Город призраков - Сазанович Елена Ивановна - Страница 18

Мне это не казалось таким простым. Возможно, Белка права. А, возможно, были правы и все остальные. Как знать, что за человек Угрюмый. И как можно быть в нем уверенным. Учитывая, что он сам особенно и не отпирался. Тогда в его взгляде было больше от некоего смиренного обреченности, чем от справедливого протеста. Но не мог же я сказать это Белке.

– Ты же не уедешь, Ник. Правда? Все только кругом и болтают, что вы собираетесь отсюда удрать, хоть пешком. Но я знаю – это не так. Ты же меня не сможешь оставить… Вот так… Одну… Против всего города.

Я неестественно откашлялся. И отвел взгляд. Именно это я и собирался сделать. В самое ближайшее время. Тучи нависли настолько низко, что казалось, вот-вот упадут в море. Ветер разбушевался вовсю, поднимая в воздух мелкий морской песок. Становилось очень холодно. Прекрасный предлог, чтобы расстаться на этой печальной ноте. И я этим предлогом не преминул воспользоваться.

– Сейчас хлынет дождь, Белка. И мы промокнем до нитки. Поганая у вас погода. Я надеялся на продолжение лета. А приехала в самый пик осени. Как обидно, что я ошибся.

Я поднялся и протянул руку девушке.

Она не пошелохнулась. Она неотрывно смотрела мне в лицо. И ее глаза вновь вызывающе блестели. И в них было столько ненависти перемешанной с отчаянием, что мне стало не по себе.

– Пойдем, Белка. Я тебя умоляю, пойдем.

– Ты… Ты… Я думала, что ты…, – она закричала, глотая слова. И не находя слов. – Я только на тебя надеялась. Я думала, что только ты… Теперь я одна… Теперь мне все равно…

Она резко вскочила с места и побежала к морю.

– Белка! – закричал я! – Не делай глупости! Умоляю!

Я бросился за ней. Но не догнал. Она очень быстро бегала, эта чертовка. И пока я подбежал к морю, она уже барахталась в воде. Не сопротивляясь бушующим волнам. Не хватало, чтобы на моей совести была ее смерть. Я был настолько зол на нее. Что мне фактически было все равно – утонет она или нет. Но мне пришлось подумать о себе. Чтобы в будущем спокойно спать по ночам, не опасаясь ночного появления утопленницы. Я бросился за ней в море. И безжалостно, с преогромным удовольствием схватил ее за волосы. И рассекая второй рукой волны, потащил за собой к берегу. И уложил на песок.

Она тяжело дышала. Ее бил озноб. Через мокрое платье просвещалась стройная фигурка. Однако я был так зол на эту девчонку, что не обратил даже внимания на это. К тому же меня самого трясло от холода.

– Ну, все! – заорал я. – Ты прекрасно можешь двигаться. Поэтому вставай, если не хочешь умереть от воспаления легких!

– Мне все равно от чего умереть, – тихо ответила она. – Если ты мне не поможешь, мне все равно… И я в любой момент могу утопиться.

– Ах, как трагично! – съязвил я. – Боже мой! Так чего же ты не бросилась в море после того, как я ушел. Нет же! Тебе нужно было непременно сделать это на моих глазах! Чтобы я успел тебя спасти!

Она этого даже не отрицала. И с непосредственностью ответила.

– Конечно. Если бы ты не видел, как я утонула, тебя бы никогда не мучила совесть. И потом… Должна же я была попытаться и выжить, и уговорить тебя остаться.

– Это наглый шантаж, – заключил я.

– Пусть так. Но я тебе клянусь, если ты уедешь, я обязательно утоплюсь. Перед этим написав тебе предсмертное письмо, полное упреков и отчаяния. Как ты потом сможешь жить? Я умру такой молодой и красивой, в расцвете сил. И тебя всегда будет мучить совесть.

Если бы она не смотрела на меня глазами, полными мольбы и наивности, я бы решил, что эта девчонка просто надо мной издеваться.

– Ник, прошу, поклянись, что ты не уедешь. Ну, хотя бы задержишься еще на пару дней.

Поскольку мне надоело с ней спорить. Поскольку я чувствовал, что эта чертовка действительно способна на безрассудство. И поскольку мои зубы уже выбивали чечетку от холода. И мне хотелось поскорее в тепло. Я ответил.

– Клянусь. Но мы задержимся только на пару дней.

– Ты не обманываешь?

Я тяжело вздохнул. Помог ей подняться. И мы почти бегом направились в сторону гостиницы.

Завидев нас на пороге. Жалких, промокших, дрожащих, покрытых гусиной кожей. Ли-Ли всплеснула руками.

– Бог мой! Что вы делали!

– А что, разве не видно? – усмехнулся я. – Соревновались, кто сможет быстрее утонуть в шторм.

– И кто победил? – захлопала ресничками Ли-Ли.

– А что, разве не видно? Победила дружба, – сквозь зубы процедил я. И только было направился наверх в свой номер, как Ли-Ли тут же преградила нам путь.

– Ей запрещено находиться в гостинице, – она кивнула на Белку. И при этом ее личико брезгливо сморщилось.

– Ну, вы же такая милосердная. Не позволите ведь, чтобы девушка заболела и умерла? И потом… Поскольку я здесь решил задержаться на пару деньков, кстати по многочисленным просьбам ваших почтенных граждан. Вы должны идти мне навстречу. Я помогу следствию, а вы… Окажите любезность и приготовьте нам чего-нибудь горяченького.

Когда мы с Белкой ввалились в наш номер. Вано, оглядев нас с ног до головы, тут же все понял.

– Так я и думал. Ты все-таки решил провести свой отпуск именно здесь. Да, Ник? Ты, вижу, зря времени не теряешь. Уже успел искупаться с прелестной девушкой. А дальше что – казино, ночной клуб, бильярд? Или все проще – мне просто нужно выйти подышать свежим воздухом?

– Никуда уходить не нужно, дружище, – сказал я, отправив Белку в ванную комнату. Переодевшись в сухие джинсы и клетчатую рубаху, я уселся на кровать и накрылся пледом. – Сейчас мы отогреемся и примемся с тобой за работу.

– У меня, между прочим, отпуск. Или ты готов платить сверхурочно?

– Лучшая наград за нашу работу – это торжество справедливости. И благодарность от несправедливо подозреваемых.

– С каких это пор ты решил работать за «спасибо»? Или за «спасибо» буду работать исключительно я. А тебя все же ждет приятная наград, – и Вано кивнул на дверь. За которой шумела вода и раздавались радостные восклицания Белки.

– Ты все опошляешь, Вано. Но все не так страшно, как ты себе представляешь. Меня силой вынудили дать слово. Но это слово имеет силу только пару-тройку дней. А потом, когда мы убедимся, что дело безнадежно. Что Угрюмый действительно виновен. Мы отсюда спокойно смоемся. Но заметь, при этом наша совесть будет чиста. Разве я не прав? Гораздо приятней проводить отпуск с чистой совестью!