Любовь игрока - Беверли Джо - Страница 60

Брайт покинул игорный дом с легким сердцем: удача сопутствовала ему, и в дальнейшем с азартными играми можно было распрощаться навсегда.

Они с Эндовером весело шагали по улице, вдыхая всей грудью холодный, бодрящий воздух, и не заметили, как столкнулись с лордом Уолгрейвом и парочкой его друзей.

— Ах, лорд Арсенбрайт! — воскликнул Форт, кривя губы в презрительной усмешке. — Я как раз искал вас. Сердце Брайта дрогнуло, предчувствуя опасность.

— Да? — сказал он.

— Назовите ваших секундантов.

Кровь застыла в жилах Брайта, но он спокойно ответил:

— Барклай и Эндовер, но мне хотелось бы знать, за что я удостоен такой чести — убить вас?

— Это будет не так-то просто, уверяю вас, — ответил Форт с холодной улыбкой. — Вы хотите знать причины? Скажем, мне не нравится, как вы ведете свои бразильские дела.

Другими словами — амазонские дела. Ипполита. Но какого черта?..

— Я и не знал, что вы проявляете такой интерес к этой земле, Уолгрейв.

— Я люблю, когда играют по правилам, Маллорен. Я слышал, что вы взяли на себя некоторые обязательства, но затем нарушили слово. Где и когда?

— Милорд, — вмешался Эндовер. — В задачу секундантов входит примирение противников. Как мы сможем это сделать, не зная причин дуэли?

— Они хорошо известны нам, — отрезал Брайт. — Лорд Уолгрейв сам хочет опустошить Южную Америку.

Сжав кулаки, Форт шагнул вперед, намереваясь ударить Брайта, но друзья оттащили его назад.

— Лорд Эндовер, — сказал один из них, — можем мы встретиться у вас завтра утром?

— Да.

Эндовер и Брайт смотрели, как друзья Форта пытались уговорить его пойти в клуб.

— Он всегда был слишком горячим, — заметил Эндовер. — Мне кажется, здесь произошла какая-то ошибка…

— Должно быть, ибо я чист, как первый снег.

— Брайт…

— Эндовер, не трать время, — обрезал его Брайт. — Лучше сам выясни, что происходит, а мне надо спешить домой, чтобы сообщить Ротгару, что, возможно, в его семье скоро будет покойник.

— Может быть, лучше…

— Ты что, забыл, что он мой старший брат? — спросил Брайт. —

— А мой свояк, — заметил Форт и исчез, в темноте.

Однако Ротгара не было дома. Боудикка и Зенон говорить не умели, а слуги все равно не сказали бы ему ничего путного. Брайту оставалось только догадываться. Возможно, брат ушел в гости, но в это время года было мало приемов, к тому же самый увлекательный из них вряд ли мог так привлечь внимание маркиза, чтобы задержать до рассвета. Может быть, он с друзьями? А может, с Саппо?

Назвать Саппо любовницей Ротгара было все равно что назвать Ротгара служащим Брайта. Если между ними и была интимная связь, то, как это ни парадоксально, по большей части интеллектуальная.

Саппо — никто не слышал, чтобы ее когда-нибудь называли другим именем, — в жилах которой смешалось столько различных кровей, трудно было отнести к какой-нибудь одной расе. Сама она говорила, что ее мать была светлокожей туниской, а отец — русским моряком, в котором текла и монгольская кровь. Она была ростом в шесть футов, с кофейного цвета кожей, высокими скулами, приятными чертами лица и большими раскосыми глазами; густые черные прямые волосы струились по спине, ниспадая до самых икр.

Она была талантливой поэтессой и сочиняла стихи на трех языках. Она никогда не скрывала, что предпочитает любовь женщин любви мужчин. Ротгар был единственным мужчиной, с которым она была близка, если вообще такая близость существовала.

Брайт часто задавался мыслью, чем вызвана такая дружба. У Ротгара были своеобразные сексуальные наклонности, но Саппо была единственной женщиной, с которой он порой проводил ночь.

Брайту ничего не оставалось делать, как ждать.

Сопровождаемый Зеноном и Боудиккой, он поднялся к себе в комнату и разделся сам, не желая будить камердинера. Обнаженный, он ходил по комнате, размышляя над тем, что могло случиться. У него не оставалось сомнений, что Форт узнал о его отказе жениться на Порции. Естественно, что, заинтересованный в этом браке, он пришел в ярость. Но такое поведение было неразумным даже для Форта, если его беспокоила репутация Порции, после того, что с ней случилось в борделе.

