Нежеланный брак - Беверли Джо - Страница 39

Впрочем, Бет избавилась от жалости к ней в тот момент, когда та втянула ее в разговор, явно рассчитанный на публику.

— Мисс Армитидж, вы, наверное, страдаете из-за того, что родители вашего жениха так торопятся со свадьбой, — прошептала она, опустив ресницы. — Я бы на вашем месте… — Она покраснела. — Я лично буду настаивать на том, чтобы все проходило в те сроки, в какие положено.

Было очевидно, что она произносила заранее заученные слова. И именно в этот момент Бет перестала ее жалеть:

— Правда? Я уверена, что ваш супруг будет рад узнать, что ваше желание совершить церемонию по всем правилам преобладает над вашим желанием стать его женой.

— Я всего лишь хотела сказать, мисс Армитидж, что мне бы хотелось выйти замуж по всем правилам. — Красавица бросила на нее торжествующий взгляд.

— Очень мило с вашей стороны, — не осталась в долгу Бет. — Уверена, что герцогиня по достоинству оценит ваше мнение о том, как следует проводить обряд бракосочетания. Прошу вас, пойдите к ней и выскажите ей свое мнение.

Феба оказалась вне расписанного ею заранее сценария и растерялась, но и в такой ситуации ее безупречные черты не исказил даже намек на чувство.

— Ля! — воскликнула она с улыбкой. — Как вы меня поймали! А я-то думала, что говорить с такой образованной женщиной, как вы, сплошная скука. Впрочем, вы, наверное, не знаете, что в нашем кругу принято, чтобы между помолвкой и свадьбой проходило достаточное количество времени.

Слова «в нашем кругу» не задели Бет за живое. Она размышляла над уничижительным и вместе с тем пристойным ответом на этот выпад, когда рядом с ней вдруг возник маркиз.

— Кому как не вам, мисс Суиннамер, знать, что я никогда не подчиняюсь правилам, — произнес он многозначительно. — Я уверен, что когда-нибудь найдется мужчина, который, пленившись вашей красотой, потащит вас к алтарю с той же поспешностью, с какой я веду туда мою невесту.

Эта речь маркиза была принята с восторгом и двусмысленными шуточками у тех гостей, которые ее слышали. Миссис Суиннамер тут же оказалась поблизости, чтобы прийти на помощь любимой дочери. Она выглядела расстроенной и даже разъяренной, а Феба лишь слегка нахмурилась. Бет вдруг пришло в голову, что Феба только теперь поняла, что маркиз вовсе не ослеплен ее красотой.

— Должна признаться, мне жаль бедную дурочку, — шепнула она маркизу, когда он вел ее к столу с освежающими напитками.

— Не стоит ее жалеть, — отмахнулся он. — Она чем-то похожа на мышеловку, намазанную медом. Таких лучше обходить стороной.

— Если вы постоянно будете думать о том, как бы обойти ее стороной, то в результате когда-нибудь окажетесь в ее сладких сетях, — проворковала Бет.

— Хотите вина? — Он усадил ее за стол в тихом уголке. — Вы предпочитаете глинтвейн или оршад?

— Лучше глинтвейн.

Маркиз сделал знак лакею, стоящему в дверях.

— Если вы захотите пожаловаться кому-либо, знайте, что всему виной моя матушка. Это она навязала мне Фебу.

— Наверное, потому, что считала ее подходящей для вас женой? — спросила Бет, которая считала герцогиню более скрытной, чем та хотела казаться.

— Она считала ее наиболее приемлемой, — поправил ее маркиз. — Она честно хотела сделать все, что от нее зависело. — Появился лакей, и он передал Бет охлажденный напиток. — Должен признаться, что во всем виноват я сам. Феба решила, что у меня серьезные намерения, а я попался в ее ловушку. И дело не в том, что она красива, — пояснил он, — а в том, что она обладает отполированной, обманчивой наружностью. У меня однажды появилось желание разрушить ее безукоризненно созданный образ. Это могло бы оказаться фатальным, если бы я вовремя не остановился.

Он во второй раз говорил с ней, как с человеком, которому доверял и которого, возможно, даже любил.

— Я уверена, — заметила Бет, потягивая вино, — что однажды даже такая женщина, как Феба, проснется со спутанными волосами и на смятой простыне.

