Ради твоей улыбки - Беверли Джо - Страница 54

Облегчение волной захлестнуло ее, но Элинор не успела насладиться этим блаженным чувством.

— Надеюсь, сейчас вы не чувствуете, что с ним не все в порядке? — настаивала она.

— Нет, ничего не чувствую.

Для Элинор это могло означать, что Николас не погиб, не похищен и не ранен, а просто беспечно исчез вместе со своей возлюбленной, чтобы весело жить в Америке.

Лорд Стейнбридж задержался на несколько дней, пытаясь убедить Элинор вернуться с ним в город, но в конце концов в раздражении уехал. Элинор с облегчением смотрела на его удаляющийся экипаж. Сдерживаться в разговорах с ним ей становилось все труднее, особенно когда он заявлял, что Николас отличался отменным здоровьем.

Даже если так, думала она, махая графу рукой на прощание, пусть лучше Николас развлекается с любовницей, а не лежит на морском дне. Но если ей доведется снова увидеть его, она его в клочки разорвет!

Элинор сообщила лорду Мидлторпу мнение Кристофера, и вскоре он навестил ее. Ей легко было в разговоре убедить его, что надежда все-таки существует. Френсис понимал противоречивые чувства Элинор, и они проводили время, постоянно сопоставляя факты жизни и черты Николаса, словно составляли портрет, который хотели сохранить. Они тактично обходили молчанием определенную тему и наслаждались очарованием осени. Когда лорд Мидлторп уезжал, Элинор передала свадебный подарок для Эми и вскоре получила от нее длинное письмо с благодарностью и с подробным описанием всего, что произошло в этот знаменательный день.

Элинор заставила себя принять тот факт, что ее муж был бродягой во всех смыслах. Она напоминала себе, что благодарна ему за очень многое и что нечестно слишком порицать его за тот образ жизни, который он всегда предпочитал. У нее был чудесный дом, независимость и дитя, которое она носила. Теперь ей оставалось только радоваться тому, что все это у нее осталось.

Когда первые морозы разрисовали окна, Элинор располнела и жизнь ее превратилась в сплошное ожидание — ожидание родов и, несмотря ни на что, ожидание Николаса. Она знала, что, даже если мадам Беллэр снова околдовала его, однажды наступит момент, когда он захочет увидеть ребенка.

Вместе с мисс Херстмен они тихо отпраздновали Рождество, солнечным утром отправившись на церковную службу и обменявшись поздравлениями с новыми знакомыми. Несмотря на поздние сроки беременности, Элинор получила массу приглашений, но именно поэтому ее вежливые отказы всеми были восприняты с пониманием.

В первый день нового года Элинор проснулась от какого-то неясного изменения внутри. Сосредоточившись, она почувствовала, как тяжесть смещается вниз живота. Немедленно послали за акушеркой. Та снисходительно выслушала ее взволнованный рассказ и сказала, что все идет как положено, нужно только как можно больше ходить и есть как всегда.

— Если ребенок родится раньше полуночи, миссис Дилэни, я буду очень удивлена. Но вам не нужно волноваться, я останусь у вас на ночь.

Все произошло так, как сказала миссис Стонджелли. День прошел обычно, Элинор даже отправилась прогуляться по саду и принесла к себе в комнату несколько поздних роз. Цветы для ее ребенка.

К тому времени, когда возвратилась акушерка, Элинор уже лежала в постели, но ей пришлось подняться.

— Соберитесь и ходите, сколько сможете, дорогая моя. Это облегчит дело. Скажите мне, если начнутся схватки, я посмотрю, что нужно сделать. И не стесняйтесь кричать — это поможет малышу появиться на свет.

Боль и тяжесть накатывались волнами, и Элинор ухватилась за руку акушерки, ища в ее глазах надежду на свое спасение. Она стонала, вскрикивала и вдруг тоненько захныкала:

— Николас!

Она все бы отдала за то, чтобы он сейчас был рядом, но по крайней мере у нее есть Арабелла Херстмен, хотя впервые эта леди разволновалась почти до панического состояния.

