Игры рядом - Остапенко Юлия Владимировна - Страница 21

– Чего это он там стоит, а? Пусть выйдет! Эй!

– Вот проклятье, уже отлить человеку спокойно не дадут, – раздраженно сказал я, оборачиваясь. – Привет, Роланд.

С минуту он смотрел на меня, хватая ртом воздух. Я воспользовался этим, чтобы бегло оглядеть его и патруль, который он, судя по всему, возглавлял. Шесть человек, все в отменной броне. Впрочем, по-прежнему уязвимой для арбалетного болта. Больше ни одного знакомого лица. Солдаты, казалось, были озадачены состоянием своего командира, похоже, близкого к обмороку.

– Ты? – наконец прохрипел Роланд, покачнувшись в седле. Мне показалось, что он хочет спешиться, но нет, он остался в седле. – А мы-то думали…

– Я уже наслышан о том, что вы думали, – перебил я и повернулся к Ларсу. – Ну как? Въездной досмотр окончен, или будут устанавливать личности? Можем ехать?

– Тебе-то зачем? – вдруг спросил Роланд. Я постарался не выказать, как задел меня его вопрос.

– Если помнишь, я возглавляю крупный партизанский отряд, – холодно ответил я. – У меня есть дело к командиру другого отряда Сопротивления.

– Это не отряд, – уязвленно рявкнул Роланд. – Это армия! Проклятье, настоящая армия! В отличие от… – он осекся, и я воодушевленно подсказал:

– В отличие от шайки лесных белок, да, Рол? Договаривай, не бойся. По старой дружбе, в конце-то концов…

Повисла пауза. Грей недовольно хмурился, Ларс насмешливо крутил ус, Роланд прятал глаза, хотя его мелко трясло от злости. Остальные солдаты угрюмо переглядываясь, по всей видимости, слабо понимая смысл происходящего, однако не решались вмешиваться. Похоже, с чинопочитанием в команде Саймека всё было в порядке.

– Ладно, – наконец сказал Роланд, прерывая затянувшуюся тишину. – Поедем в лагерь, там разберемся.

Мы двинулись к коням, но тут один из всадников крикнул:

– Эй, чужакам положено сдавать оружие!

Я круто развернулся. Со дня своего возвращения в мир живых я не расставался с арбалетом и делать этого не собирался. Не каким-то горным крысам лишать меня права носить оружие. Я и так был слишком долго его лишен.

– Прости, Эван, – хмуро ответил Роланд. – Таковы правила. Возможно, Рич сделал бы для тебя исключение, но его здесь нет.

Я смотрел ему в глаза. Он потупился очень быстро. Всадники заволновались. Грей и Ларс молчали за моей спиной, предоставляя право принимать решение самому.

Я вдруг понял, что, хочу я того или нет, мой мир изменился. Изменился в очередной раз, и мне в очередной раз придется с этим свыкнуться. В конце концов, не впервой.

– Хорошо, Роланд, – наконец проговорил я и почувствовал, как напряжение еще больше сгустилось после этих слов. Медленно сняв с пояса арбалет, я протянул его бывшему другу. Тот принял с трепетом, словно священный дар. Четыре руки сжали приклад арбалета. Я увидел, как вздулись вены на тыльной стороне ладоней Роланда. – Доверяю его тебе. Знаю, ты проследишь, чтобы мне его вернули в целости и сохранности.

– Проклятье, можешь в этом не сомневаться! – пылко заверил Роланд, вскинув голову, и снова встретился со мной взглядом. Я увидел в его глазах замешательство и отчаянную попытку понять собственные чувства и решил, что нет никакого смысла его терзать – сам истерзается.

– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом, Рол, – тихо сказал я и, убрав руки с арбалета, повернулся к ожидавшим меня Ларсу и Грею. – Ну, парни, сдавайте ваше железо и по коням. Засиделись тут.

Они молча подчинились, и я впервые со дня моего возвращения почувствовал себя почти как прежде. Это чувство наполнило меня неожиданным мрачным удовлетворением. Я легко вскочил в седло, на несколько мгновений опередив Грея и Ларса, отдавших оружие людям Роланда. Пустил коня рысью и, проезжая мимо солдат, услышал, как один из них спросил другого:

– Как Роланд его назвал?..

– Эван, – громко ответил Ларс, ехавший рядом со мной. – Эван Нортон.

