Город призраков - Сазанович Елена Ивановна - Страница 33

– Это ты что ли? – фыркнула Белка.

– Ну, если ты предпочитаешь кого-то еще… Перед тобой три достойных джентльмена. На выбор.

– Тогда уж лучше ты, – сдалась Белка.

– Я скоро вернусь, – бросил я на прощание профессору и Вано. – Надеюсь вам есть о чем поговорить до моего возвращения.

И я незаметно подмигнул моему приятелю. Впрочем, это не трудно было сделать. Поскольку моя персона профессора нисколечко не интересовала. Он как-то задумчиво смотрел на Белку. И в его глазах читалась грусть и отблеск слабой надежды. Только надежды на что? Этого я понять пока не мог.

Мы с Белкой выскочили из гостиницы незаметно. Слава Богу, чета Кис-Кис находилась на кухне. Оттуда раздавался звон посуды и слабые голоса. Что ж, хотя бы в этом повезло. Честно говоря, я уже порядком устал от говорливости хозяйки. К тому же ей пришлось бы объяснять свой уход. Да еще с девушкой, которую здесь далеко не считали образцом нравственности.

Дом Белки находился на противоположном краю города. И стоял так же на окраине. Почти у самого моря. Мы порядком замерзли, пока добрались до него. И все же ночь была великолепной. И мы не могли не остановиться у моря, чтобы полюбоваться его ночной красотой. Мелкая россыпь ярких звезд отражалась в воде. Оглушительную тишину только изредка нарушал всплеск волн. Белка сбросила с себя шлепанцы и окунула ноги в прохладную воду. И у меня от холода пробежали мурашки по телу.

– Надеюсь, ты не собираешься вновь утонуть у меня на глазах?

– Нет, Ник. Это уже ни к чему. Глупо было бы умереть не узнав всей правды.

– А какую правду ты хочешь узнать?

– Любую. Мне любая правда не страшна.

Я приблизился к девушке и слегка обнял ее за плечи. Она не вырывалась. Мы молча стояли вглядываясь в зеркальную воду. Свежесть морского воздуха кружила мою голову. Пахло водорослями и ночными фиалками. Мерцание звезд освещало наши лица. И, как всегда, перед бесконечностью моря казалось, что мы одни в этом мире. И я не мог представить уже другой мир, в которым совсем недавно жил. Считая это жизнью. Мне давно не было так хорошо. И этот кусочек земли, омываемый волнами моря, замыкался для меня в целую планету высшего блаженства. Высшей идеи. Высшей гармонии. И мне хотелось, чтобы так было всегда. Отражение звезд в зеркальной воде. Неправдоподобная тишина. И прекрасная рыжеволосая богиня. Совсем близко. И я чувствую ее тело. И я чувствую запах ее загорелой кожи. И я слышу ее горячее дыхание.

– Пойдем, Ник, – тихо попросила Белка. И мой идиллический мир рухнул. И я почувствовал холод. И съежился.

Мы шли к ее дому. И на морском оранжевом песке после нас оставались отчетливые следы. Маленькие, легкие следы босоногой Белки. И рядом – мои, тяжелые и большие. И мне показалось, что на этом песочном берегу моря мы оставляем следы наших, еще пробуждающихся чувств.

Мы остановились у дома. И Белка как-то смущенно, по-детски поцеловала меня в щеку. Короткий, еле слышимый поцелуй.

Она уходила. И я молча смотрел ей вслед. Она замедляла шаг. Ей так не хотелось уходить. А я так хотел чтобы она осталась. Но не окликнул ее. Я противился своим чувствам. И боялся их. Так же, как и она. Зная, наверное, что чувства будут сильнее нас.

Белка легко вбежала в дом. А я медленно пошел прочь. Но не сделав и пару шагов, я услышал протяжный крик. И мигом очутился на крыльце. И распахнул дверь дома. Она стояла в темноте, прислонившись спиной к стене у двери. И дрожала. Я резко включил свет. В ее глазах застыл испуг. И ее лицо побледнело.

