Самый неподходящий мужчина - Беверли Джо - Страница 18

Поединок начался. Оба дуэлянта, казалось, примеривались друг к другу — тайный диалог, который она не понимала. Легкие движения клинка, парирующие удар определенным образом. Шаг назад, возврат. Новая проба. Ответный выпад.

Затем Фитцроджер перешел в наступление, оттеснив Родгара назад почти до самых зрителей шквалом мощных ударов. Но Родгар лихо увернулся, на мгновение тела столкнулись, и они поменялись ролями. Это был первый физический контакт за время состязания, и он показывал иной уровень накала. Это было близко к смертельной схватке.

Теперь они сражались быстро и яростно, но с движениями, ухищрениями и поворотами, которых она раньше не видела. Временами ей казалось, что то один, то другой пытается выбить рапиру из руки противника. Она угадывала это по обоюдным ухмылкам, которые следовали за этим.

Затем сэр Ролоу громко крикнул:

— Время!

Мужчины отступили назад, тяжело дыша, обливаясь потом. Оба кивнули и снова ринулись в бой. Дамарис зажала рот ладонью.

Она охнула, когда Фитцроджер упал на одно колено, но затем его рука, держащая рапиру, сделала резкий выпад в область сердца. Родгар крутанулся, отбил клинок и чуть не пронзил Фитцроджера сверху, но тот вскочил на ноги, гибкий, словно кошка, и его оружие метнулось к незащищенной стороне. Удар был отбит, и все началось сначала.

Дамарис напомнила себе, что гибкие клинки с наконечниками не могут причинить вреда, за исключением глаза. Но эти опытные мужчины не допустят, чтобы оружие попало в лицо. И все равно во рту у нее пересохло, сердце колотилось, и она молилась, чтобы это закончилось прежде, чем кто-то пострадает. И ей хотелось, чтобы Фитцроджер победил.

Поединок прекратился из-за того, что дуэлянты просто-напросто выдохлись. Они отступили назад и согнулись, тяжело дыша. Потом, окруженные возбужденными мужчинами, они вытирали лица и шеи, оба улыбающиеся и излучающие удовлетворение и радость.

Этот поединок станет пищей для разговоров в мужских кругах на многие годы. Женщины тоже не скоро его забудут.

— Ох уж эти мужчины! — воскликнула Дженива Смит, и Дамарис увидела, что Эшарт присоединился к толпе.

Дамарис не привыкла к мужчинам и не понимала их, но точно знала, что мисс Смит имела в виду. Загадочные, несносные, но такие потрясающе чудесные мужчины.

Она узнавала то состояние души, которое позвало ее отца в дальние странствия. Возможно, приобретенное богатство было второстепенным в сравнении с волнующим восторгом приключений и испытаний. А мама хотела, чтобы он осел в Уорксопе.

Фитцроджер выскользнул из толпы и направился к ней, держа в руке ожерелье. Ее сердце снова заколотилось, да так сильно, что девушка испугалась, как бы не лишиться чувств. Он опустился на одно колено, протягивая приз.

— Я дарю это моей даме сердца.

Небрежный тон мог бы быть оскорбительным, но глаза его сияли, а кожа пылала. Устоять было невозможно. И все наблюдали за ними.

Она взяла красивую вещицу, крошечные камни и жемчужины которой образовывали венок на цепочке.

— Полагаю, — отозвалась она таким жетоном, — что я должна сказать что-то вроде «Мой герой!».

В его глазах зажглись веселые искорки.

— Нет-нет, дорогая леди. Вы должны наградить меня поцелуем.

Люди засмеялись, но поцелуй казался чересчур интимным, слишком опасным здесь, где она могла ощущать жар его тела и запах его пота, совершенно иной, чем у Эшарта. Уникальный. Узнаваемый. Возбуждающий сам по себе.

Он взял ее руку и положил себе на плечо. Его яркие глаза бросали вызов. Ей хотелось схватить его за волосы, как она делала это раньше, и поцеловать горячо и пылко. Но вместо этого она наклонилась вперед и коснулась его губ в легком, невинном поцелуе.

Он поднялся с неуловимой, грациозной силой, которая могла сразить уже сама по себе, умудрившись в то же время поднять ее на ноги и повернуть. Затем его руки слегка коснулись ее шеи, когда он надевал ожерелье и застегивал его. Пальцы едва заметным скользящим движением погладили затылок, послав волны трепета по позвоночнику. Ей пришлось приложить усилия, чтобы стоять спокойно, когда хотелось повернуться и прижаться к его телу, вдохнуть, обнять.

