Не было бы счастья... - Биварли (Беверли) Элизабет - Страница 12

— Вообще-то да, — согласилась Зои. — Но с детьми случаются всякие неожиданности. Няня же не будет жить с вами? — Зои искоса взглянула на Джонаса.

Тот покачал головой.

— Ну вот, тем более. К тому же не забывай: ты, по сути, ее отец. Ты должен уметь делать все — кормить, пеленать, купать. Кормить ты потихоньку учишься. С подгузниками вроде бы справляешься…

— Эту заботу я бы тоже с удовольствием переложил на няню, — скривился Джонас.

— ..так что осталось только купанье. Джулиана во время разговора притихла и переводила взгляд с Зои на Джонаса, будто внимательно следила за репликами каждого. Как только Зои наконец взглянула на нее, малышка заулыбалась и с еще большим усердием захлопала ладошками по воде.

— А на кухне не проще было бы? — Джонас стряхнул с лица капли. На рубашке у него расползалось мокрое пятно.

— Лучше сразу научиться купать ее здесь. Джули ведь растет, и дальше будет еще хуже.

— Куда уж хуже, — ворчливо буркнул он. Зои рассмеялась.

— Радуйся, что у тебя не мальчик. Они иногда такое вытворяют!

Зои продемонстрировала Джонасу все этапы купания, причем процедура заняла в три раза больше времени, чем если бы Зои купала ребенка одна. Тем не менее она не переставала удивляться бережному и нежному обращению Джонаса с девочкой. Ему бы музыкантом быть, а не кардиологом, вдруг подумала Зои. У него такие восхитительные руки.

— Ну а теперь что? — в конце спросил он.

— А теперь ее нужно вытереть.

— Чем?

Она укоризненно покачала головой.

— Вот уж не знаю. Может, попробовать полотенцем? — Зои развернула полотенце, которое перед купанием положила поблизости — вместе с остальными многочисленными принадлежностями детского туалета. — Давай ее сюда.

Он аккуратно опустил малышку ей на руки, и Зои, укутав ее в полотенце, прижала к себе и с наслаждением вдохнула ее аромат.

— Обожаю этот запах. Малыши пахнут свежестью. Свежестью и… новизной. Будущим. Ты когда-нибудь думал об этом, Джонас? Только представь себе — Джули сейчас три месяца, а где она будет через тридцать лет? Через шестьдесят?

— Я так далеко загадывать не могу, — отозвался он. — Я не знаю даже, где мы с ней будем через неделю.

Зои высвободила из-под махровых складок крошечную ладошку, и пять игрушечных пальчиков обвились вокруг ее указательного.

— У нее длинные пальцы. Может, она станет пианисткой. Или массажисткой. Или кондитером.

— А может, она станет медсестрой, — с улыбкой продолжил он.

Зои мельком взглянула на него и тоже улыбнулась.

— А может, врачом.

— Может быть.

— И будет доставлять медсестрам одни неприятности, совсем как ее дядя. Джонас нахмурился.

— Постой-ка…

— Что скажешь, Джули? — перебила его Зои, сделав вид, что не слышала возражений. — Хочешь войти в прекрасный мир современной медицины?

Джулиана в ответ чуть слышно вздохнула и загулила.

— Будет пианисткой, — вынесла окончательный вердикт Зои. И, избегая взгляда Джонаса, принялась вытирать влажные белокурые волосики. — Ей хватит ума не связываться с этими несносными врачами.

Джонас следил, как Зои управляется с Джулианой, и размышлял над теми чувствами, которые Зои в нем вызывала. В больнице она казалась ему угрюмой, напористой, несгибаемой — и вдруг он обнаружил в ней нежность, материнскую заботливость. Почему же Зои подавляла свою женственность в общении с ним? И откуда в нем это неистребимое желание ощутить на себе ее нежность и ласку?

— Урок номер три, — прервала Зои его раздумья. — Как одевать младенца.

— Не-ет! Только не это! — Джонас в отчаянии замахал руками. — Сейчас она будет визжать! Она всегда визжит, когда я надеваю на нее распашонку. А я не выношу ее плача.

— Не будет она плакать.

— Нет, будет.

Зои протянула ему малышку.

— Тем более нужно учиться.

