Властелин моего сердца - Беверли Джо - Страница 22

Однако прямо возле лестницы вперед выступил огромный смуглый детина и схватил его в медвежьи объятия.

– Хо, маленький братец! Голова еще цела?

Эмери радостно обнял старшего брата и стойко вытерпел массированные удары по спине.

– Лео! Давно ты тут? Перестань ломать мне ребра, черт тебя возьми! Почему ты не заехал в Роллстон?

– Король прислал за нами.

– Нами? – осторожно спросил Эмери.

– Отец тоже здесь.

Что-то болезненно сжалось внутри. Эмери был готов предстать перед королем Вильгельмом, но не был уверен, что сможет взглянуть в лицо отцу, с которым не виделся с той самой размолвки в башне аббатства больше года назад. Эмери представлял себе, что мог подумать его отец о поведении младшего сына, и почувствовал малодушное желание сорвать с себя английское снаряжение и остричь волосы.

Лео внимательно осмотрел младшего брата.

– Что ты затеял? – спросил он; затем снисходительный взгляд сменился суровым. – Уж не измену ли?

– Нет! – резко ответил Эмери.

Брат одобрительно кивнул.

– Как там Жанетта и дети? – поспешно спросил Эмери, прежде чем Лео снова принялся задавать вопросы.

– Отлично. Кажется, мы произвели на свет крепких малюток. Осенью замок Везен поразила болезнь, и пять человек умерли. Все дети переболели, но поправились. Если они будут прибывать у нас с той же быстротой, скоро у меня появится личная армия жаждущих земель завоевателей.

– Только не присылай их в Англию. Лео понимающе посмотрел на него.

– Теперь это твой дом, верно?

Эмери утвердительно кивнул.

– Но я все еще наполовину нормандец, брат.

– Тогда тебе лучше пойти к королю. Он приказал, чтобы ты немедленно шел к нему, как только прибудешь.

– Почему?

По крайней мере у Лео не было дурных предчувствий.

– Может быть, просто потому, что ему нравятся твои прекрасные зеленые глаза. Иди!

Эмери бросил плащ Жоффре и последовал за братом вверх по узким ступеням к дубовой двери, по сторонам которой стояла стража.

– Роджер тоже здесь? – спросил он.

Сердце Эмери бешено билось, его охватила дрожь ожидания битвы, но он понимал, что причиной всему лишь страх.

– Нет. Он доблестно крошит валлийцев, покрывая себя славой. А что?

– Я подумал, что мы могли бы устроить славную семейную встречу. Меня удивляет, что мама на этот раз осталась дома.

Лео расхохотался:

– Против своей воли, поверь. – Он понизил голос: – Отец просто встал на дыбы. Я не думаю, что он оценивает здешнее положение вещей также оптимистично, как король.

«Или же подозревает, а может, даже знает, что должно случиться нечто неприятное. Послал бы Вильгельм за старым другом, чтобы тот стал свидетелем казни своего сына? Вполне возможно».

Стражи пропустили их в помещение, увешанное гобеленами и обставленное богатой мебелью. Однако комнатка была небольшой, и находившиеся в ней шесть человек заполонили ее. Помимо короля, там присутствовали два писаря, работавшие с документами; два ближайших соратника монарха – Ям Фицосберн и Роджер де Мортен, и граф Гай де Гайяр. Довольно зловещая компания для встречи младшего сына!

– Ха! Наконец-то ты явился, Эмери де Гайяр! – сказал король своим грубоватым голосом. – Не очень-то ты торопился, мальчик!

Король Вильгельм был коренастым мужчиной, с короткими рыжими волосами и проницательными голубыми глазами. Как обычно, когда речь не шла о торжествах или официальных встречах, он был одет в простое платье из прочной темной шерсти со скромной отделкой.

Эмери вышел вперед, опустился на колено и поцеловал королю руку.

– Ни один человек, сир, не в силах за вами угнаться.

Король внимательно оглядел его.

– Ты бы передвигался значительно быстрее, если бы так не отягощал себя золотом.

Эмери ничего не ответил. Он испытывал неимоверное облегчение. Такой прием не мог предшествовать безжалостной расправе.

Король подал знак, и граф Гай выступил вперед. Эмери поцеловал отцу руку, и тот поднял его с колен, чтобы расцеловать в обе щеки. Молодой человек понимал, что отец зол на него за его английское обличье. Но в присутствии короля он не станет об этом говорить.