Когда Дамарис обернулась, он уходил, чтобы переодеться.

— Какое красивое, — сказала мисс Смит. Ошеломленная, Дамарис потрогала ожерелье. Подошла леди Брайт, изящная, рыжеволосая и улыбающаяся:

— Поздравляю, мисс Миддлтон.

— Я ничего для этого не сделала.

— Нет-нет! — со смехом воскликнула леди Брайт. — Никогда так не думайте. Леди вдохновляет джентльмена на подвиги.

Леди Аррадейл присоединилась к ним.

— Вот почему мы так радуемся, заполучая лучшего из лучших.

Леди Брайт окинула ее взглядом:

— Мы собираемся драться из-за того, кто лучше, Диана?

— Только на пистолетах. — Леди Аррадейл улыбнулась Дамарис. — Я отличный стрелок. Вы умеете пользоваться пистолетом, мисс Миддлтон?

— Нет.

— Научитесь. Я очень рада, что теперь, будучи подопечной Родгара, вы стали еще ближе к нашей семье. Я буду называть вас Дамарис, а вы должны звать меня Дианой.

— Благодарю вас, миледи. Диана.

Дамарис была охвачена бурей чувств и обрадовалась возможности побеседовать с дамами, а не общаться с другими гостями. — Могу ли я, Дамарис, попросить вас спеть для нас? — продолжала Диана. — Боюсь, мужчинам нужно переодеться. Наслаждаясь вашим пением, мы восхитительно проведем время.

От волнения у Дамарис перехватило горло, но тут она была уверена в своих силах. А когда леди Брайт подхватила: «О да, пожалуйста, спойте!» — она не смогла отказаться.

Диана захлопала в ладоши и объявила о предстоящем удовольствии, и все приготовились слушать. Дамарис сосредоточилась, раздумывая, какая песня больше подойдет к теперешнему моменту. На ум пришла игривая вещица, которая была несколько смелой, но должна была подтвердить ее беспечное расположение духа и казалась вполне уместной.

Она улыбнулась всем собравшимся и начала:

Кто может быть лучше, чем он, — молодой,

Красивый, отважный и смелый герой?

Какая же радость в тарелке с едой?

Не нужно ей жизни такой.

Не может прожить без героя ни дня

Несчастная леди моя.

Некоторые дамы зааплодировали, и все улыбались.

У леди друзья только знатных кровей. Знакомо ей много графинь, королей. Балы и театры наскучили ей, Она с каждым днем все грустней. Не может прожить без героя ни дня Несчастная леди моя.

Она откликнулась на широкую улыбку сэра Ролоу, подойдя ближе и запев ему:

Но кто ж он такой — настоящий герой? Да тот, кто за леди в огонь с головой. Дракона сразит он одной лишь рукой — Таков настоящий герой. Не может прожить без героя ни дня Несчастная леди моя.

Смеясь, сэр Ролоу попятился в притворном ужасе. Дамарис повернулась и увидела Фитцроджера, который спускался по лестнице, восстановив свою небрежную элегантность. Она направилась к нему, наслаждаясь акустикой зала.

Быть может, ты тот, кто всех в мире сильней, И бой проиграет коварный злодей. Сражаться готов ты и в холод, и в зной, коль ты настоящий герой.

Люди начали подпевать ей, и она обернулась, чтобы поощрить их.

Не может прожить без героя ни дня Несчастная леди моя.

Фитцроджер спустился к основанию лестницы и спросил, обращаясь ко всем:

— Неужели вам, леди, недостаточно драгоценностей?

— Нет! — послышался в ответ хор голосов.

Дамарис снова повернулась к нему, смеясь вместе с остальными.

А ты докажи свою храбрость огнем, А ты докажи свою доблесть мечом, И вот на коленях она пред тобой, Ведь ты — настоящий герой.

Боясь, что подогнутся ноги из-за собственной смелости, она положила ладонь ему на рукав.

Давно о герое мечтает она,

Прекрасная леди твоя.

Она отступила назад и присела в глубоком реверансе перед ним, а затем перед аплодирующим залом.

— Ей-богу, мисс Миддлтон, — заявил сэр Ролоу, — вы могли бы сколотить второе состояние на сцене.