Зимнее пламя - Беверли Джо - Страница 61

Вернувшись из своего путешествия по Европе, Эш обнаружил, что Маллорены не разорились, а вот его озлобленная бабушка тратит гинею за гинеей на безнадежную борьбу.

Брайт если и играл, то только с капиталовложениями, а не в кости, и при этом выигрывал. Брэнд Маллорен вносил усовершенствования в управление имениями. Самый младший брат, Синрик, вступил в армию явно против желания Родгара, но и там сделал блестящую карьеру.

На короткое время перед Эшем все же забрезжила надежда на лучшее. Король Георг II любил повес, и Эш превратился в своего рода повесу, который нравился королю. На него щедро посыпались милости и привилегии.

Но как-то однажды утром Георг II неудачно свалился со стульчака, и на трон взошел его внук Георг III. Новый король был молод, робок, пассивен, им правили мать и льстивый граф Бьют. К тому же король восхищался маркизом Родгаром, который уже несколько лет был близким ему человеком.

Конечно, Родгара нельзя назвать святым, но он осторожен, а Эш осторожностью не отличался. В итоге семейство Трейсов оказалось в тени, а Маллорены благоденствовали вблизи солнца.

И вот теперь наконец у Эша появился шанс. Не уничтожать, не состязаться властью, богатством и успехом с Маллоренами, а собрать остатки своей семьи и опереться на них, чтобы привести в порядок земли, занять свое место, участвовать в создании законов и управлении страной. Для этого требовалось не так уж много: брак и деньги. Именно это могла дать ему Дамарис Миддлтон, которую он не любил и вряд ли когда-либо сможет полюбить.

«Я желаю, милорд, иметь мужа — верного мужа, надежный дом, спокойный и безопасный мир, чтобы рожать законных детей».

Эшу стало больно дышать, и он прогнал это видение. Прежде всего долг, а потом желания.

Он не хотел никого видеть и поэтому вернулся в свою комнату, где к этому моменту уже было отменно чисто, а все следы любви исчезли.

Глава 43

Второй день Рождества.

Дженива открыла глаза и поняла, что уже довольно поздно. Накануне она танцевала до тех пор, пока танцы не закончились. Ей казалось, что она перетанцевала со всеми мужчинами в доме, за исключением Эша, который так и не появился.

Она целовалась, пока на омеле не осталось ни одной ягоды, и пила до полного бесчувствия, что очень помогало ей отвлечься от мрачных мыслей; а когда она наконец добралась до постели, то мгновенно уснула, едва ее голова коснулась подушки.

И вот теперь она проснулась, и ее ожидал новый тяжелый день.

От слишком долгого сна и выпитого вина Дженива чувствовала себя как в тумане, но, увы, ее память бодрствовала. «Каким чудесным подарком была бы возможность стереть мучительные воспоминания, как стирают со стены пятна», — подумала она.

Под храп Талии, которая крепко спала, Дженива вспоминала все, что произошло между ней и Эшем. Она ощупала свое тело. Несмотря на заблуждения и опасность, их любовь могла бы быть прекрасной, если б она не оказалась так глупа. Ей придется снова встретиться с ним, но не раньше, чем ее вынудят обстоятельства.

Она поднялась с постели и хотела позвать Реджину, но вспомнила, что во второй день Рождества — день подарков — в Родгар-Эбби у слуг праздник и, насколько это возможно, придется обходиться без них.

Кто-то развел в камине огонь и оставил около него воду для умывания, чтобы она не остыла. Дженива воспользовалась ею и оделась, выбрав простое темно-зеленое платье. Завтрак, должно быть, уже накрыт, но ей не хотелось выходить и встречаться с людьми, в особенности с Эшем.

Впрочем, она и не была голодна. Ее взгляд остановился на механическом камине. Огонь по требованию. Огонь, которым можно управлять. Какой тайный смысл скрывался в этом подарке?

Дженива села у окна и осмотрела поместье. Она предполагала, что у Эша в Чейнингсе такое же имение, но, кажется, оно находится в запустении. Без сомнения, деньги Дамарис Миддлтон позволят создать там олений парк, классический сад и цветник — такой же, какой раскинулся под окном, с небольшой лужайкой, обрамленной самшитом.

