Счастье под запретом - Беверли Джо - Страница 80

— Моя мать, вероятно, задержится.

Он кинул им крону.

— А это вам, погрейтесь, и если леди Мидлторп не появится в течение этого часа, отправляйтесь домой.

Наконец он пошел на Хертфорд-стрит, гадая, как же ему спасти свой брак.

Глава 21

Серена приехала домой и взбежала по лестнице в свою комнату, чтобы выплакаться. Однако, когда она закрылась, выяснилось, что слез нет. Она сняла накидку, сорвала с себя шляпку и зашагала по комнате. Когда появилась служанка, она грозно прогнала ее.

Постепенно до нее дошло, что она не может плакать, ибо ее обуревает ярость.

Как он посмел!

Какой повод она дала Френсису Хейлу сомневаться в своей верности? Серена тотчас вспомнила ночь на ферме у Постов, но решительно прогнала эту мысль прочь. Тогда она была свободна!

После свадьбы она практически и не взглянула ни на одного мужчину. Это Шалопаи флиртовали с первой встречной женщиной!

Ей вдруг попалась на глаза фарфоровая китайская пастушка. Она со всей силы хватила ею об пол. Вот что она хотела бы сотворить с Френсисом Хейлом, с этой дурьей башкой!

После свадьбы она неизменно была ласковой, доброй и покладистой! И старалась, чтобы из их брака что-то вышло. Когда, интересно, она могла найти время, чтобы изменить ему?!

Фарфорового пастушка со свирелью постигла та же участь, что и пастушку.

Тут ее взгляд упал на папку. Она развязала ленты и рассыпала рисунки по полу. Гнусные, мерзкие вещи! На всех рисунках выделялось ее глупое девчоночье личико, и хотя эти рисунки были грязной фальсификацией, в одном они не лгали. Она поддалась, покорилась, делала много разных пакостей, которые ей приказывали делать.

Почему, к дьяволу, она не убила Мэтью Ривертона? Ведь можно было найти какой-то способ.

Почему не сбежала от него к Гарриэт Вильсон и не стала честной шлюхой?

Так нет же, она плакала и стонала, но глотала всю эту гнусную ложь о супружеском долге и обязанности быть покорной мужу…

Она подняла одну из картинок, где она, как всегда, улыбалась, а двое мужчин пристроились к ней спереди и сзади. Она начала кромсать рисунок на мелкие кусочки.

Измена! Да она ненавидит то, что мужчины творят с женщинами.

Легкий стук в дверь, и появился Дибберт. Он огляделся, и у него округлились глаза.

— Прочь отсюда!

Серена взвизгнула и швырнула горсть обрывков. Они взлетели и весело запорхали в воздухе.

Дибберт в растерянности спустился по лестнице, размышляя, куда же, к дьяволу, подевались лорд Мидлторп и его мать. Где хоть кто-то, кто может навести здесь порядок? Возможно, бедная хозяйка уже совсем свихнулась!

В дверь постучали, и он поспешил открыть ее. Он мгновенно узнал маркиза Ардена, одного из друзей хозяина.

— Боюсь, хозяев нет дома, милорд.

— Леди Мидлторп не возвратилась? — мгновенно забеспокоился маркиз. Но что-то в лице Дибберта выдало ему правду, и маркиз расслабился и прошел вперед.

Немыслимо было даже пытаться преградить ему дорогу, так что Дибберт закрыл дверь и взмолился в душе, чтобы лорд Арден смог как-то помочь.

— Полагаю, она не хочет никого видеть, — сказал маркиз. — Но лорд Мидлторп велел мне прийти и позаботиться о ней.

— Кажется, она немного расстроена, милорд.

— Бушует?

— Не совсем.

— Плачет?

Дибберт откашлялся.

— Оттуда доносятся звуки бьющегося стекла, милорд. Когда я пошел разведать, ее сиятельство рвала какие-то бумаги. Она… она закричала на меня.

Маркиз рассмеялся.

— Даже так?

Дибберт не находил в этой ситуации ничего смешного.

— Я надеюсь, что она скоро придет в себя, милорд.

— Конечно. Думаю, лорд Мидлторп скоро вернется.

— Да, милорд.

Сверху раздался звон разбитого стекла. Дибберт страдальчески сморщился.

— Как вы думаете, это надолго, милорд?

— Нет, если я сужу правильно.

