Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 24

– Я понял, думаю, и «ВТ» задачу поймет. Вопрос практически решен, остается один маленький нюанс.

– Какой?

– Как им всем объяснить – что происходит?

* – Работая здесь, вы обязаны мыслить, – директор Управления обвел новых сотрудников цепким взглядом. – Это ваша единственная обязанность, но исполнять ее следует в полном объеме. Теперь о правах. Их мало. Вернее – также одно. Право исполнять свои обязанности с максимальной эффективностью. На этом круг замыкается. Кому-то для работы потребуется полная тишина, кому-то неограниченное количество кофе или музыкальный фон. Все это у вас будет. Отдельные кабинеты, любое вспомогательное оборудование и программное обеспечение. Кроме того, я гарантирую неприкосновенность мысли и нервных клеток. Никаких инспекторских проверок или кровососущего промежуточного начальства. Ну, разве что один из вас станет лидером группы, то есть моим «замом». Я ценю вас, как специалистов экстра-класса, однако ответственность за всю работу лежит на мне. Это означает, что какими бы гениями вы ни являлись, я для вас бог, царь и герой. Вкратце у меня все.

– Лаконично, – скептически заметил один из сотрудников. – И сколько мы должны выдавать мыслей в смену?

– Вам, Сошников, смены не положено, – директор остановил взгляд на скептике. – Рабочий день не нормируется. Если вы не прорастете ключевой идеей нашей группы насквозь, как старый асфальт травой, вам будет лучше уволиться. Для этого формально предусмотрен испытательный срок.

– Почему формально? – осторожно поинтересовалась единственная среди сотрудников девушка.

– Потому что мы пригласили вас не с улицы. – Иван Павлович усмехнулся: – Вернее – не всех. Мы знали, кого набираем в штат. Однако последний шанс вам положен, и я не стану его отнимать. Вам, Вера, я в первую очередь рекомендую подумать. Прямо сейчас. Другого момента не будет. Испытательный срок – фикция. Даже сотая часть информации о том, чем занимается группа, содержит в себе столько строжайших государственных тайн, что отступник подлежит ликвидации без промедления. Через неделю вы будете знать почти все. О каком месяце в этом случае может идти речь?

– Приятно работать, – высказался третий сотрудник, крепкий мужчина, словно случайно оказавшийся в закрытом научном учреждении вместо ринга для боев без правил. – Сами задаете вопрос, сами же и отвечаете. Зачем вам целых десять помощников?

– Вам, Евгений, я на всякий случай отвечу, – директор иронично прищурился. – Во-первых, вас будет не десять, а одиннадцать, во-вторых, не пройдет и года, как в нашу работу втянется огромное количество неподготовленного народа, и кому-то надо будет все это пополнение эффективно контролировать. Вы возглавите новые группы.

– Карьера, – глубокомысленно изрек Логинов, не отводя глаз и, казалось, не обращая особого внимания на иронию начальника. – А кто одиннадцатый?

– Вы познакомитесь с ним чуть позже. Итак, если кто-то против карьеры в стенах этого учреждения, прошу сделать свой выбор прямо сейчас. Удерживать вас никто не станет.

– А личная жизнь? – спросил еще один сотрудник.

– Я ожидал этого вопроса, правда, от Веры, – Сноровский вновь взглянул на подчиненную и криво улыбнулся. – С личной жизнью будут проблемы. Не путать с интимными отношениями. Дети, семья и прочее исключаются однозначно. Вера, вы не передумали?

– И не надейтесь, – девушка недовольно повела плечиками и, чуть склонив белокурую голову набок, взглянула на директора, – вы меня не прогоните. Такому примитивному давлению я не уступаю никогда.

– Надавим посильнее. Можете считать меня самодуром, деспотом или женоненавистником, мне все равно, но дискриминацию по половой принадлежности я приветствую. Женщинам не место в нашей группе.

– Что же вы не отвели мою кандидатуру раньше? – спокойно спросила Вера.

– Нам, возможно, потребуется нелогичное мышление, свойственное вашему полу. Плюс – общеукрепляющий психологический эффект. Чтобы отвлечься, мужчинам иногда полезно взглянуть на услаждающие глаз формы. Ну и кофе кто-то должен будет подавать.

– Ответная критика, насколько я понимаю, не приветствуется? – начиная терять спокойствие, спросила Вера.

