Ангел нового поколения - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 9

– Во что поверить? – робко спросила я.

– Что в самом деле… вдруг это существует? Что-то неподвластное нашему разуму?

– Ты вчера сама говорила, кто-то собирается занять место Сергея Юрьевича…

– Говорила, – перебила она и поморщилась, как будто я напомнила о чем-то постыдном. – А если все сложнее?

– Но ведь ты не думаешь… – начала я, но тут к нашему столу подошла Нина Львовна, и мы, не сговариваясь, замолчали.

– У вас вид заговорщиков, – заявила она, устраиваясь на свободном стуле. – Обсуждаете вчерашнее? Мне всю ночь кошмары снились. Я думаю, чем скорее мы забудем эту печальную историю, тем будет лучше для всех нас.

«Она только что появилась в баре, – подумала я, – хотя из офиса ушла одной из первых. Она сюда часто заглядывает или увидела нас в окно и решила присоединиться?» Похоже, это меня действительно занимало, я становлюсь подозрительной. Нина Львовна могла зайти в аптеку, сходить в магазин, просто выйти на улицу подышать воздухом. Если так пойдет и дальше, я начну пугаться собственной тени.

Я поспешила закончить обед, в офис мы вернулись вместе с Ниной Львовной, Ольга ушла раньше. В тот день мы с ней больше не разговаривали, хотя еще раз оставались наедине. Но она избегала смотреть в мою сторону, и я не решилась к ней обратиться.

На следующее утро Ольга ждала меня у входа в здание, стояла у самых дверей, нервно оглядываясь. Заметив меня, торопливо пошла навстречу.

– Привет, – сказала она, поравнявшись со мной, быстро огляделась и взяла меня за руку. Я ожидала, что она скажет еще что-то, но она замолчала, просто шла рядом, и я не задавала вопросов, хотя мне не терпелось узнать причину такого ее поведения.

Мы торопливо пересекли огромный холл. В кабине лифта нас было четверо, я подумала, вряд ли Ольга заговорит при посторонних.

– Как прошел день рождения? – спросила я, чтобы разрядить обстановку.

– Отлично, – ответила Ольга, чувствовалось, что эта тема ее не занимает.

Накануне вечером я отправилась в кино, домой вернулась поздно и сразу же легла спать, запретив себе даже смотреть в сторону компьютера. Утром выпила кофе и только раз вспомнила о письме, порадовавшись, что оно вроде бы перестало волновать меня. Но стоило мне увидеть Ольгу, как все изменилось. Я почувствовала беспокойство, ожидание становилось невыносимым, я уже повернулась к ней, намереваясь задать свой вопрос, но тут лифт остановился, мы вышли и оказались одни в длинном коридоре.

– Ты получила письмо? – шепотом спросила Ольга, быстро оглядываясь. Я заметила, как странно она шла, втянув голову в плечи и без конца оглядываясь. То теребила волосы, то терла подбородок – беспокойные нервные движения, вряд ли она сознавала, что делает.

– Письмо? – спросила я, приглядываясь к ней. – Ты получила письмо?

– Да. А ты нет? – Она замерла и с недоверием смотрела на меня. Или со страхом? Я покачала головой.

– Нет. Что было в письме?

– То же, что и в прошлый раз. «Я на тебя смотрю. Я тебя вижу». И подпись «Азазель». Полная чушь. Странно, что это так действует. Знаешь, о чем я подумала сегодня: я становлюсь шизофреничкой. Все принимает какое-то особое значение. Чье-то слово, просто жест… Кто бы ни был этот шутник, но он мастер. Пойдем покурим? – предложила она.

– Я не курю.

– Да, конечно. Я помню. Просто постой рядом.

Я взглянула в сторону лестничной клетки, где в последний раз видела Людмилу, и невольно поежилась.

– Нет.

– Ты что, боишься? – быстро спросила Ольга. – Боишься, что Людка… что она не просто так упала?

– Мне не нравится это место. И в этом нет ничего удивительного, раз там погиб человек.

– Ты просто боишься, – зашептала она, вновь хватая меня за руку. – Слушай, я вчера пошарила в Интернете. Этот Азазель… только не думай, что я спятила. Впрочем, я и сама начинаю думать, что спятила. Знаешь, кто-то был в моей квартире.

– Что? – не поняла я.

– Кто-то был в моей квартире, – прошептала Ольга, отпустила руку и сделала шаг назад.

