Счастье под запретом - Беверли Джо - Страница 11

Оставалось только удивляться, не испытывает ли и он, несмотря на всю свою умудренность, такую же озабоченность, что и парни. Френсис заметил, что мысли о ней неотступно преследовали его. И даже разнообразные запахи на кухне семейства Пост не смогли заглушить этот сексуальный запах. А поскольку она сидела с ним рядом, трудно было не заметить ее мимолетные прикосновения.

Френсис рискнул взглянуть на нее. Ее кожа была изумительной. Как жемчужина — безупречно белая и сияющая каким-то внутренним светом. Она смотрела прямо перед собой, и Френсис с удовольствием отметил, какие у нее длинные и густые ресницы. Впрочем, нос был отчаянно курносым, но он не мог заставить себя посчитать это хотя бы за один недостаток в ее внешности. Просто из-за него она казалась ранимой и похожей на ребенка.

Но совсем не детским было ее спокойствие. Может, от усталости? Или она хорошо владеет собой? Френсис никак не ожидал такого самообладания в падшей женщине. Так она замужем или шлюха? А кем бы он хотел ее видеть?

Френсис напомнил себе, что в скором времени собирается жениться на добродетельной юной леди, и заставил себя отвести глаза.

Казалось, окружающие не сговариваясь пришли к выводу, что молчание — золото, и оно тяжело повисло в комнате. Лишь изредка звяканье посуды да посвистывающий храп старухи нарушали его. Френсис взялся придумывать приемлемые объяснения жизненных обстоятельств, в которые попала Серена, но был слишком утомлен, чтобы вкладывать в это много фантазии и энергии.

Затем накрыли ужин. Простая, но здоровая пища, слава небесам: густой ячменный суп, кусочки ветчины с тушеной капустой и свежий хлеб с джемом из крыжовника. После продолжительной благодарственной молитвы с огромным количеством цитат о добродетелях простой, богоугодной жизни, постоянно противопоставляемой жизни, наполненной безумной роскошью, все принялись за еду. Френсис ел с аппетитом и заметил, что и Серена тоже уплетала за обе щеки. Конечно, он никак не мог знать, когда она ела в последний раз.

Он вообще о ней ничего не знал.

Она, несомненно, была загадкой, потому что какая такая причина вынудила леди брести в одиночку по зимней дороге? Весьма сомнительно, что она была замужем за приличным человеком. Самое правдоподобное, что ему пришло в голову, было то, что она, вдовствуя, стала чьей-то любовницей, и ее бессердечно бросили. Даже если ее добродетели и были под сомнением, не в его характере отворачиваться от какой бы то ни было женщины, попавшей в беду.

Но что же ему все-таки с ней делать?

Поскольку его поездка в Веймут могла оказаться скандальной, он выехал без грума. Но он никак не мог взять с собой эту странную авантюристку. Впрочем, бросить ее здесь он также не мог. Вероятно, когда он сумеет поговорить с ней наедине, то отыщется какой-нибудь выход, можно будет как-то решить ее проблемы, в чем он ей с радостью посодействует.

Но как устроить этот разговор с глазу на глаз в доме, битком набитом людьми?

И лишь в конце ужина он сообразил, что их тет-а-тет устроится сам по себе, без всяких осложнений. Ведь спать им придется в одной комнате.

Глава 4

В семействе Пост все было заведено на деревенский манер. Спать в эти короткие ноябрьские деньки ложились рано. Женщины отправлялись в постель, как только перемоют посуду после ужина да приберутся на кухне. Мужчины тоже спешили доделать свои дела на конюшне или в коровнике и отправлялись вслед за женщинами.

Прежде чем в последний раз обойти и запереть сараи, Джереми Пост прочитал всем на сон грядущий Библию, многозначительно включив в свою проповедь наказ: «Держись подальше от уст дьявольских — льстивого языка чужой женщины. Не возжелай ее красоты в сердце своем. Не позволяй и ей вкушать плоть твою глазами ее».

Это явно предназначалось Хему и Шему, но Френсис подумал, что не мешает и ему последовать данному совету. Он криво усмехнулся. Значит, колдовские чары Серены не оставили равнодушным и фанатика-патриарха.