Взяв себя в руки, Элинор села и начала громко декламировать стихи Вордсворта:

Печален дом, враждебен мир,

И навсегда ушел покой,

Устало к своему концу

Я шел, охваченный тоской

Затем, угнетенная настроением стиха, она в отчаянии перешла к поэзии Вальтера Скотта:

Красив Бригнала брег крутой,

И зелен лес кругом,

Цветы над быстрою рекой

Раскинуты ковром

Вдоль замка Дальтон на коне

Я ехал не спеша,

Навстречу пела с башни мне

Красавица-душа

Какая-то часть сознания Элинор блуждала вместе с героем по средневековым замкам, но затем внезапная сила заставила ее застонать и вернула к реальности. Мисс Херстмен прекратила читать и вскочила на ноги, прижимая книгу к груди.

— Хорошо, милая! — подбадривала Элинор миссис Стонджелли — Теперь уже скоро. Продолжайте. Отдыхайте, когда сможете. Первенцы не торопятся. Совсем не торопятся…

Рассудительное ворчание акушерки казалось Элинор настоящей музыкой. Она тужилась и отдыхала, затем все повторялось снова. Господи, когда же конец этим безумным схваткам?

— Уже родился? — слабо выдохнула она в минуту покоя.

— Еще нет, дорогая, — улыбнулась акушерка, предлагая ей глоток вина. — Вы сами поймете, когда это произойдет. Теперь повернитесь на бок и положите ногу мне на плечо, вот так…

Элинор следовала всем инструкциям акушерки, требованиям своего тела, и, наконец, наступил момент, когда она действительно поняла, что ребенок родился. Сначала медленно появилась головка, затем все остальное. Волны боли отхлынули, и она оказалась на мирном берегу.

В этот момент раздался пронзительный крик.

Элинор опустила глаза, чтобы увидеть младенца, все еще соединенного с ней пуповиной. Ребенок смотрел на мир широко открытыми темными удивленными глазами. Она потянулась к нему, не испытывая больше ни малейшей усталости.

— Мое дитя, мое дитя…

— Чудесная девочка, правда? — широко улыбнулась миссис Стонджелли, заворачивая младенца. — Теперь, милочка, осторожно повернитесь на спину.

Когда требование акушерки было выполнено, она подала ребенка Элинор.

— Здравствуй, красавица. Ну разве мы с тобой не умницы?

Мисс Херстмен обменялась взглядом с акушеркой, и та снисходительно улыбнулась:

— Все они такие, мадам.

Когда пуповина была перерезана, миссис Стонджелли забрала ребенка у Элинор и дала подержать мисс Херстмен, которая тут же зашептала большеглазой малютке милые глупости.

— Какой прелестный ребенок! — Она прижала девочку к себе. — И вы, Элинор, молодец.

— Правда-правда, — подтвердила акушерка. — Женщины часто доставляют мне массу хлопот. Они сопротивляются, а вы все сделали как надо. Девочка здоровенькая. Держите ее в тепле, кормите грудью, и малышка быстро расцветет.

Она забрала младенца у мисс Херстмен и показала Элинор, как прикладывать ребенка к груди. Новорожденная мгновенно зачмокала.

— Ах ты, моя сладкая! — удовлетворенно улыбнулась акушерка — Она все поняла. Держите ее около себя, в тепле и кормите, когда она захочет есть. А сами отдыхайте и побольше пейте. — С этими словами женщина опустилась в кресло у камина и задремала.

Мисс Херстмен присела на краешек постели и смотрела, как малышка сосет грудь.

— Я никогда этого не видела, — с неожиданной нежностью сказала она. — Спасибо.

Элинор улыбнулась:

— Я рада, что вы были со мной и заставили меня вернуться к жизни. Это было довольно болезненно, но необходимо. — Ее рука нежно скользнула по золотистой головке дочери. — Я бы только хотела…

— Чтобы ваш муж был здесь. Но он ведь будет здесь с вами, не правда ли? Не поддавайтесь унынию, ожидая известий.

Элинор не ответила. Усталость навалилась на нее, и ей уже было не до мыслей о Николасе. Она увидела, как нежный ротик малышки оторвался от ее груди, и дочурка заснула. Мисс Херстмен положила крошечный сверток в колыбельку, стоящую у камина, а затем Элинор, выдержав тщательный осмотр миссис Стонджелли, погрузилась в глубокий сон без сновидений.