Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ее маленькая тайна - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

История эта длительное время имела популярность в городе, о ней писали в газетах, болтали в троллейбусах, а на моем примере неразумных женщин предостерегали от случайных знакомств. Мне в роли случайной жертвы бандитских разборок было очень больно и, что еще хуже, стыдно.

Где-то дней через двадцать, когда я начала приподниматься в постели, я смогла увидеть свое лицо в зеркале и упала в обморок. Вид жуткой физиономии и последующий засим стресс несколько замедлили период выздоровления. Врачи, отнесшиеся ко мне с большой чуткостью, утверждали, что следов практически не останется, время все залечит, челюсть мне собрали, склеили и сшили, зубы можно вставить, а глаза, слава богу, целы. Еще две операции, и меня поставят на ноги.

Я слушала, кивала и пыталась понять, как это все могло произойти со мной?

Больницу я покинула, но дома стало еще хуже: я боялась находиться в квартире, боялась из нее выйти, боялась звонков в дверь и звонков по телефону, а также боялась смотреть в зеркало и тяготела к стенному шкафу, в темноте которого чудилась безопасность. Ночью мне снился один и тот же сон, я металась, орала и изводила соседей, потому что дом у нас панельный и слышимость хорошая.

В одно раннее утро, в самом начале весны, пользуясь тем, что мама лежит в больнице и я предоставлена самой себе, я вышла на балкон и с некоторым облегчением сиганула с него вниз. Однако прямо под балконом росло дерево, а снег еще не сошел. Ничего не сломав, я оказалась в первой психиатрической больнице, в палате номер шесть, в компании совершенно сумасшедшей девицы лет девятнадцати, повредившей рассудок на почве безумной страсти и религиозности. Она собиралась стать монахиней, но вдруг влюбилась, с любовью не повезло, и в результате она теперь прохлаждалась на соседней койке.

Мы вели с ней долгие беседы, философствовали, плохо спали по ночам и прониклись друг к другу большой симпатией. Именно сумасшедшая Валька сказала мне как-то ночью:

– Бог тебя дважды спас от смерти. Значит, ты не просто так сюда явилась, а есть у тебя на земле какое-то дело, и он, бог то есть, в отношении тебя имеет виды. То есть не просто так на свет тебя произвели, а с какой-то надобностью. И ты с балконов сигать завязывай, а прислушайся. Бог даст тебе знак, и тут главное не ловить ворон, а внимательно слушать и строго следовать. Слышишь, Варвара?

– Слышу, – кивнула я. – У тебя диагноз какой? По секрету скажу: ты ему соответствуешь.

Однако думать о том, что господь проявлял заботу и спасал меня, было приятно, правда, кое-что меня мучило, и я спросила Вальку не без ехидства:

– Если у господа в отношении меня какие-то планы, почему б ему не избавить меня от неприятностей? Сделать так, чтобы всякие психи не крушили мне челюсть, и все такое, а я бы шла к намеченной цели без увечий. По-моему, пользы от меня было б несравненно больше.

– Дура ты! – рассвирепела Валька. – Он посылает тебе испытания. Неужели не ясно? Выполнить божью волю ох как непросто, и ты должна соответствовать.

– А он тебе ничего не говорил, как долго будут длиться эти испытания? – поинтересовалась я. В ответ Валька швырнула в меня подушкой и вроде бы обиделась. Я отвернулась к стене, заметив ворчливо: – Если у тебя с господом есть прямая связь, намекни ему, пожалуйста, что я не люблю ждать.

– Надо иметь терпение и быть внимательной, – поучала Валька. – Вот увидишь, знак будет.

Явились ли последующие события божьим перстом – судить не берусь. Вот так запросто, чтобы я могла понять, господь мне ничего не сказал, но далее начались вещи удивительные и даже странные. Как именно господь беседует с нами, грешными, я не знала, а потому вскоре поверила Вальке, что все происходящее – не иначе как божий промысел.

А начались чудеса утром в среду. Мы готовились к обходу, Валька рассматривала потолок, как всегда, с заметным интересом, а я неожиданно для себя сказала:

– Да не бойся ты этих уколов. Смотри в сторону и думай о чем-нибудь нейтральном. А то таращишься на иглу и сама себя пугаешь.

– Откуда ты знаешь, что я боюсь? – спросила она.

– От верблюда, – хмыкнула я.