— Вы так думаете? — задумчиво протянул он. — Я часто размышлял об этом. А вдруг она найдет в себе силы отвергнуть логичный конец первой брачной ночи?

Бет похолодела. Глинтвейн попал не в то горло, и она закашлялась. Он забрал у нее из рук бокал прежде, чем его содержимое успело расплескаться на ее шелковое платье.

— Вы в порядке? — спросил он. — Не думал, что это так вас разволнует.

— Я в порядке, — ответила она, вставая со стула. — Кажется, мой партнер по танцам непозволительно тянет время. Он поставил на столик бокал и обнял ее за талию.

— Я требую права первенства, — заявил он, внимательно глядя на нее. — В чем дело? Понятно, вас беспокоит страшная перспектива брачного ложа. Снова взыграла девичья скромность? — В его голосе слышалась прежняя издевка.

— Неужели это так трудно понять?

— Понять можно, только это чертовски утомляет, — ответил он, и Бет поняла, что он употребил слово «чертовски» не случайно. — Вам придется сделать выбор, моя дорогая. Как вы хотите, чтобы с вами обращались? Как с экзотическим цветком, защищали от жестокостей этого мира, а также — и прежде всего — от назойливых поклонников? Или вы предпочтете, чтобы к вам относились как к равной?

— Лучше как к равной, — подумав, ответила Бет. — Но надеюсь, это не лишит меня права испытывать чувства, которые обычно испытывают девственницы, милорд. Разве мужчины не бывают растерянны или неуверенны в себе накануне серьезных событий в их жизни? Например, накануне дуэли?

— В этом смысле я девственник, — засмеялся маркиз. — Я имею в виду дуэли. Значит, вы представляете себе нашу первую брачную ночь в виде дуэли? Пистолеты на двадцати шагах? — Он лукаво улыбнулся. — Думаю, нам больше подошел бы кулачный бой или, по крайней мере, шпаги.

Бет смущенно покраснела, хотя знала, что у нее нет оснований обижаться.

— Я надеюсь, что наше супружеское ложе будет отмечено не борьбой, а миром, — проговорила она.

— Если вы настолько честны, насколько хотите казаться, то наше супружеское ложе будет отмечено кровью, — очень серьезно сказал он. — Кровь обычно не является производным от мирных отношений.

Если до этого момента щеки Бет заливал румянец от смущения, то теперь она побледнела как полотно. Он говорил справедливые вещи, но в его словах была жестокость и память об их прежних конфликтах.

— Простите. — Он, вздохнув, взял ее за руку. — Я не очень умею строить такие отношения с женщинами. Вы требуете не того, что я привык давать. Как бы вы ни были самостоятельны и независимы, я предпочитаю относиться к вам, как к экзотическому цветку. По крайней мере, до поры до времени. Может быть, вы сделаны из стали, но мои нервы такого напряжения не выдерживают.

Он ввел ее в бальный зал, где контрданс был в полном разгаре, и они влились в толпу танцующих гостей. Маркиз махнул рукой оркестрантам, как заправский дирижер:

— Поиграйте еще немного…

Бал в честь их помолвки подходил к концу, и Бет постепенно расслабилась, сдержанность уступила место безудержной радости, кровь закипела в жилах, последние сомнения улетучились.

Она беспечно улыбнулась и отдалась во власть легкомысленного танца.

С этого дня маркиз стал относиться к ней весьма благосклонно, но не более того. Они больше не вели доверительных разговоров, но Бет и не принуждала его к этому, для нее главное было — не провоцировать очередные конфликты.

Кроме того, Бет ужасно уставала от круговерти ежедневных приемов и светских раутов, где должна была изображать счастливую невесту, которой не терпится отправиться под венец, — разумеется, в благопристойной и изысканной манере.

Маркиз иногда проводил время в клубе или с друзьями, а у Бет не было возможности отдохнуть и расслабиться. Однажды вечером, когда пришло время ехать в театр, она вдруг, ко всеобщему изумлению и ужасу, разрыдалась. Неожиданно для себя она кинулась в объятия маркиза, просто потому, что он оказался ближе, чем другие члены семьи.

— Маман, это нужно немедленно прекратить! — заявил Люсьен, после того как усадил Бет на диван. Герцог переглянулся с женой.