На лужайку выскочила собака, возможно, она гналась за дичью. Следом появилась другая, и Дженива увидела, что они бегут за мячом. Первая собака схватила мяч и подбежала к группе стоящих поблизости людей.

Лорд Родгар и его брат лорд Брайт над чем-то смеялись, а их изящные собаки прыгали вокруг них, требуя, чтобы им опять бросили мяч. Лорд Брайт забросил мяч за изгородь, и собаки исчезли из виду.

Маленький мастер Маллорен, закутанный во столько одежек, что казался шаром, щебеча, засеменил за ними, мальчик постарше, один из гостей (Дженива не знала его имени), отправился следом, видимо, присмотреть за малышом.

Собаки прибежали обратно, и одна из них отдала мяч Родгару. Он небрежно вытер мяч о свои панталоны и окликнул мальчика. Тот обернулся и, широко улыбаясь, поймал мяч. Собаки, виляя хвостами, запрыгали вокруг него. Мальчик бросил мяч, но он долетел только до изгороди. Все же одна собака бросилась за ним. Другую обнимал за шею малыш.

Дженива, хотя и находилась слишком далеко, чтобы помочь, встала, но собака, словно обученная этому, легла и покорно и осторожно стала изображать борьбу, пока не вмешался лорд Брайт подхватив сына, он подбросил его вверх.

Лорд Родгар достал еще один мячик, и они со старшим мальчиком начали играть с неутомимыми псами, а Дженива, опершись о подоконник, наблюдала за семейной игрой, тронутая тем, что подобные развлечения сохранились даже в среде аристократов.

Кто-то постучал в дверь. Дженива открыла ее и обнаружила за дверью горничную.

— Леди Аррадейл и леди Брайт завтракают в комнате леди Уолгрейв. Они приглашают туда вас и леди Талию, мисс Смит.

Дженива вспомнила, что для роженицы слуги в любом случае необходимы. Она с тревогой обдумывала приглашение. Что теперь будет? Возможно, леди узнали, чем они занимались с Эшем, и попытаются насильно заставить их пожениться? Если так, то следует с этим покончить побыстрее, и незачем будить Талию.

Взяв шаль, Дженива пошла вслед за горничной.

Вскоре она оказалась в комнате, где находились все три леди. У колыбели сидела няня, а у окна расположилась еще одна пожилая женщина, вероятно, акушерка. Джениву встретили с явной радостью и пригласили сесть на диван, на котором сидели леди Аррадейл и Порция. Столик перед диваном был заставлен чашками с чаем, кофе, шоколадом и закусками.

Сияющая леди Эльф лежала в шезлонге.

Дженива приготовилась к расспросам об Эше, но Порция лишь пошутила над ее развлечениями, казалось, она не имела в виду ничего, кроме танцев.

— Я видела, как в саду гуляли лорд Родгар и лорд Брайт с собаками и мастером Френсисом. — Желая прервать наступившую паузу, сказала Дженива.

— Им всем необходимо проветриться после праздничных волнений, — заметила Порция. — Особенно Френсису.

— Он очаровательный ребенок.

— Не правда ли? Пусть и следующий будет таким же совершенством.

Что-то в улыбке Порции наводило на мысль о скором появлении следующего. Тут же леди Эльф заявила, что все дети разные, привела в пример свою семью и рассказала несколько страшных историй, от которых волосы у слушателей шевелились на голове.

В одной говорилось о близнецах — они вылезли из окна и по плющу спустились с северной стены. Почему-то эта история заставила Порцию покраснеть. Она также напомнила о близнеце-брате леди Эльф, который находился в Новой Шотландии, где сейчас было неспокойно из-за каких-то проблем с налогами и армией.

Разговор переходил то на политику, то на общество, то на семью, так что за это время лорд Родгар успел побывать в комнате несколько раз. Он даже подержал ребенка на руках, хотя тот и плакал.

Наступившее молчание подсказало Джениве, насколько значительным было это событие. Глаза леди Аррадейл сияли, остальные дамы казались также взволнованными. Неужели лорд Родгар наконец, к собственному удовлетворению, доказал самому себе, что он может держать на руках плачущего ребенка?