После чтения Библии Серену и Френсиса проводили в лучшую спальню в доме. Правда, выглядело это так, словно сопровождают опасных преступников, дабы лишний раз убедиться, что они крепко и надежно заперты. Покои, очевидно, принадлежали мистеру и миссис Пост.

Френсис попытался было возразить, но ему быстро растолковали, что дом переполнен, а спальню удалось высвободить лишь потому, что миссис Пост перебралась на эту ночь к дочерям, а мистер Пост — к сыновьям. Френсис понял, что нет смысла и намекать, что они с Сереной могли переночевать точно так же.

Помня о бросаемых исподтишка на Серену похотливых взглядах всеми сыновьями, включая и молокососа Джафета, Френсис и сам не согласился бы отпустить Серену куда-то, где не смог бы ее защитить.

Когда дверь за ними закрылась и они остались наедине в крошечной комнатке, он покаянно улыбнулся.

— Прошу прощения. Все это крайне неловко.

Она присела на краешек кровати.

— Ну и странная семейка! Не волнуйтесь, милорд, я не упаду в обморок от смущения. Уж лучше мне остаться здесь с вами, чем там с ними. В конце концов, я ведь не чувствительная девственница.

Слова прозвучали несколько вульгарно, но в сочетании с ее невероятной, разжигающей страсть красотой они вскружили ему голову щедростью эротического обещания.

Интересно, подумал он, как бы она отреагировала, если бы он сказал: «Но я девственник». Это было правдой. Слишком брезгливый, чтобы наслаждаться услугами порочных женщин, и слишком порядочный, чтобы пользоваться слабостью невинных, он был исключением среди своих друзей, хотя все они полагали, что он просто умеет устраивать свои амурные дела крайне деликатно.

Однако его девственность была еще одной важной причиной для женитьбы. Мысль о леди Анне тут же заставила его проявить благоразумие.

— Я посплю на полу, — произнес он.

Она обвела взглядом крошечную спальню.

— Где?

Ему пришлось признать, что если он не собирается провести ночь под кроватью, его предложение прозвучало глупо, поскольку места просто не было. Хозяева заполнили все доступное пространство шкафами, маленькими столиками, креслами и прочими нелепыми предметами. С одной стороны кровати оставалась узкая полоска голого пола, но выглядела крайне неуютно, и он не мог не подумать о сквозняках, посвистывающих в щелях пола.

— Мой дорогой лорд Мидлторп, — любезно произнесла Серена, — как вы, вероятно, и сами успели заметить, это довольно широкая кровать. Уверена, мы оба поместимся здесь, даже не заметив друг друга, если, — тут она искоса взглянула на него, и у него прямо-таки перехватило дыхание, — если это именно то, чего вы хотите.

Проклятие! Эта женщина пыталась соблазнить его! Но, как ни странно, он понял, что жаждет быть соблазненным. Он был ничуть не лучше сыновей Поста.

Он смешался и, к своей досаде, покраснел.

Видя, что он молчит, Серена вспыхнула.

— Если кто и должен испытывать смущение и неловкость в данной ситуации, то я, а не вы.

Ее раскрасневшиеся щеки делали ее просто неотразимой…

Френсис глубоко вздохнул и попытался овладеть своими эмоциями. Разве он впервые испытывал желание? Сколько раз ему удавалось победить похоть! Он не собирался делать глупости из-за случайно встреченной ветреницы.

«Не возжелай, ее красоты в сердце своем, — напомнил Френсис себе. — Не позволяй и ей вкушать плоть твою глазами ее».

Он плюхнулся в деревянное кресло у кровати.

— Уверяю вас, мадам, вам нечего опасаться. А теперь расскажите мне, почему вы оказались на дороге в такую непогоду.

Взгляд ее померк, она стыдливо потупилась.

— Я не смею.

Не смею. Интересная фраза. Френсис задумался над этой загадкой. Ее ярко-рыжие волосы выбились из прически и кудрявились восхитительными бронзовыми прядями в свете свечи, округлые формы тела были воплощенной красотой. Даже под уродливой шалью грудь женщины вырисовывалась так чувственно и с таким обещанием, словно умоляла о прикосновении его ласковых пальцев. Аромат ее духов густо наполнил комнату.