Он пришпорил коня. Я сделал то же самое, Грей присоединился к нам, и на несколько минут мы оставили всадников далеко позади.

ГЛАВА 9

Скрип песка в железной ладони. Сухой водопад льется на темную землю. Закованные в железо пальцы задумчиво перебирают песчинки, тонкой лентой пропускают вниз. Здесь нет запахов. Не так, как в лесу: там каждый дюйм земли пропитан потом тех, кто лежал на ней двести лет назад. Здесь запахов мало… Тонкая струя острого аромата со стороны скал, и всё.

Где-то там…

Где-то там.

Огромная ржавая ладонь черпает серый песок. Черпает и высыпает, черпает и высыпает. Здесь все наполнено неуловимыми отпечатками духа того, кто ему нужен: на каждой песчинке, на каждом камешке, на каждой ломкой ветке. А запаха нет. Без запахов трудно.

Но он справится.

Внезапный порыв ветра сдувает с гор застоявшиеся ароматы, тонкие, чуткие, как подрагивающие ноздри росомахи, приготовившейся к прыжку. Скрип железных плечей, медленное растекание застоявшейся крови по бесплотным жилам.

Долгий взгляд на перечеркнутые решеткой забрала горы. Полосатые горы. Зарешеченные горы.

Там.

Скрип песка в железной ладони, скрип ржавого железа о землю. Скрип, похожий на крик. Тоненький, далекий… женский крик.

Неуловимый аромат дыма, тянущийся с низких горных пиков. Там.

Лагерь оказался сравнительно небольшим – пожалуй, около сотни человек. Правда, еще не меньше тысячи могли прятаться в туннелях и пещерах, но я не думал, что Саймек рискнет сосредотачивать все свои силы в одном месте – слишком долго он их собирал, чтобы так опрометчиво подставить под удар. Мы шли по лагерю спокойно, уверенно, ничуть не смущаясь тем, что спереди и позади вышагивали закованные в броню мечники, сильно смахивавшие на конвой. Роланд молчал и только сопел, старательно пряча от меня взгляд. Ларс был, как всегда, насмешливо-невозмутим, Грей слегка нервничал, но, мне кажется, это было вызвано скорее моим присутствием, чем неприветливостью наших союзников. Я украдкой оглядывался, скользя взглядом по встречным людям в поисках знакомых лиц. Несколько раз я видел глаза, в которые мне уже доводилось смотреть прежде, видел, как они расширялись, и шел дальше, коротко и небрежно кивнув. На самом деле я понимал, что ищу лишь одно лицо, но его здесь не было, и я не знал, в самом ли деле огорчен этим.

Саймек принял нас в дальней пещере, весьма уютно оборудованной под жилое помещение. Стены были обиты шкурами, вход преграждала добротно сколоченная деревянная дверь. Внутри стояли вполне удобная походная кровать, стол и несколько скамей. На них мы и расположились после формальных приветствий. Саймек казался удивленным, но не более того. Видимо, ему уже успели сообщить о моем появлении.

– Рад тебя видеть, Эван, – сказал он, пожимая мне руку. Его ладонь была сухой и вялой, впрочем, под стать ему самому. Рич Саймек производил впечатление апатичного и слабовольного человека. Черты лица у него были размазанные, мягкие, в особенности подбородок, округлый и рыхлый, как у старухи. Рич прятал его под жиденькой рыжей бороденкой, впрочем, не слишком успешно. Телом он тоже не вышел – грузноватый, с вечно красными руками. Даже глаза у него были блеклые, слезящиеся – глаза старой доброй собаки. Непосвященного наблюдателя такая внешность могла ввести в заблуждение, но я-то знал, что у него не в порядке с головой. Впрочем, вряд ли с ней в порядке хоть у кого-то из нас, людишек, возомнивших себя достаточно крупными шавками, чтобы покусать за пятки хозяев этой жизни.

Я знал, что он лжет, говоря, что рад мне, и моя ответная улыбка была такой же натянутой и неестественной, как его радость.

– Где пропадал? – как бы невзначай обронил Рич, усевшись за стол и махнув конопатому прислужнику. Саймек был из низов, как и все мы, но старался держаться как рыцарь, чем тоже не вызывал у меня особого уважения.

– Далеко, – уклончиво ответил я, садясь напротив него. Ларс и Грей сели по бокам: трое против одного. Со стороны, должно быть, это выглядело как переговоры враждующих сторон.