Три глаза и шесть рук - Рудазов Александр - Страница 25

– Пошла отсюда! – громко потребовал я. Собака фыркнула в мою сторону и продолжила свое увлекательное занятие. – Что со мной произошло?

– А это я тебе могу сказать, – снова послышался тот же голос. – Ты вывалился из поезда. Это тебя тот странный тип столкнул – которого ты Серым Плащом окрестил. И вывалился ты очень неудачно – тебя отшвырнуло прямо под колеса и почти километр волокло по шпалам, пока поезд не закончился и тебя не отбросило сюда. Ты долго катился по склону, и в конце концов остановился в этой яме. Здесь ты и остался.

– И я выжил? – удивился я.

– Сам удивляюсь! Между прочим, тебе оторвало крылья, хвост, ногу и пять рук. Шестая каким-то чудом уцелела.

– А почему тогда все это на месте?

– Заново отросло. Ты тут трое суток лежал без сознания. Регенерацию тебе сделали прекрасную, надо поздравить твоих создателей. Но материя для всего этого черпалась откуда-то из тебя, так что тебе срочно надо пожрать. Вон – собака, подарок судьбы. Съешь ее!

– Иди ты… Я собак не ем, гадость… И животных я люблю.

– Ну-ну… – насмешливо фыркнул голос в голове. – Настолько любишь, что согласишься голодать? Жри давай, скотина, а то сдохнешь, и я вместе с тобой!

Я печально посмотрел на псину. Выглядела она совершенно неаппетитно. К тому же была еще живая. Чувство голода и чувство жалости боролись во мне, попеременно одерживая верх. Однако голод с каждой секундой усиливался, заставляя жалость проваливать ко всем чертям.

Стыдливо пропускаю следующую сцену. Самому неприятно вспоминать об этом ужине. Я усиленно твердил себе, что вот например в Корее собак едят, да еще похваливают, но все равно было противно. Но хотя бы вкус я снова чувствовал, хоть какое-то утешение… Впрочем, как раз сейчас я бы предпочел его не чувствовать.

– Могу снова отключить! – обиделся голос. – Знаешь, как долго я старался заставить твои рецепторы работать! У тебя их вообще не было, пришлось с нуля выращивать!

– Подожди секунду, – потребовал я. До меня, наконец-то, дошло, что все это время я разговаривал с кем-то, обитающим исключительно в моей голове. И голос у него был точь-в-точь такой, как у… – Подсознание, это ты? А я разве сплю?

– Нет, не спишь, – неохотно признался голос. – Это все из-за твоей травмы – пока ты валялся подобно булыжнику, я сумел подключиться к тебе поплотнее. Кстати, раз уж мы теперь друг друга слышим, можешь забыть обо всей этой ерунде с подсознанием и прежней личностью.

– Угу. То есть, не понял. Что ты имеешь в виду?

– Лапшу я тебе на уши вешал, уж извини. Нельзя было сразу все как есть вываливать – ты бы здорово разозлился. По-моему, ты все равно очень скоро разозлишься, так уж лучше побыстрее.

– Дальше, – мрачно потребовал я.

– Для начала, представимся. Мое имя – Рабан. Кто я такой – объяснить довольно сложно… Тот ублюдок, профессор Краевский, окрестил меня мозговым паразитом.

– Угу. Чего сказал?!! Какого хрена ты там делаешь, скотина?! Я же тебя сейчас… сейчас…

Я замолчал, усиленно соображая, как можно прикончить того, кто сидит у тебя в мозгах. Почему-то ничего не придумывалось.

– Только не выходи из себя, ладно? – заторопился Рабан. – Я ни в чем не виноват!

– Как это не виноват?!

– Не злись! – завизжал паразит. – Не надо, мне больно!

– Ах вот как! – обрадовался я. – Ладно, тварь, держись, сейчас тебе будет еще больнее! Нет, ну какие сволочи – мало того, что в монстра превратили, так еще и гадость какую-то в мозги подселили!

– Это не они, я сам залез!

– Еще хуже!

– Не надо, пощади, ты же без меня умрешь!

Постепенно я начал успокаиваться. Кем или чем бы ни был этот Рабан, он явно сидел в моей башке с самого рождения, и пока что я его не чувствовал и не ощущал. Пожалуй, не стоит пороть горячку: если ему причиняет боль всего лишь моя злость, убить я его успею.

– Как это – умру? – мрачно потребовал объяснений я. – Колись давай, рассказывай!

– Не будешь психовать? – на всякий случай уточнил Рабан. – Я – один из керанке, мозговых полипов. Мы живем в мозгах разумных существ…

– Угу, – грозно прохрипел я.