– Как вы и сказали – не надейтесь. Еще вопросы?

– Нет, – девушка покачала головой и опустила возмущенный взгляд к столешнице.

– В таком случае все свободны, – Иван Павлович не встал из-за стола, а лишь указал на дверь.

Сотрудники почти синхронно поднялись со своих мест и вышли в коридор. Тягостное молчание, еще в кабинете повисшее над их компанией, по пути в апартаменты не нарушил никто. Лишь у самого входа в жилой блок, где располагались небольшие отдельные квартирки для всех членов группы, Евгений осторожно тронул Веру за плечо и негромко произнес:

– Ты держалась молодцом.

– А ты держи при себе руки, а заодно и сочувствие! – резко ответила девушка, после чего прошла в свое новое жилище и захлопнула перед носом Евгения дверь.

– Ты ей понравился, – Сошников, поравнявшись с опешившим парнем, усмехнулся.

– Поэтому она чуть не пропечатала номер своей комнаты на моем лбу? – немного наивно удивился Евгений. – И ведь, что обидно, из лучших побуждений хотел… по-товарищески…

– Ты уже устроился?

– Да так, вещи бросил.

– Тогда идем, товарищ. Я узнал первую из строжайших государственных тайн. В этом здании есть бар. Сегодня нас дергать не будут, так что можем немного расслабиться.

– Вообще-то я не пью, – Евгений пожал плечами. – Но иногда…

– Правильно, – Cошников подтолкнул его к лифту. – Абсолютно непьющие люди подозрительны…

В баре не было лишь Веры. Мужская часть коллектива собралась практически в полном составе. Кроме девяти сотрудников и скучающего бармена, в дверях то и дело появлялся угрюмый тип в униформе внутренней охраны. Так было указано на его нагрудном знаке. Почему именно «внутренней» и существует ли еще и «внешняя», никто из сотрудников пока не выяснил. При каждом появлении в дверном проеме охранник на несколько секунд останавливался и прямо от порога, старательно шевеля многократно битыми губами, пересчитывал присутствующих. Словно они непременно должны были размножиться почкованием и он боялся этот момент пропустить. Убедившись, что научно-демографического прорыва не случилось, тип уходил в коридор, но спустя минуту появлялся вновь. После третьего движения этого живого маятника раздражение от его колебаний перегорело, а после пятого – охранника перестали замечать. Некоторое время посетители привыкали к обстановке насухо, но вскоре смельчаки все же нашлись.

– Не хватает шеста, – Сошников указал на небольшую сцену слева от стойки. – Что будешь пить?

– Танцевать вокруг него все равно некому, – Евгений ухмыльнулся. – Коньяк.

– С таким шефом немудрено и самим выйти на подиум, – проронил тип в золоченых очках и толстом домашнем свитере, усаживаясь рядом с собеседниками. – Филиппов, Анатолий.

– Феликс, – представился Сошников. – А это Евгений. Вы программист?

– Нет, – Филиппов покачал головой. – Почему вы так решили?

– Не знаю, – Феликс пожал плечами.

– Я химик. А вы?

– Я… – Феликс развел руками и вздохнул.

– Понятно, «сексот». – Филиппов сделал пару глотков пива из высокого стакана и кивнул: – А вы, Евгений? Тоже часть содержимого всяческих «органов»?

– Я разрабатывал специальные операции, – прямо ответил Логинов. – Для Министерства обороны.

– Вот и складывается мозаика, – сделал вывод Анатолий. – Знаете, как делается настоящая мозаика из смальты? Впрочем, откуда вам знать? Каждый кусочек не подгоняется, а подбирается из тысяч и тысяч прочих, вроде бы подходящих, но не тех.

– Не понимаю, в чем смысл? – Феликс покачал круглой головой. – Если смальту выплавляют те, кто делает мозаику, нужный цвет и форму они должны знать заранее.

– Нет, – Анатолий отчаянно замахал руками. – Рассчитать нужный цвет невозможно. Он возникает только экспериментальным путем! – Словно желая показать, как возникает нужный цвет, он добавил в темное пиво водки. – Мы с вами те самые, нужные кусочки, хотя имеем разный цвет и глубину оттенков. Директор – чертовски мудрый мужик. Он собрал команду, способную понять любое явление и разгадать любую загадку.