– Как идут дела в твоем имении? – спросил король.

– Хорошо, ваше величество, – сказал Эмери с непринужденной улыбкой. Позже выяснится, что стоит за вызовом короля.

– Если Бог пошлет хорошую погоду, мы соберем добрый урожай.

– Ты один из очень немногих, кто может сказать это, – прогрохотал Вильгельм. – Полагаю, твои люди работают на тебя, потому что ты англичанин.

– Наполовину англичанин, сир, – твердо возразил Эмери, при этом глаза короля гневно вспыхнули, и кто-то охнул от ужаса.

Но Вильгельм усмехнулся:

– Дерзкий паршивец! Почему же твои люди хорошо работают?

– Я стараюсь придерживаться их традиций и законов, сир.

– Клянусь Богом, я тоже так делаю! – взорвался король.

Эмери знал, что это до некоторой степени правда, и попытался успокоить разгневанного монарха:

– Как вы уже сказали, сир, должно быть, это из-за того, что я частично англичанин.

Как только эти слова сорвались у него с языка, он понял, что совершил ошибку. В комнате наступила мертвая тишина.

– На колени! – приказал король с пугающим спокойствием, и Эмери смиренно подчинился.

От пощечины короля Эмери пошатнулся, в ушах зазвенело, но вместе с тем он почувствовал облегчение, и у него закружилась голова. Это было отеческое наказание, а не королевское.

– Разве я не английской крови? – спросил король.

– Да, сир, благодаря королеве Эмме.

Король удовлетворенно кивнул и долго смотрел Эмери в глаза. За этим крылось нечто большее, чем просто неосторожное слово и королевский гнев. Главная мысль была ясна: «Переступи черту – и будешь наказан, будь ты любимый крестник или нет; наказан в точности так, как заслуживаешь за свое преступление».

Вновь вернулась настороженность. Как много может быть известно Вильгельму? Эмери снова поднес к губам королевскую руку, ту самую, что влепила ему пощечину, и поцеловал ее в знак преданности.

– Ну полно, вставай! – сказал король с раздражением, за которым, впрочем, явно чувствовалась привязанность. – Ты настырный юнец. Я вызвал тебя сюда, чтобы воздать тебе по заслугам, так что следи за собой. Теперь отправляйся со своими родственниками. Вам где-то здесь приготовлена комната. Ты взял с собой лиру?

– Нет, сир.

– Ну и глупец. Поищи здесь. Вечером будешь для нас играть.

Эмери с поклоном покинул комнату вместе с отцом и братом. Не придется ли ему получить в зубы и от своего разгневанного родителя?

Глава 6

Когда они пришли в предназначенную им маленькую комнатку, отец Эмери только вздохнул.

– Сними эти проклятые побрякушки.

Эмери снял все, за исключением браслета на правом запястье и золотого кольца.

– Нормандцы тоже их носят, отец, – сказал он мягко.

– На тебе они выглядят вызывающе. Де Сейн сказал, что ты надел их перед самым прибытием ко двору.

– Вряд ли они подходят при обработке полей… – Эмери замолчал.

– Буду рад съездить тебе по другой щеке, если хочешь.

Эмери не ответил. Он понимал, что страх привел его отца в такую ярость. Страх за младшего сына.

– Судя по твоим отчетам из Роллстона, – сказал граф Гай, – дела там идут неплохо. Но я слышал, иногда ты исчезаешь на время. Куда ты ездишь? К Герварду?

– Все, что ли, считают меня предателем? Я дал тебе слово и держу его. Я не видел Герварда с нашей последней встречи еще до Сенлака. – Граф облегченно расслабился. – Я наполовину англичанин, отец, и не откажусь от моей английской сути, но я верен королю.

– Да, уж лучше бы тебе оставаться верным. Если ты предашь его, он обойдется с тобой жестче, чем с теми, кого он всегда считал врагами.

– Прости, отец, но я таков, как есть.

Гай де Гайяр сгреб младшего сына в медвежьи объятия.

– Будь осторожен, мой мальчик.

Обнимая отца, Эмери на мгновение вновь почувствовал себя ребенком, искавшим защиты и спасения в отцовских руках. Потом он осознал, что стал теперь выше и шире в плечах, чем отец. Гай де Гайяр уже начал стареть, тогда как Эмери в свои двадцать два года был в расцвете сил. Чтобы скрыть свои чувства, он отвернулся и стал складывать украшения в сундук.