Вне закона - Биварли (Беверли) Элизабет - Страница 29

Ослепленная поцелуями, Сара в первую минуту только стояла, ухватившись за его мощные плечи, а потом отдалась дивным объятиям. Он обхватил ее ладонями, скользнул по спине вниз и требовательно прижал ее к себе. Сара почувствовала, как давит на живот его набухшая плоть, и необычайно живо вспомнила, как это было, когда он вошел в нее первый раз. От воспоминания ее бросило в жар, огонь разлился по телу, заставляя ноги раздвинуться. Она вцепилась в его волосы, притянула голову к себе и ответила на поцелуй таким же жадным поцелуем, пытаясь поглотить его прежде, чем будет поглощена сама.

Она дергала его галстук, пока не сорвала с шеи, потом стала бороться с пуговицами рубашки. Мгновение спустя его пальцы начали помогать ей, а потом ее раскрытые ладони забродили по широкой теплой груди Гриффина. Какое он чудное создание, смутно подумала она, чувствуя, как мышцы, будто живые, бугрятся и перекатываются под кончиками пальцев. Пальцы пропутешествовали вниз по грудной клетке, помедлили на поясе брюк и двинулись дальше. Гриффин поймал ее руки и тихо хмыкнул.

— Не сейчас, — сказал он. — Я готов выстрелить, как базука, но не хочу этого делать, пока хорошенько не потормошу тебя.

Сердце бешено заколотилось от его откровения, но она улыбнулась.

— Да? И что же ты для меня приготовил? В его ответной улыбке были распутство, соблазн и вместе с тем невинная безмятежность.

— Скоро увидишь.

Без колебаний сорвал он с ее плеч блузку и лифчик, не взглянув, как одежда белой кучкой упала на пол рядом с его рубашкой. Бережно, как хрустальную вазу, которую недавно держал в руках, он обхватил теплыми пальцами ее грудь. Сначала только держал ее так, потом медленно начал возбуждать розовые бугорки. Она не удержалась от вскрика наслаждения, и Гриффин улыбнулся. Нагнувшись, он прижался губами к плоти, которой только что касался, втянул бархатистую грудь в рот, покружил языком вокруг соска и втянул еще глубже.

Долгие минуты он ласкал ее грудь, подводя все ближе к краю. И в тот самый миг, когда ощущения, пронзавшие ее всю, показались невыносимыми, он оторвался, оставил быстрый поцелуй там, где стучало сердце, и занялся другим.

Просунув руку за ее спину, потянул молнию на юбке, встал на колени и сдернул юбку к лодыжкам. Она хотела выбраться из одежды, но Гриффин не дал, крепко обхватив за талию. Прильнул губами к тонкой ткани трусиков и жарко подышал, прежде чем поцеловать сквозь ткань. Потом зацепил большими пальцами и тоже стащил вниз, но вместо того, чтобы подняться, заставил ее раздвинуть бедра и снова положил руки на талию.

В спальне было жарко, когда они входили, отсутствующе вспомнила Сара, обхватывая ладонями его плечи, чтобы не упасть. Но та жара не шла ни в какое сравнение с нахлынувшей, когда она, опустив глаза, увидела снова приближающуюся темную голову Гриффина. С каждым пронзительным прикосновением его языка к самой интимной ее части комната становилась все жарче и жарче, пока не показалась охваченной пламенем. Она еще сильнее впилась пальцами в плечи Гриффина и запрокинула голову, глядя в потолок. Спальня в порядке, отметила она, прежде чем глаза закрылись. Огонь опалял только ее.

Вплотную приблизившись к ослепительной сердцевине пламени, она закричала, и Гриффин прервал свой натиск. Он поцеловал плоский живот, погрузил язык в пупок и скользнул руками по ребрам к груди. Медленно поднялся над ней мощной башней, и она удивилась, что могла жить без этого мужчины раньше. Хотела заговорить, но он прижал пальцы к губам, не выпуская слова. Затем нашел ее руку и погладил ее раскрытой ладонью упругую плоть под своими брюками. Голова его запрокинулась с порывистым вздохом, и Сара приблизилась к пламени еще на шаг.

Когда Гриффин убрал свою руку, Сара продолжала в заданном им ритме, пока все разделявшее их не сделалось невыносимым. Они вместе избавились от остатков его одежды и вместе двинулись к кровати. Вместе сбросили покрывала, и Гриффин, стоя у постели перед ней на коленях, ласкал все те места, до которых не успел добраться раньше Сара стонала от пронзительных ощущений и знала, что он желает ее, как не желал никто и никогда в ее жизни. И любит, осознала она, ничуть не удивляясь.