– Ты дослушай! Это симбиоз. Те, у кого мы живем, сами нас к себе приглашают, потому что мы очень полезные.

– Пока что не заметил…

– Заметил, заметил! – обиделся полип. – Ты ведь еще живой? Вот! Понимаешь, человеческий мозг и тело яцхена несовместимы. Яцхен вообще ни с чем несовместим – эти профессора с ним здорово напортачили, в твоем теле серьезная ошибка с ДНК. Потому-то им все время и не везло. Повезло только с тобой именно потому, что у тебя есть я – я не дал твоему мозгу разрушиться. И сейчас не даю.

– То есть?

– А у твоего мозга и тела кровеносные системы не совпадают. Кровь яцхена ядовита для человека. Я не пускаю ее сюда, и снабжаю мозг кислородом и прочими веществами. А сам все это беру из нашего… твоего тела – я сижу в самом низу, на стыке головного и спинного мозга. Я тут целую систему построил! – похвастался Рабан. – Миниатюрное подсердце, облатка, усилитель потоков… Знаешь, как старался! Если б не я, ты бы сначала конкретно спятил, а потом и вовсе сдох!

Я почувствовал себя виноватым. Маленькая тварь все это время поддерживала во мне жизнь, а я спустил на нее всех собак…

– Да ничего, я все понимаю…

– Ты и мысли мои читаешь?

– Ну я все-таки у тебя в мозгах сижу… – обиженно пробурчал Рабан. – Ты мои тоже, кстати, как, по-твоему, я с тобой разговариваю? Точнее, у меня это не совсем мысли… потом объясню. Понимаешь, сначала я никак не мог до тебя докричаться – у тебя телепатический центр вообще неразвит, пришлось все с нуля строить. Сначала я с тобой во сне разговаривал, пытался приучить к себе. Нельзя было сразу рассказать, кто я такой, боялся сильно… Потому и в сон тебя погружал…

– Так это тоже ты?! – снова вспылил я. – Зачем?!

– Да ради тебя же, идиот! – возмутился Рабан. – Ты же недоделанный, бракованный! Эти гении безмозглые сделали тебя вообще неспособным ко сну!

– И в чем подвох? – настороженно спросил я.

– А подвох в том, что пока ты не спишь, в тебе накапливается усталость. Она давит на организм, давит, но избавиться от нее ты не можешь – самостоятельно заснуть не получается! Пять-шесть дней такой жизни, и ты просто откинешь копыта! И я тоже… Вот и пришлось тебя усыплять… Но я старался выбирать такие моменты, когда ты был в безопасности! Если бы произошло что-то важное, я бы тебя тут же разбудил! Кстати, мне и дальше придется это делать – иначе нам обоим каюк.

– Ладно, убедил, – проворчал я. – Польза от тебя есть. Но я так и не услышал, кто ты вообще такой, и откуда взялся. Ты еще один эксперимент «Урана»?

– Как же! Я их жертва… Я и мой предыдущий владелец. Его они убили, а меня… тоже хотели убить, но потом передумали. А откуда взялся… Ты что-нибудь слышал о параллельных мирах?

– Угу. Так ты пришелец? Почему-то меня это уже не удивляет…

– Я керанке. Моя раса живет в одном из параллельных миров… довольно далеком. Там, откуда я явился, люди и керанке живут в симбиозе. У каждого… почти у каждого человека есть свой керанке.

– И люди не возражают? – недоверчиво уточнил я.

– Да ты что! – фыркнул Рабан. – В моем мире не иметь керанке – все равно что быть калекой! Это взаимовыгодное сотрудничество. Мы не можем жить вне человеческого мозга, после смерти владельца мы тоже очень быстро умираем. Но мы платим за жилье! Мы лечим болезни, защищаем от ядов, чистим организм от всякой дряни вроде шлаков и токсинов, предупреждаем об опасности… Мы даже продлеваем жизнь!

– И надолго? – заинтересовался я.

– Порядочно. Наши владельцы стареют в несколько раз медленнее, чем люди без керанке. По-моему, выгодно. Во всяком случае, никто не возражает.

– Угу. Допустим. И как же вы попадаете внутрь?

– Это еще в зародышевой стадии… – неохотно сообщил Рабан. – У нас есть несколько маток – они откладывают яйца. Когда женщина в моем мире чувствует, что ждет ребенка, она идет к матке, берет у нее такое яйцо и проглатывает. Желудочный сок действует на яйцо стимулирующе – из него вылупляется личинка. Личинка неразумна, но очень подвижна. Она инстинктивно находит в материнском чреве зародыш и внедряется в него. Там личинка очень быстро превращается в полноценного керанке.