Вместо того чтобы ответить что-нибудь заковыристое, Валька переместилась ко мне на кровать, уставилась на меня пронзительно и даже дико и ласковым голосом повторила:

– Откуда ты знаешь, что я боюсь уколов? Я тебе об этом не рассказывала.

– Слезь с моих ног, больно, ноги у меня многострадальные, и их жалко.

Валька примостилась сбоку, не отрывая от моего лица горящего взора, и еще раз спросила:

– Как ты узнала?

– О господи, – покачала я головой. – Догадалась, заметила, сообразила…

– Да? – Валька нахмурилась, подрыгала ногой, а потом сказала: – А ты знаешь, как я пошла в первый класс?

– Как все, – разозлилась я.

– Понятно, как все. А что-нибудь такое со мной случилось?

Я немного подумала, пытаясь вспомнить.

– А… ты в лужу упала, возле самой школы. Был солнечный денек, дворник с утра полил цветочки, на асфальт натекла лужа, и ты в нее угодила животом. Мама сбегала домой и принесла форму твоей старшей сестры, которая училась во вторую смену, быстренько переодела тебя в туалете, а ты ревела, потому что форма была тебе велика и вообще обидно.

В продолжение моей речи Валькины глаза разгорались все ярче, а улыбка, вначале слабая и нерешительная, стала широкой и лучезарной.

– Ну и откуда ты это знаешь? – бодро поинтересовалась она.

– Ты и рассказала.

– Как бы не так. Ничего я не рассказывала. А что ты еще про меня знаешь?

– Да все, – немного подумав, ответила я. – Это неудивительно. За месяц, который ты обретаешься по соседству, только и делаешь, что болтаешь.

– Память у меня хорошая, – хмыкнула Валька. – И про мой поход в школу я тебе точно не говорила… Да бог с ним. Нужен пример, после которого у тебя глаза откроются.

– Какие глаза? – насторожилась я.

– Твои. Ты считаешь, что я сама все разболтала, а я знаю, что это не так. Необходим пример, который тебя убедит. О чем я точно никогда не говорю?

– Ну… о своей любви, то есть о том парне…

– Правильно. А теперь расскажи, как мы с ним познакомились.

Я нахмурилась, прикрыла глаза и прислушалась к чему-то внутри себя. Происходило нечто странное…

– Ты упала со стула в столовой, все засмеялись, ты лежала дура дурой, а он подошел и помог подняться.

– Точно, – взвизгнула Валька и даже вскочила с кровати. – Вот он – знак!

– Сейчас Татьяна придет, попрошу ее лишний укол сделать, крыша у тебя вовсю съезжает.

Валька схватила свою подушку и дважды меня ею огрела, после этого спросила в крайней досаде:

– Ну что еще надо, чтобы ты поняла?

– Ладно, уймись. Я Жанна д'Арк, божья избранница. Только не хочу гореть на костре. Пусть меня лучше еще раз с моста сбросят.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит? – чуть не плача, спросила Валька. – Ты можешь читать мои мысли.

– Это нетрудно, – заверила я. – Их немного, и все они глупые.

– Хорошо. Ты умная, а я дура. Сейчас придет Татьяна, попробуй на ней. Уж она-то точно не ведет с тобой душевных бесед.

Татьяна, медсестра нашего отделения, пришла минут через пятнадцать, я уставилась на нее, а Валька на меня. Она ерзала, моргала и громко сопела. Наше поведение вызвало у Татьяны легкое недоумение, потому что от нашей палаты никакого беспокойства не было и сюрпризы не ожидались, лежат себе люди тихо-мирно, не буйствуют.

Посмотрев на нас с сомнением и вроде бы успокоившись, она стала заниматься привычным делом, а я наблюдать за ней. Через пару минут я спросила:

– Вы забыли выключить утюг?

– Что? – ахнула она, нахмурилась и настороженно поинтересовалась: – А ты откуда знаешь?

– Да я не знаю, – пришлось ответить мне. – Просто вы так себя ведете, точно пытаетесь что-то вспомнить, вот я и спросила…

– Все утро сама не своя, угораздило перед уходом блузку погладить. Торопилась… убей не помню, выключила или нет.

– Выключили, – убежденно кивнула я, потому что в этот момент она вспоминала, как надевала блузку, а правой рукой выдернула шнур, вспоминала и сомневалась одновременно, а у меня повода сомневаться не было.