Рискованное приключение - Беверли Джо - Страница 21

— Бумагу, — отрывисто бросила она.

Тот почтительно протянул ей чистый лист. Видимо, все же признал в ней одну из Маллоранов. Давно пора. Присев, девушка быстро набросала распоряжения и, вздохнув, поставила подпись и дату.

— Пожалуйста, мистер Грейндер. Пришлите подходящих людей ко мне в кабинет, я сама проинструктирую их.

— Слушаюсь, миледи.

Эльф уже была в дверях, когда услышала:

— Миледи…

Она обернулась, готовая к новой схватке:

— Да?

— В Уолгрейв-Хаусе уже есть двое наших людей.

Гнев Эльф пошел на убыль.

— Какая беспечность со стороны лорда.

— Они там со времен старого графа. Мне связаться с ними?

Эльф на минуту встревожилась: они могли видеть ее, но тут же успокоилась — ведь там была Лизетт…

— Попросите их явиться ко мне с докладом в дом леди Лессингтон. Я хотела бы поговорить с ними. — Так как он пошел на уступки, она тоже решила сделать шаг навстречу. — Благодарю вас, мистер Грейндер.

Во внутреннем кабинете, куда обычно не входил никто, кроме ее братьев — Брайта и Ротгара, Эльф вышагивала вокруг изысканного резного стола и больших удобных кресел, стараясь унять раздражение, вызванное поведением Грейндера и своим собственным.

Она не вправе сердиться на Грейндера, справедливо полагающего, что ее интересы не выходят за пределы меблировки, питания и слуг. Решив так, девушка несколько успокоилась, вдруг увидев все в другом свете. Бедный Грейндер, вероятно, пришел в ужас. Если Ротгар, вернувшись, обнаружит, что его сестра пострадала, в лучшем случае Джозефу Грейндеру грозит потеря должности и занимаемого положения. Все это не вызывало у Эльф возмущения — Ротгар повел бы себя столь же непреклонно, случись несчастье с одним из его братьев. Он исключительно предан своим близким.

Взглянув на картину над камином, она улыбнулась. Это был эскиз, выполненный углем, для парадного портрета ее брата, висящего в холле. Маркиз любил повторять, что на рисунке схвачены его худшие черты, и художник польстил ему, написав портрет.

Эльф так бы не сказала. Но рисунок действительно подчеркивал свойственную ее брату суровость. Темноволосый и худощавый, он, казалось, взирает на мир со всезнающим и всевидящим выражением. Свободные редкие штрихи, оставленные углем, не могут отразить широту его души и придают ему холодный, надменный вид. Почти дьявол!

Но чертовски красивый дьявол, как заметил Шон, впервые увидев портрет.

Иногда Ротгар казался всезнающим и всевидящим даже членам своей семьи, но они знали, какая горячая привязанность скрывается за властным видом. Если он и стал неприступным и могущественным, то только для того, чтобы защитить их.

В большинстве благородных семей младшие дети должны сами пробивать себе дорогу в жизни. Ротгар, унаследовав титул маркиза в девятнадцать лет, поставил себе цель добиться могущества и богатства, чтобы щедро обеспечить их всех. Это наверняка связано с трагедией, постигшей его мать.

Эльф повернулась к другой стене, которую украшал портрет женщины — единственный портрет первой жены ее отца. На нем была изображена черноглазая и темноволосая женщина — точная копия Ротгара, за исключением выражения смятения на лице. Может быть, это первый намек на безумие, в которое она впала после рождения второго ребенка. Или леди уже была безумна, или вдруг потеряла рассудок, но она убила свое дитя, несмотря на отчаянные попытки ее маленького сына помешать этому.

Эльф отвернулась. Тот случай оказал решающее влияние на формирование характера Ротгара. Возможно, этим объяснялось неистовство во всем в его юные годы. Определенно в этом кроется причина его чрезмерной заботы о своих сводных братьях и сестрах, особенно об Эльф и Хильде. Маркиз делал все, что было в его силах, дабы никто не мог причинить им вреда. Он был вне себя, когда Шон решил вступить в армию.

Что же произойдет, если история с заговором доведет ее до беды?

