Тайны ночи - Беверли Джо - Страница 17

— Да, так оно и было. — Розамунда поспешно шла за ней и старалась говорить погромче, чтобы предупредить Бренда. — Но, насколько я могу судить, он избежал неприятных последствий.

— Еще ничего не известно. Легкие — вещь коварная.

— Если жара нет, то, наверное, обойдется, — вмешалась в разговор Саки.

И тут Розамунда поняла, что они приехали сюда не из простого любопытства. Саки была старше ее на три года и имела двоих детей, а мать родила восьмерых и двоих потеряла. Они гораздо лучше ее разбирались в уходе за больными.

— Ночью его тошнило, потом прошло, — сказала Розамунда.

— По всей видимости, он отравился спиртным, — объяснила Саки. — А потом избавился от ядов, и ему стало легче.

Розамунду удивила такая осведомленность. Неужели Гарольд Давенпорт тоже склонен к пьянству? Во всяком случае, сестра никогда ей об этом не говорила.

— У него ужасно болела голова, — добавила она. — Я дала ему порошок. Кажется, помогло.

Розамунда вставила ключ в замочную скважину и нарочно долго возилась с замком.

— Ты запираешь его спальню, милая? — спросила мать.

— Береженого Бог бережет, а он совершенно посторонний человек, — объяснила Розамунда и, мысленно помолившись, отворила дверь.

Окно было занавешено, но широко открыто. Шторы слегка колыхались от теплого летнего ветерка, который влетал в темную спальню вместе с пением птиц. Потянув носом, Розамунда прежде всего различила в воздухе ароматическую смесь и портвейн, однако ей показалось, что сквозь них пробиваются и другие, грешные запахи.

Ее тайный любовник лежал в постели, укрытый одеялом. Глаза его были закрыты.

— О Боже! — прошептала Саки, на цыпочках подходя к кровати. — Не сказать, что ангел, но для простого смертного очень даже симпатичный.

Розамунда заметила, как у Бренда дрогнули уголки губ, и стала молиться еще горячее, чтобы у него хватило сил совладать с собой.

— Подумаешь, симпатичный! С лица воды не пить, — прозаично сказала мать и слегка приоткрыла шторы. В комнате стало светлее. — От красавцев обычно одни неприятности.

Мать подошла ближе и, приподняв уголок простыни, заметила темно-красное винное пятно.

На соседнем столике стояли пустая бутылка из-под портвейна и грязный стакан.

— Ты с ума сошла, Рози! Зачем ты дала ему вино?

— Я подумала, что ему надо опохмелиться, — промямлила Розамунда. — Говорят, это помогает.

Мать покачала головой и пощупала его лоб.

— Холодный, ты права. И цвет лица хороший. Я думаю, он поправится, если только ты не будешь снабжать его спиртным. Пойдемте, пусть спит.

— Он что, голый? — прошептала Саки, когда они отошли к двери.

— А ты думала, он упал в придорожную канаву с ночной рубашкой в кармане?

Розамунда вывела их из спальни и плотно затворила дверь, не сомневаясь, что Бренд сейчас еле сдерживает смех.

— У мистера Акентвейта наверняка есть лишняя.

— Сет Акентвейт на шесть дюймов ниже его и гораздо худощавее.

— А говорят, у ангелов нет…

— Замолчи!

— Саки Давенпорт, — одернула ее миссис Эллингтон, покачав головой, но глаза ее весело заблестели, — порой ты меня удивляешь.

Саки только посмеялась в ответ.

— Кто же снял с него мокрую одежду и уложил в постель?

Розамунда заперла дверь и двинулась вниз по лестнице.

— Мистер Акентвейт и Том отнесли его в кровать, а мы с миссис Акентвейт раздели его и растерли насухо. Надеюсь, вы не станете об этом болтать? Начнутся кривотолки.

— Конечно, мы будем молчать, — заверила ее мать. — И Хестер Акентвейт тоже. Она рассказала только мне, потому что решила, что мать должна знать такие вещи.

«Какие вещи?» — едва не потеряв самообладание, подумала Розамунда.

Мать поцеловала ее в щеку — чуть крепче, чем обычно.

— Береги себя, милая.

— И все-таки кто он такой? — спросила Саки. — Ангел?

— Обычный мужчина, — твердо произнесла Розамунда, провожая мать с сестрой к парадной двери, — только и всего.

