Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ожившие легенды - Горянов Леонид Борисович - Страница 47


47
Изменить размер шрифта:

«Очередь за Дементьевым, – читаем мы сейчас пожелтевшие листы подшивки. – Имя его стало популярным во всех футбольных уголках необъятного Советского Союза. Это не просто игрок сборной Ленинграда, сборной СССР – это действительно необычный по классу игрок, сочетавший в себе все качества: изумительную подвижность, безукоризненную, доходящую до виртуозности, технику».

Поистине не было у нас за всю историю отечественного спорта мастера более своеобразного, более интересного, более примечательного. В конце пятидесятых годов, после шведского чемпионата мира, планета заговорила о чудотворце футбола – бразильском футболисте Пеле. Сколько места в мировой, в том числе и в нашей, советской, прессе было отведено утверждению непревзойденности техники этого игрока. Читая эти восторженные реляции, я всегда вспоминал нашего простого, чудесного русоголового Пеку. Ах, как жаль, что в его время мы не играли на стадионах Англии, не летали за океан, не совершали длительных вояжей по футбольной Европе. Случись такое, сейчас – я уверен в этом – газеты мира называли бы Пеле бразильским Дементьевым. Да, мы тогда мало встречались с командами других стран и народов. Но все иностранные специалисты, все выдающиеся мастера, которым довелось видеть Дементьева на поле, отмечали единодушно:

– Это истинная жемчужина мирового футбола!

Получив признание в родном городе, Петр в тот же год был приглашен в «Динамо», где судьба свела рабочего паренька с его кумиром – Михаилом Павловичем Бутусовым. На долгие годы этот творческий дуэт стал лучшим не только в Ленинграде, но и, пожалуй, во всем советском футболе. Два мастера, обладавших виртуозной техникой и безукоризненным видением игры, блестяще понимали друг друга, проявили редкое сходство творческих характеров, выражавшееся на поле в постоянной безошибочности действий, в точности ходов, в расчетливости, которые часто приводили в изумление даже самых тонких знатоков и самых близких друзей.

Обладая незаурядной техникой, совершенно непревзойденным искусством финта, высоким чувством паса, Петр Дементьев добровольно взял на себя роль подыгрывающего, роль «организатора возможностей» в этом творческом микроколлективе. Долгие минуты носился он по полю, обводя с веселой легкостью одного соперника за другим, притягивая на себя силы неприятельской обороны и потом, улучив момент, точным, молниеносным посылом передавал пас следовавшему с ним на одной линии или «дрейфовавшему» чуть сзади Михаилу Бутусову. Следовал рывок, удар, и мяч, как правило, оказывался в сетке.

Великий центрфорвард высоко ценил эту черту характера Петра Дементьева, часто высказывал ему свою признательность. Еще в тысяча девятьсот сороковом году, когда одна из ленинградских газет напечатала очерк о Дементьеве и привела цифру забитых им голов, Михаил Павлович прислал в редакцию письмо, в котором писал: «Прибавьте ему еще половину моих, забитых в чужие ворота начиная с тысяча девятьсот тридцать второго года. Они по праву принадлежат ему».

Незадолго до своей безвременной кончины Михаил Павлович закончил одну из глав книги воспоминаний, над которой работал долгие годы. Воздавая в этих воспоминаниях должное всем друзьям, всем партнерам, всем футбольным единомышленникам, он во всеуслышание провозгласил: «Конечно, с особой теплотой я вспоминаю своего коллегу и напарника П. Дементьева – самого техничного и самого виртуозного футболиста моего времени. Да и сейчас таких футболистов не хватает в наших ведущих командах. Дементьев, как никто другой, умел вывести меня на прорыв. Ему обязан я очень многими забитыми мною голами».

Дементьева часто, очень часто называли артистом в футболе. Он действительно с первых минут появления в большом спорте покорил всех своей истинной артистичностью, неподражаемой легкостью и красотой действий. Одной из самых характерных, самых сильных и ярких черт этого спортсмена была исключительная выразительность и естественность движений. Каждый его финт, каждый ложный выпад, каждый обманный ход воспринимался защитниками как окончательное решение. Следовал контрприем. Заставив соперника сдвинуться с места, вступить в борьбу, потерять устойчивость, он резко менял решение и оставлял противоборствующего где-нибудь в стороне или сзади – растерянного, еще не успевшего, по существу, понять, что и каким образом произошло.