По-прежнему улыбаясь, лорд Арден заявил:

— По-моему, нет смысла задерживаться здесь. Оставьте леди Мидлторп в покое, пока она сама не позвонит.

Дибберт проводил маркиза сердитым взглядом. Хорошо лорду Ардену, он не слуга и не должен волноваться за хозяйку. А вдруг она там сейчас что-нибудь сотворит с собой?

Когда Люсьен пришел домой, его жена ужинала прямо с подноса в своем будуаре. Он подошел к Бет, которая в одной руке держала вилку, а в другой — книгу. Он ухмыльнулся при виде столь умильной картинки — его чудный «синий чулок» в своем репертуаре!

Она подняла глаза и улыбнулась.

— Привет. А теперь немедленно рассказывай, что сегодня стряслось.

— Откуда ты знаешь?

Он подошел к подносу, нашел нетронутый кусок свинины на ее тарелке и принялся жевать. Бет отложила книжку и вилку в сторону.

— Во-первых, ты пошел к Николасу. Во-вторых, ты прислал записку, что будешь занят каким-то делом. В городе это вряд ли дела поместья. В-третьих, от тебя прямо исходит какое-то сияние.

— Правда? Наверно, от злости!

— А почему ты такой довольный?

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Бет, мы иногда говорим друг другу резкие слова, но по-настоящему ты ни разу не вспылила, не пришла в ярость, сетуя на судьбу. А причин у тебя хватало. Тебе никогда не хотелось сделать это?

— Не знаю. Пожалуй, нет. Это так неразумно.

— Но страстные объятия, которым мы предаемся в любое время дня и ночи, тоже неразумны, потому что ты уже беременна. Разве от этого мы меньше наслаждаемся ими?

Краска залила щеки Бет.

— Но это ведь совсем другое.

— Почему?

— Это приятно. А взрывы ярости — точно нет.

— Да ну? — Он приподнял ее.

— Люсьен, ты сердишься?

— Нисколько. — Он чуть спустил ее платье и слегка прикусил плечо.

Бет завизжала.

— Тогда почему ты кусаешь меня?

— Может быть, я голоден. А ты кажешься мне вкуснее, чем холодная свинина. Если честно, от злости я возбудился. Надеюсь, что Френсис с Сереной тоже.

Бет схватила его за уши, пытаясь заставить замолчать.

— Что случилось? Кто сердит и почему?

Он отпустил ее, сел напротив, подхватил вилку и принялся за торт.

— Сбрасывай с себя одежду, а я стану рассказывать тебе по новости за каждый предмет туалета.

Бет уставилась на него.

— Люсьен! Ты в очень странном настроении.

Он поднял брови и расплылся в улыбке.

Бет хихикнула, сняла одну туфельку и покачала ею в воздухе.

— Братья Олбрайт раздобыли похабные рисунки с Сереной в качестве героини и пытались продать их ей за десять тысяч фунтов.

— Что-о-о? И что вы сделали?

Он лишь улыбался. Она сняла вторую туфельку и бросила ее в него.

— Мы с Френсисом отправились в таверну «Скипетр» разобраться с ними…

Френсис вошел в дом, пытаясь угадать царившую в нем атмосферу. Что его ждет?

Дибберт возник так быстро, что было ясно — он его ожидал.

— Добро пожаловать, милорд. — Прозвучало это с ощутимым облегчением.

Френсис отдал ему в руки верхнюю одежду.

— Леди Мидлторп дома?

— Да, милорд, она у себя.

— Отлично.

Френсис направился к лестнице.

— Милорд!

Он нетерпеливо повернулся.

— Да?

— Ужин уже давно готов…

— К дьяволу!

Френсис поднимался через две ступеньки. У двери Серены он остановился и прислушался. Ни звука. Это хорошо или плохо? Может быть, она уже уснула?

Он открыл дверь и вошел.

Серена сидела на полу над листком бумаги и что-то рисовала. Ее драгоценности валялись по комнате среди обрывков бумаги и осколков фарфора.

Френсис осторожно прикрыл дверь.

Она взглянула, и ее глаза сверкнули.

— Ха!

Она схватила первый попавшийся предмет и швырнула в него.

— Уходи!

Серебряный наручник пролетел в дюйме от его головы, оставив царапину на деревянной двери. Он вовремя увернулся от второго. Она попыталась встать, вероятно, чтобы удобнее было целиться.