– Ты кого-то видела?

– Нет. Но там кто-то был. Кто-то перевернул фотографию на моем столе.

– Она могла упасть. Или ты сама ее перевернула.

– Да-да. Конечно. Всему есть простое объяснение. Никакой мистики. Я сама перевернула фотографию. Вчера я целый вечер твердила это. А утром получила письмо.

– Ну и что? – вздохнула я. Чувствовалось, что Ольга испытывает огромное напряжение, а еще страх, и я не знала, что ей сказать, чтобы успокоить.

– Ты ведь тоже им интересовалась? Ты знаешь, кто он?

– Азазель? Мифологическое существо. То, чего нет. Как, например, нет домовых, леших, Бабы Яги.

– Ужасно смешно, – покачала головой Ольга и повторила: – Ужасно смешно. Я не верю в Бабу Ягу, но почему-то поверила в Азазеля. Чепуха. Нет, хуже. Идиотизм. Я никому этого не говорила: два года назад я сделала аборт. Срок был большой. Я даже узнала пол ребенка. Девочка. – Она замолчала, я с недоумением смотрела на нее, не в силах понять причину этой внезапной откровенности. Зачем мне знать все это? И тут Ольга заговорила вновь: – Как думаешь, это может быть связано?

– С чем? – растерялась я, поймав себя на мысли, что Ольга действительно похожа на сумасшедшую: говорит загадками, смысл которых мне недоступен.

– Ты читала о нем. Читала? Он научил женщин красить лицо и вытравливать плод.

– О господи, – пробормотала я, наконец-то поняв причину ее волнения. – Допустим, кто-то узнал об этом. Но ведь аборт – это не преступление.

– По законам – да. Но это страшный грех. А за грехом следует расплата. Что, если…

– Замолчи, – перебила я. – Неужели ты не понимаешь? Ты сама пугаешь себя. Тебе просто пришло письмо. Загадочное. На самом деле глупое. Все остальное ты придумала сама и продолжаешь придумывать. Я никогда не делала аборт, но этот Азазель и мне написал. Я думаю, шутником надо заняться всерьез.

Я не могла понять, произвели впечатление мои слова или нет. Ольга смотрела на меня так, точно видела впервые. Мимо проходили люди, кое-кто из наших с удивлением поглядывал на нас, должно быть, пытаясь понять, по какой причине мы стоим у лифтов, мешая движению, и не спешим в офис, хотя до официального начала рабочего дня осталась минута.

– Ты сегодня проверяла почту? – резко спросила Ольга. – Может, письмо все-таки есть.

Я вздохнула, сокрушаясь из-за ее упрямства и вместе с тем отлично понимая, как нелегко избавиться от собственных страхов, и пошла в офис. Ольга проследовала за мной к моему столу и терпеливо ждала, пока я включу компьютер и проверю почту. Писем было несколько, но ни одного с подписью «Азазель». Ольга молча развернулась и направилась к своему рабочему месту.

Мы с ней усердно избегали общества друг друга, я – потому что ее страх невольно передавался мне, отчего она – не знаю. Иногда я наблюдала за ней. Она казалась вполне спокойной. Несколько раз даже улыбалась, с кем-то разговаривая по телефону. На обед я пошла, когда она уже вернулась из кафе, чтобы случайно не встретиться с ней. Где-то около пяти, подняв голову, я вдруг обнаружила Ольгу возле своего стола.

– Письма не было? – спросила она.

Ничего не отвечая, я проверила почту. Взглянув на монитор, Ольга ушла. Когда я вновь подняла голову, на рабочем месте ее не было. Из сотрудников остались лишь я, Нина Львовна и Сергей Юрьевич, который, насвистывая, что-то искал в ящиках громоздкого шкафа, стоящего возле двери.

– Девочки, – позвал он, – рабочий день давно закончился. Я ценю ваш трудовой порыв, но…

– Я задержусь еще на полчаса, – не поднимая головы от бумаг, ответила Нина Львовна.

– Ну, как знаете. А я, пожалуй, пойду. – Он с грохотом задвинул ящик, бросил ключ в пустой цветочный горшок на подоконнике, который мы использовали для хранения всяких мелких предметов, и пошел к выходу. Я тоже стала собираться. Я не любила оставлять на столе беспорядок, и на уборку у меня ушло довольно много времени. Когда я покинула офис, Сергея Юрьевича возле лифтов уже не было.