Черепашки-ниндзя и большой шоколадный Бум - Автор неизвестен - Страница 14

Сплинтер хитро улыбнулся и, выставив вперед указательный палец, предупреждающе произнес:

– Не забывай, мой друг, что перемены и ускорение естественных природных процессов не всегда ведут к лучшему! Таким мощным прибором нужно действовать очень осторожно и осмотрительно, чтобы не вышло хуже.

– Я об этом всегда помню, учитель, – ответил Донателло.

– В таком случае мне никогда не будет стыдно за своих учеников, – снова улыбнулся Сплинтер. – Смотри, Донателло, не опаздывай к ужину. И помни – гармонично сложенный человек, а тем более черепашка-ниндзя всегда делает все в строго определенное время.

– Я уже заканчиваю, учитель. Еще одна минуткаи мой прибор окончательно будет готов!

А в это время Леонардо и Микеланджело уже сидели за обеденным столом и наблюдали за действиями Рафаэля, дежурящего в этот день по кухне. Любимая еда черепашек – пицца уже была почти готова. Рафаэль надел на руки перчатки, чтобы не обжечься, и подошел к духовому шкафчику.

Открыв дверцу, он воскликнул:

– Эй, друзья, подставляйте тарелки! Пицца уже готова! Только постарайтесь, прежде чем наброситься на еду, сглотнуть слюну, чтобы не подавиться!

– Мы это непременно учтем! – ответил Леонардо.

– А я, честно говоря, – воскликнул Микеланджело, – действительно чуть слюной не подавился! Я с самого обеда чувствую себя голодным и готов съесть пиццу даже сырой!

– Держи, обжора! – крикнул ему Рафаэль, вынув из духовки пиццу и ловким движением бросив ее на стол. – Ты от своего обжорства скоро станешь самым толстым и ленивым среди нас!

– Это точно! – сказал Леонардо. – Не в пример нашему мудрецу и технику Донателло. Да, кстати, Рафаэль, ты на него приготовил пиццу?

– А как же! – отозвался дежурный по кухне. – Я ему приготовил пиццу с его любимой начинкой: грибами и маслинами! Он обещал к вечеру завершить свою работу по доработке изобретенного им аппарата.

– А ты, Рафаэль, не забудь подсунуть ему в пиццу гайку от предыдущего изобретенного им прибора – измерителя здоровья, – произнес Леонардо. – Ведь благодаря тому прибору ты чуть не стал посмертно самым выдающимся благодетелем на земле – «3еленым защитником».

– Конечно, я не забыл! – усмехнулся Рафаэль. – Это будет хороший способ еще раз проверить действие нового адсорбера Донателло, хотя я не уверен, что наш изобретатель станет за ужином испытывать свой аппарат.

– А я вообще не уверен, что Донателло придет на ужин, – проворчал Микеланджело, покосившись на остывающую пиццу товарища. – Он просто помешался на своих приборах и механизмах! Работает с утра до вечера, не успевая даже поесть и поспать!

– Нужно сказать Сплинтеру, – подал голос Рафаэль, – чтобы он запретил Донателло так много работать! Ведь всем известно, что от чрезмерной работы кони дохнут, а черепахи и подавно откинут ноги!

– Да, – подхватил мысль своего товарища Леонардо, – я тоже беспокоюсь о состоянии здоровья Донателло! Ведь лишняя работа не способствует его укреплению.

Черепашки не заметили, как в этот момент в столовую вошел Сплинтер. Он слышал последние произнесенные Рафаэлем и Леонардо фразы и тут же сказал:

– Однако многие изобретения Донателло и его умение нестандартно мыслить и находить в любой сложнейшей ситуации правильный выход не раз помогали вам, друзья, в самых жестоких схватках со Шреддером и прочими злодеями.

– Да, да, учитель! – наперебой заговорили черепашки.

– Мы всегда восхищались умом нашего друга, – сказал Леонардо.

– Без него мы бы пропали и не нашли выход даже из нашей канализации, – добавил Рафаэль.

– Мы только беспокоимся о том, чтобы он вовремя все делал: ел, спал и работал, – вздохнул Микеланджело.

– И у меня возникали такие мысли, – произнес Сплинтер. – Я только что напоминал Донателло об этом. Наш изобретатель должен вот-вот подойти.

Не успел Сплинтер договорить, как в помещение вбежал радостный Донателло. По его веселому, беспечному виду можно было догадаться, что он наконец-то завершил свою работу.