– Здесь кто-то был, Ник. Честное слово, здесь кто-то был.

Я зашел в ее комнату. И тут же заметил распахнутое окно.

– Оно было открыто?

– Оно всегда открыто, – вздохнула Белка. – Я только на ночь его запираю. А так… У нас ведь нечего воровать.

Я выглянул в окно. Но кроме слабого шелеста деревьев и кустарников ничего не услышал. И никого не заметил.

Я плотно его закрыл. И посмотрел на Белку.

– Я боюсь Ник, – зашептала она. – Я так боюсь.

Я постарался поддержать девушку.

– А кто утверждал, что ничего не боится на свете? Или это была какая-то другая девчонка?

– Я правду ничего не боюсь, – упрямо повторила она. – Но теперь… Теперь все по другому. Здесь кто-то был, Ник.

М-да, я оказался совершенно в дурацком положении. Оставаться здесь с ней, вдвоем, меня особенно не прельщало. К чему лишний раз было компрометировать Белку, и без того не пользующуюся хорошей репутацией. Но с другой стороны, оставлять ее одну было еще менее правильно. Вдруг с ней что-нибудь случиться? Я выбрал менее опасный вариант из приемлемых. Я выбрал второе. К тому же мне это было не в тягость.

– Может быть, ты останешься, Ник? – окончательно разрешила мои сомнения Белка своей на первый взгляд невинной просьбой.

Я сделал вид, что думаю, и наморщил лоб.

– Остаться? М-да, пожалуй, это просто необходимо. Ты живешь в довольно заброшенном местечке. Пожалуй, не следует оставлять тебя одну в пустом доме.

Правда, я не забывал, что меня ждут в гостинице Вано и Заманский. Но я тут же себя утешил, что мой приятель умеет задавать вопросы.

Наконец я огляделся. В доме было все очень просто. Круглый столик, кресло-качалка, мягкий диван, букет фиалок на низком буфетике, фотографии на стене. Правда, меня несколько удивило пребывание рояля в этом бедном домишке. Он никак не вязался с образом бывшего уголовника и его взбалмошной доченьки с сомнительной репутацией, пишущей с массой ошибок и не богатой на словарный запас.

– А это чудовище откуда? – я кивнул на рояль. – Никогда не поверю, что ты по вечерам играешь Бетховена.

– И правильно не поверишь, – улыбнулась Белка. – Это мамин.

Я невольно посмотрел на фотографии на стене. И мой взгляд остановился на цветном портрете рыжеволосой смуглой женщины с огромными черными глазами. Она улыбалась обаятельнейшей улыбкой. И в ее глазах прыгали чертики. Без сомнений, Белка была копией своей матери. Она настолько не походила на своего отца, что я невольно подумал, что Угрюмый среди этих двух огненно рыжих красавиц выглядел Квазимодо.

Белка заявила, что нам следует подкрепиться. И выскочила на кухню. А я тем временем продолжал рассматривать снимки. Выпускной вечер. Ага! Я и не подозревал, что Угрюмый учился с женой в одном классе. А вот и Модест Демьянович, умиленно скрестивший руки на груди. Судя по всему – их классный руководитель. А вот и их свадьба. Интересно! Вот Угрюмый чуть-чуть повернулся назад. Его взгляд жесток, он, наверное, хочет что-то нелицеприятное сказать человеку, стоящему за спиной. Лицо его не в кадре. Однако отчетливо видны руки. Сцеплены изо всей силы. Стоп. Я внимательно вглядываюсь в снимок. И что-то в этих сцепленных руках, в этом жесте мне кажется до боли знакомым. То ли слегка скривленный мизинец. То ли сам жест. И я невольно вспоминаю лекцию адвоката. Эти же сцепленный пальцы, этот же скривленный мизинец… Неужели?