Можно без преувеличения сказать, что не было у нас в футболе другого мастера, который доставлял бы столько «обид» и неприятностей защитникам. Позволю себе привести один случай, увы, далеко не спортивный, но в то же время весьма характерный.

Это произошло осенью тысяча девятьсот тридцать пятого года во время турне сборной Советского Союза по Турции. Шел очередной матч против команды Стамбула. Совершенно феноменальную игру показывал Дементьев – он несколько раз проходил с мячом от своей штрафной площадки до чужой, обводил подряд шесть-семь человек, вызывая бурю восторга и удивления на трибунах.

Особенно привлек внимание публики, заполнившей стадион, его поединок с рослым, широкоплечим, казалось, неприступным защитником турок – Арефом. Маленький Пека делал с ним все, что хотел: легко обходил слева и справа, дважды буквально пронырнул между ногами, пускал мяч в одну сторону и, обежав защитника с другой, вновь овладевал им, несся вперед, подбрасывая мяч на голове, заставляя своего сторожа растерянно созерцать эту картину, вынуждал его бросаться в ноги и, оттянув в последнюю минуту мяч на себя, спокойно оставлял за собой распластавшегося на земле турка… Смех и аплодисменты неизменно сопровождали эту дуэль.

Наконец, случилось неожиданное и ужасное: оказавшись вновь – в какой уж раз – одураченным Пекой, турецкий защитник догнал его и свалил наземь… ударом кулака. И, закрыв лицо руками, рыдая, бросился с поля. На следующий день в одной из стамбульских газет было опубликовано письмо Арефа «К русскому футболисту Петру Дементьеву». В нем он, в частности, заявлял: «Я знаю, что совершил недостойный поступок и прошу извинить меня.

Позорный шаг был сделан не по злому умыслу. Ваше непревзойденное мастерство сделало меня впервые в жизни совершенно беспомощным, и сознание невозможности ровным счетом ничего противопоставить вам, привело в исступление»…

Попутно уж скажу, что удар, нанесенный Дементьеву, оказался сильным – была рассечена бровь, и на следующую игру в Измире он, по разрешению тренера, не вышел на поле. Когда зрители узнали, что этот игрок не будет участвовать в состязании, на трибунах начало твориться чтото невообразимое. Несколько тысяч человек, взявшись за руки, непрестанно скандировали, произнося с акцентом простую русскую фамилию полюбившегося им паренька.

– Дементьев!

– Дементьев! Давай на поле, – раздавалось тут и там. Эти крики были такими сильными, требование таким настоятельным, что администрация стадиона вынуждена была отодвинуть время начала состязания. Только когда Петр Дементьев вышел на поле с перебинтованной головой, толпа немного успокоилась.

Многие советские футболисты – современники Дементьева – в различной форме выражали свое искреннее восхищение его ошеломляющим искусством. Интересно высказывание о Дементьеве другого нашего мастера футбола, другого виртуоза – заслуженного мастера спорта Федора Селина.

«Ни одному футболисту, – писал Селин, – ни нашему, ни зарубежному – никогда не удавалось обманывать меня так легко, так постоянно и красиво, как Дементьеву. Происходило это потому, что в арсенале ленинградца было всегда бесчисленное множество приемов, которые он выполнял с подлинным блеском. Мы встречались на зеленом поле сравнительно часто, и можно было предполагать, что хорошо знаем друг друга. Собственно говоря, в отношении других и в самом деле было так: даже несомненно великого Бутусова я «видел» заранее, мог готовиться к борьбе с ним, знал, как это делать. Дементьев же всегда был загадкой, всегда, оставаясь самим собой, в то же время удивлял новизной, ошарашивал неожиданными действиями. В этом заключалась огромная сила ленинградца, в этом состояла постоянная трудность борьбы с ним».