– Эй, Донателло, ты сегодня как раз вовремя подоспел к ужину! – воскликнул Рафаэль. – А то Микеланджело уже давно на твою пиццу косится…

– В другой раз я бы с удовольствием с ним поделился, – ответил Донателло, подсаживаясь к столу, – но сейчас я так проголодался, что, кажется, готов съесть сразу четыре порции.

Донателло с такой быстротой стал уписывать свою пиццу, что даже не почувствовал, как проглотил запеченный в пиццу болт. Его друзья удивленно переглянулись между собой, и Рафаэль спросил:

– Эй, Донателло, у тебя зубы случайно не из вольфрама сделаны?

– Нет! А что, случилось что-нибудь? Или вас удивила скорость, с которой я проглотил пиццу?

– Мы просто решили еще раз проверить, как действует твой изобретенный агрегат по разделению вещества на составные, – сказал за всех Леонардо.

– А ты нас так подвел, не принес твой апробатор, или как его там называют, – добавил Микеланджело.

– Не апробатор, а адсорбер, – поправил его Донателло, собирая на тарелке последние крошки от только что съеденной пиццы. – Но это не столь важно. Теперь мой аппарат, немного поменяв свое основное предназначение, носит другое имя.

– И какое же? – вместе спросили Леонардо, Микеланджело и Рафаэль.

– Модульный натурализатор «Адсордрон», – с гордостью произнес Донателло.

– Ты всегда, Донателло, отличался тем, что давал своим новоизобретенным приборам и агрегатам такие мудреные названия, что их не всегда можно было сразу выговорить без большого напряжения языка, – сказал Микеланджело.

– Название просто расшифровывается, – ответил Донателло. – Это всего лишь вольное сочетание греческого слова «aдpон», что значит сильный, и латинского «сорбере» – поглощать.

– Ты знаешь, друг, мне от этого не легче, – вздохнул Микеланджело.

– Мне теперь только нужно провести испытания моего прибора, а потом его можно запускать в серийное производство, – продолжал Донателло.

– Эй, друзья, кончай трепаться, а то мы прозеваем выпуск последних новостей по телевизору! – воскликнул Рафаэль.

– Да, не мешало бы нам узнать, как там наша подружка Эйприл поживает, – сказал Леонардо.

– Давно что-то мы не слышали от нее более-менее серьезных новостей об ограблении или какой-нибудь крупной афере, – добавил Микеланджело. – Она в последнее время только про какие-то презентации рассказывает, а от таких новостей начинаешь терять свою боевую форму. Я думаю, и сегодня она нам ничего интересного не скажет.

Черепашки дружно прошли в соседнее помещение и расселись перед экраном телевизора. Следом за ними в комнату вошел и их учитель Сплинтер. К сожалению, они не увидели в новостях Эйприл О'Нил, вместо нее на экране появился довольно бестолковый репортер Вернан Пэблик.

– В эфире вечерний выпуск новостей… – сказал ведущий.

– Даю слово, – вскричал Рафаэль, – что он сейчас начнет сам себя хвалить.

И точно, не успел черепашка это произнести, как Вернан добавил:

– С последними известиями выходит ваш самый любимый телеведущий, лучший из всех репортеров Вернан Пэблик.

– О-о-о! – поморщились черепашки.

– С его физиономией лучше непослушных детей пугать, – воскликнул Леонардо, – а не с экрана вещать.

– Жалко, что вечером дети не смотрят телевизор, а то они, увидев этого хвастуна, все стали бы непослушными, – добавил Донателло.

– Ему только осветителем гримерной работать, – согласился с ними Рафаэль.

Перечислив все не имеющиеся у него достоинства и неоднократно похвалив себя, Вернан наконец перешел непосредственно к новостям:

– Главное событие дня – внезапно прервана новая беспроигрышная телелотерея, организованная владельцем сверхкрупной компании «Мэджик Свит», занимающейся в основном производством кондитерской продукции, мистером Гнэрком, который в этом году признан «гуманистом гoдa». Причиной вынужденного перерыва в телепередаче был взорвавшийся лототрон, на котором разыгрывались призы. К счастью, жертв нет, если не считать сбежавших с места взрыва трех человек, проводивших лотерею. Мистер Гнэрк по телефону объяснил, что в лототроне, очевидно, были несовершенные запасные части, и за этот взрыв его компания ответственности не несет, но, тем не менее, он согласен оплатить все расходы по компенсации ущерба… Если бы все наши бизнесмены были такими честными и порядочными людьми, как мистер Гнэрк, то звание «гуманиста года» можно было бы не присуждать…