Миссис Эллингтон с дочерью сели в экипаж, и он со звоном покатил по дорожке. «Я стала отличной лгуньей», — подумала Розамунда, махая им вслед рукой.

Как только коляска скрылась за поворотом, девушка облегченно вздохнула и привалилась спиной к стене. Замышляя свой план, она и представить не могла, что ей придется принимать мать в доме, в котором она грешила! Ее так и подмывало убежать наверх, чтобы…

Да просто так.

Улыбнувшись, Розамунда поняла, что хочет посмеяться над случившимся вместе с Брендом. Ангел? Конечно, он ангел. Однако его не мешает как следует покормить. Он это заслужил.

Они с Джесси прикидывали, что можно приготовить на скорую руку, когда дверь кухни распахнулась. Розамунда вздрогнула, решив, что вернулись мать с сестрой. Но в помещение влетела Диана, графиня Аррадейл. В шикарном вишневом костюме для верховой езды с отделкой из золотой тесьмы, она сердито похлопывала по ладони расшитыми жокейскими перчатками, посверкивая драгоценными перстнями.

— Добрый день, Джесси, — кивнула она засуетившейся горничной, потом обратила суровый взгляд на Розамунду:

— Мне надо с тобой поговорить.

Сестры были одного роста и комплекции, но Диана казалась выше за счет своей царственной осанки, как будто титул пэра приподнимал ее над землей. Конечно, здесь сказывалась еще и любовь к высоким каблукам, которые были даже на ее жокейских сапогах. Она решительно зашагала прочь из кухни, цокая каблучками, полагая, что Розамунда пойдет за ней. Сестра так и сделала, покосившись на горничную и с унылым видом приготовившись выслушать уничтожающую лекцию о трусости.

В гостиной Диана бросила на диван свои блестящие перчатки и мужскую треуголку, открыв взору рыжеватые волосы более яркого оттенка, чем у Розамунды, уложенные в высокую затейливую прическу.

— Ты сбежала!

— Да, — кротко откликнулась Розамунда.

— Как ты могла? Все шло как по маслу. По крайней мере двое мужчин лихорадочно искали Колумбину.

Вчера Розамунда была бы совершенно раздавлена, но сейчас с трудом сдерживала улыбку.

Диана тотчас внимательно посмотрела на Розамунду и села.

— Что ты затеяла? — спросила она.

— Ребенка, если повезет, — судорожно сглотнула Розамунда.

— Что? Так ты ушла не одна? С кем же?

— Я ушла одна, — прошептала сестра, усаживаясь напротив, — а его нашла на дороге. — Она с готовностью поведала кузине о своем приключении.

Диана даже рот открыла от удивления.

— И ты думаешь, что этот тип безопаснее моих гостей? Слушай, Роза, да ты совсем рехнулась! Он задушит тебя и утащит из дома фамильное серебро!

— Нет! Он джентльмен, у него отличные манеры.

— У бандитов тоже бывают отличные манеры. — Она резко встала. — Мне надо на него взглянуть…

— Нет. — Диана замерла, потом вопросительно взглянула на подругу. — Я не хочу, чтобы ты вмешивалась, Диана.

— Это пока еще мой дом.

Розамунда только сейчас вспомнила об этом и умоляюще выдохнула:

— Прошу тебя!

Диана прищурила свои голубые глаза:

— Ты что-то задумала.

— Конечно, задумала! Я задумала… — оказалось не так-то просто произнести это вслух, — изменить мужу. — Впрочем, она не чувствовала себя изменницей.

— Но это очень опасно! Тебя разоблачат.

— Не разоблачат. Никто не догадается, что я… стану прелюбодействовать с больным человеком, которого спасла от смерти.

— Он что, болен?

— Уже нет. Но я держу его в спальне как больного. — Она закусила губу. — Он мой тайный раб-любовник.

От удивления Диана округлила глаза, потом вдруг расхохоталась. Заразившись ее весельем, Розамунда тоже зашлась в припадке дикого смеха, как когда-то в юности.

Диана наконец успокоилась и покачала головой.

— Он все знает, милая, — хмыкнула она. — А на маскараде ты могла найти себе партнера и не бояться, что он кому-то расскажет о вашей связи.

— Да, конечно, но, думаю, все обойдется. Я была в маске. И потом, я надеюсь вывезти его отсюда таким образом, чтобы он не увидел, где провел время… и с кем.