Возможно, здесь не обошлось без вмешательства Нериссы, подумал Брайт, доставая книгу проповедей, в которой было заложено пресловутое письмо. Если ему суждено умереть, то он должен позаботиться о том, чтобы это письмо попало в руки Трелина.

Однако прежде всего нужно было все-таки выяснить, почему Форт пришел в такую ярость. То, что произошло в доме леди Уиллби, практически не вызвало большого скандала. Вне всякого сомнения, это был неприятный момент, но он закончился разве что только объяснением между Брайтом и Трелинами.

Возможно, причина лежала в самой Порции? Могла ли она пожаловаться Форту, что Брайт сделал ей предложение, а потом отказался от него? Нет, об этом даже смешно думать.

Необходимо была" поговорить с самим Фортом. Тот хотя и горячая голова, но быстро отходит. Однако времени для разговоров не оставалось совсем.

Брайт бросился на кровать и сразу уснул: завтра он должен встать со свежей головой.

На следующее утро Ротгар так и не появился. Брайт пил кофе, когда дворецкий сообщил о приходе Эндовера.

— Боюсь, что тебе не понравится то, что я скажу, — заявил Эндовер.

— В чем дело? — спросил Брайт.

— Уолгрейв настаивает, что дуэль — это ваше личное дело и касается оно исключительно торговли с Южной Америкой, но никто не верит ему.

— Чему же тогда все верят?

— Тому, что ты изнасиловал, или, во всяком случае, пытался изнасиловать Порцию Сент-Клер в доме Уиллби, — смущенно ответил Эндовер, катая по столу хлебный шарик.

— Что?!

— Все шепчутся и строят догадки, но и без того все всем ясно: ты пытался соблазнить еще одну девственницу, но она дала тебе решительный отпор. Ты набросился на нее, и в это время появились леди Уиллби и лорд и леди Трелин. Они как раз разыскивали мисс Сент-Клер. Их взорам предстала ужасная картина: леди была растерзана, напугана, платье ее разорвано.

— Черт!

— Леди Трелин все отрицает, но таким тоном, что сразу веришь, что все случившееся — правда. Все говорят, что уже была назначена свадьба, но жених в последний момент от нее отказался. Мисс Сент-Клер сгорает от стыда и не может оправиться от потрясения. Оказывается, что Уолгрейв — ее ближайший сосед и относится к ней, как брат…

— Значит, я теперь не могу высунуть наружу нос?

— Не все так плохо, Брайт. Все это пока только слухи, на самом же деле никто не знает правды. Если мисс Сент-Клер появится в свете целой и невредимой, со слухами будет покончено. Трелины говорят, что у нее дикая головная боль, но опять таким тоном… Форт вызвал тебя на дуэль, чтобы подлить масла в огонь.

— Проклятый дурак. Тогда мне лучше появиться в свете как ни в чем не бывало.

— Откровенно говоря, я и Барклай встретились с друзьями Форта…

— Он что, образумился?

— Возможно, — ответил, нахмурившись, Эндовер. — Но он выдвинул странное требование, Брайт. Он говорит, что возьмет обратно своей вызов, если ты женишься на мисс Сент-Клер. Возможно, он поверил слухам.

Брайт внимательно посмотрел на друга.

— Похоже, ты начинаешь верить в них сам.

— Конечно, нет, — ответил Эндовер, слегка покраснев. — Но почему Уолгрейв так настаивает на этом браке?

— Возможно, он хорошо относится к мисс Сент-Клер и хочет, чтобы я выполнил свое обещание, — ответил Брайт, наливая себе еще чашку кофе.

— Ты так считаешь? Ну если дело только за этим, то почему бы тебе не жениться на ней? Разве тебе не хочется этого?

— Да, но не против ее желания;

— Черт возьми, Брайт, неужели ты говоришь серьезно? Ты не можешь угождать каждой встречной девице.

Грозный взгляд Брайта заставил Эндовера прикусить язык, однако спустя минуту он добавил:

— Я не могу понять ее. Ты редкая партия для такой женщины, как она.

— Возможно, она ценит себя выше.