Джулиана действительно расплакалась, когда Джонас попытался натянуть на нее распашонку. Зои научила его придерживать ворот, чтобы не заслонять ребенку свет. Кроме того, она показала ему несколько своих секретных приемов в манипулировании подгузниками. И, наконец, уже при ночнике, удобно устроившись на диване с Джулианой на руках, дала еще несколько советов — что делать, чтобы успокоить ребенка перед сном.

Зои принялась укачивать Джулиану, напевая колыбельную, а Джонас не мог отвести от рыжеволосой «няни» благоговейного взгляда. Кто бы мог подумать, что Зои Холланд умеет петь таким тихим, нежным голосом!

Он понимал, конечно, что годы работы с новорожденными многому научили ее, но в ней чувствовалось что-то неизмеримо большее, нежели просто профессионализм. Она такая естественная с детьми. Тогда отчего эта воинственность в общении с людьми взрослыми?

Ответ пришел неожиданно. Зои чувствовала себя уверенно с детьми потому, что от детей не исходила угроза. Потому, что они не могли ее обидеть, причинить ей боль. Воинственность Зои, ее черный пояс каратэ и безнадежная репутация в больнице… все это не от бесстрашия. От страха!

Откуда в ней этот страх и чего она боится, он даже представить себе не мог. Но Зои явно чего-то панически боялась.

Глава 6

Нет, похоже, толку не будет, решил Джонас. Полночь. Он уже час крутился в постели, изо всех сил стараясь заснуть. Что же это такое — в кои-то веки у него появилась возможность насладиться спокойным, безмятежным сном, отоспаться за два прошлых месяца, а он только и думает о Зои. Точнее — о том, как выглядит спящая Зои. Еще точнее — что она надевает на ночь. И надевает ли вообще.

Он застонал, перекатился на живот и зарылся лицом в подушку. Вот тебе и покончил с эротическими фантазиями насчет Зои Холланд.

Да засыпай же, черт возьми, приказал он себе. Но мозг отказывался подчиняться приказу и вместо этого предлагал ему образ Зои, грациозно склонившейся над детской колыбелью. А как на ней сидели джинсы!.. Он вонзил ногти в подушку.

Пожалуй, глоток коньяка не повредит. Раньше рюмка на ночь всегда помогала ему расслабиться.

Он встал с кровати, накинул халат поверх пижамных брюк и босиком спустился в гостиную. Не включая света, сразу прошел к бару и плеснул немного коньяку в пузатый бокал. Снаружи мягко падал снег, и Джонас задержался у огромного, во всю стену, окна, глядя на улицу. Он провожал глазами белые хлопья и прислушивался к тому, как медленно покидает душу напряжение. Снег всегда приносит покой. Сглаживает острые углы жизни.

Позади него щелкнул выключатель, оторвав Джонаса от умиротворенных мыслей. Зои, не замечая его, вошла в комнату и включила телевизор. Только что у себя в спальне он гадал, в чем она спит. Представлял ее то в облегающем черном шелке, то в девственно-белом хлопке. Теперь он получил ответ. Зои спала во фланели. В красной клетчатой фланели. В красной клетчатой фланелевой пижаме, рукава которой спускались до самых кончиков пальцев.

Мог бы сам догадаться, подумал Джонас. Так похоже на Зои — выбрать себе практичное, уютное, удобное белье. Джонаса почему-то нисколько не разочаровала собственная ошибка. Скорее, наоборот: каким-то таинственным образом пижама Зои его воодушевила. А что? Красное ей очень к лицу.

— Добрый вечер, — негромко произнес он. Зои крутанулась в его сторону с такой быстротой, что он испугался, как бы она не вылетела волчком из комнаты. Прижав к груди ладонь, она громко вскрикнула. И облегченно вздохнула при виде него. Но лишь на миг. Обычная настороженность, которая никогда не покидала Зои в его присутствии, сразу же к ней вернулась.

— Я не мог заснуть, — опередил ее возможные обвинения Джонас. — И решил: вероятно, поможет коньяк.

Она кивнула.

— Извини, я не собиралась тебе мешать. Я вспомнила, что сегодня передача Кину Ривза, и надеялась посмотреть хотя бы конец.

— Кину Ривз? — Джонас как бы между прочим сделал несколько шагов в сторону Зои. — А он не слишком юн для тебя?

Зои дернула плечом — видимо, желая выразить безразличие. Но жест вышел, скорее, нервным, причем с каждым шагом Джонаса вперед Зои делала шаг назад.