Ничего хорошего из этого не выйдет, поэтому ей необходимо соблюдать осторожность. Но нельзя же пустить все на самотек, пока Ротгар не вернется. Король в опасности, да и надо что-то делать с Уолгрейвом, замешанным в этом деле.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошли семь человек: напудренный лакей, две горничные и четверо мужчин, которые могли сойти за садовников или конюхов. Все они держались почтительно, но не выказывали никаких признаков нервозности. По их виду можно было заключить, что они способны действовать самостоятельно. В этом Эльф не сомневалась-ее брат очень тщательно выбирал слуг.

— Доброе утро, — приветствовала она вошедших. — У меня есть работа для вас. Я хочу, чтобы за графом Уолгрейвом велось пристальное наблюдение. Мне надо знать, где он бывает, с кем встречается, что делает. Разумеется, он не должен догадаться о слежке за ним. Могу ли я рассчитывать на вас?

Все утвердительно кивнули, словно для них это было обычное задание.

— Должна предупредить вас: за ним могут наблюдать и другие, и они меня тоже интересуют. Один из них шотландец по имени Мюррей. Ему за тридцать, у него светло-русые волосы, он среднего роста и плотного телосложения. Остальные, возможно, также шотландцы. Если вы заметите тех, кто следит за графом, узнайте их имена и где они живут. Постарайтесь не вызвать подозрений.

Девушка не имела представления, осуществимо это или нет, но невозмутимость, с которой ее выслушали, была многообещающей.

— Миледи? — обратился к ней один из мужчин.

— Да?

— Связано ли это с опасностью?

Эльф не подумала об этом.

— Со стороны графа, думаю, нет. Но других, пожалуй, следует опасаться. — После минутного размышления она добавила:

— Убейте их, если понадобится, но постарайтесь не вывести на нас. Никто не должен знать об участии Маллоранов в этом деле до возращения маркиза или одного из моих братьев. Есть еще вопросы?

Одна из горничных спросила:

— Кому следует уделять больше внимания, миледи? Графу или остальным?

Эльф опять задумалась. Ее беспокоил Уолгрейв, но, честно говоря, именно шотландцы представляли реальную опасность.

— Остальным, — ответила она. — Мне надо знать, как их найти. — И, помолчав, добавила:

— Вы должны отчитываться только передо мной в доме леди Лессингтон на Уорвик-стрит. Держитесь подальше от этого дома. Если вас обнаружат, будет лучше, если преследователи явятся к дому леди Лессингтон, чем сюда. Лорд Лессингтон в отъезде, и никто не воспримет всерьез двух женщин. — Она сопроводила последние слова улыбкой и заметила, как губы горничных дрогнули.

Подмигнув, одна из них заметила:

— Иногда это очень удобно, миледи.

Мужчина, выглядевший как грум, нахмурился:

— Попридержи язык, Салли.

Но Эльф, улыбнувшись, поддержала женщину:

— Это действительно бывает удобно. Можете идти. Если вам нужны деньги на расходы, обратитесь к мистеру Грейндеру. Но вы не должны ничего говорить даже ему.

Оставшись одна, Эльф с тревогой еще раз обдумала свои Действия. Она не могла быть уверена, что запущенный ею механизм сработает, как надо, и не создаст новых проблем.

Но выхода нет. Мюррей сказал, что время поджимает. Уолгрейв говорил о неделе.

Всего неделя!

Когда Ротгар вернется, времени останется совсем мало. К этому моменту она, возможно, будет располагать полезной информацией. Если же изменники попытаются осуществить свои планы, ей придется действовать самой.

Она нервно потерла руки, надеясь, что до этого не дойдет. К тому же девушка беспокоилась о Уолгрейве. Надо удержать его от участия в заговоре!

Конечно, только ради Частити и Шона.

Вернувшись иа Уорвик-стрит, Эльф застала Аманду за изучением полученных приглашений.

— Никак не могу решить, куда пойти вечером.

— Ничего интересного?

— Я собиралась посетить салон леди Толмаут, но после Воксхолла обстановка там покажется тебе пресной.

— По-моему, после Воксхолла нам можно и поскучать.

— Все хорошо в меру. Ты только вообрази: почтенные авторы читают свои опусы о морали и реформах. И для придания вечеру особой пикантности не обойдутся, конечно, без анализа древних манускриптов.