Она склонилась лицом к нему — оба по-прежнему стояли на коленях, только он на полу, — обвила рукой шею и притянула голову для поцелуя. Поднявшись, он повалил ее на спину и навис, опершись на руки. Она обхватила ногами его ноги, впилась в тугие ягодицы, молча зовя его желанное тепло в себя. Он не медлил более. Одним мощным толчком вошел в нее, и оба закричали от наслаждения.

Глубже и глубже входил Гриффин, добираясь до мест, которых в Саре еще никто не касался. Он шептал на ухо эротические обещания и тут же выполнял одно за другим. Казалось, проходили дни услад, и прямоугольники света на кровати становились длиннее и бледнее. Наконец он вошел в нее последний раз, вошел до самых глубин, уведя обоих за край.

То, что начиналось нетерпеливой жаждой, закончилось медленным, томным удовлетворением. Сара и Гриффин долго лежали молча и неподвижно, слишком ошеломленные тем, во что превратилась их сегодняшняя встреча, слишком ясно ощущая хрупкость новообретенной близости и боясь испортить ее неверным словом.

Прильнув к Гриффину, Сара благодарила судьбу, подарившую ей встречу с этим человеком. Улыбнувшись, она вспомнила, как проклинала ту, первую встречу. Скажи ей тогда кто-нибудь, что она влюбится без памяти в несносного офицера Шального, она бы просто расхохоталась. Теперь она могла только улыбаться.

Был вопрос, который она хотела задать, но никак не осмеливалась. Играя с завитками темных волос у него на груди, она решила, что проще всего будет спросить прямо.

— Гриффин? — произнесла она тихо и мягко в теплом полумраке спальни.

— Ммм?

— То, что ты сказал, было всерьез? Он шевельнулся и притянул ее ближе.

— Что было всерьез? — спросил он.

Она набрала полные легкие воздуха и выдохнула:

— Ты всерьез сказал, что любишь меня? Сара скорее почувствовала, чем услышала, быстрый вздох и пожалела, что вопрос нельзя вернуть. Но прежде, чем она успела превратить его в шутку, Гриффин ответил.

— Да, — сказал он. — Да, я говорил это серьезно.

Она повернулась, чтобы увидеть его лицо. Усталое, смущенное и совсем не испуганное. Она положила руку на его твердый подбородок и улыбнулась.

— Честно? — спросила она. Он медленно кивнул.

— Честно.

— Тогда скажи это еще раз.

— Я люблю тебя, Сара, — медленно выговорил он.

Она снова примостилась рядом, чувствуя, как новое, иное тепло наполняет тело.

— Я тоже люблю тебя, Гриффин, — сказала она тихо. — Я тоже люблю тебя.

Эти спокойные слова чуть не убили Гриффина. Как, черт возьми, как он скажет ей теперь о брате? «Я люблю тебя, Сара. Да, кстати, этим вечером я арестую твоего брата. Совсем забыл тебе сказать, что занимаюсь его делом почти со дня нашей первой встречи. Следующие несколько лет он, по моей милости, проведет в каталажке, и ты сможешь видеться с ним только в дни свиданий. Он утратит некоторые основные права, которые имеем мы с тобой, и его жизнь никогда не станет прежней благодаря моему служебному рвению. Это я так, к слову». Да, это именно то, что нужно, чтобы удержать ее.

Гриффин вздохнул, открыл было рот, но, тут же закрыл снова, не найдя что сказать. Как он умудрился так запутаться? Что за судьба такая?

— Который час? — сонно спросила Сара. Он машинально взглянул на запястье и, не обнаружив часов, оглянулся, не зная толком, где их искать.

— Я, наверно, положила их на тумбочку, когда сняла, — сказала она, перехватив его взгляд.

Но их не было и там. Он перегнулся через край кровати и увидел поблескивающий на полу циферблат. Дотянувшись, хмыкнул:

— Наверно, ты сбила их ногой, когда я…

— Ах, да, — перебила она, дико покраснев. — Я вспомнила. И еще я, наверно, разбила вазу. Но не беспокойся, — поспешила добавить Сара. — Эта была обыкновенной стекляшкой. Таким цена грош за дюжину.