Любовь игрока - Беверли Джо - Страница 56

— Замолчи! — закричала Порция и выбежала из комнаты.

Самое ужасное было то, что Нерисса была права. Тело Порции еще помнило уроки Брайта Маллорена и жаждало их повторения.

Она не могла отделаться от мысли, что именно ее тело жаждало Брайта Маллорена, что ею руководила лишь слепая страсть к нему.

Может быть, ей стоило воспользоваться предложением Брайта и отказать ему.

Глава 17

Брайт возвращался домой, размышляя над тем, что могло случиться с Порцией. То, что она была в состоянии шока, он понял сразу, хотя и не мог определить причину такого состояния. Он предоставил Порции возможность к отступлению, но она не воспользовалась ею. Он заглянул ей в глаза и увидел, что ее слова правдивы, хотя она и выглядела очень несчастной.

Ему было ясно одно — он не может жениться на женщине против ее желания..

Придя домой, он сразу же направился в деловую часть дома, стараясь работой заглушить свое беспокойство. Однако ему не удавалось ни на чем сосредоточиться. Выслушав отчет служащего о ценах на импортное вино, он не понял из него и десятой части и потому оставил все попытки заняться работой.

Войдя в зал, он столкнулся с Ротгаром, одетым в великолепный придворный костюм и при всех орденах.

— Как поживают наши любимые монархи? — спросил он брата.

— Скучные, как всегда, — ответил Ротгар. — Я хочу немного отдохнуть и выпить крепкого кофе. Не составишь ли мне компанию?

Брайт попытался найти благовидный предлог для отказа, но не выдержал и уступил.

Они вошли в библиотеку, любимое убежище Ротгара. Большая комната была отделана дубовыми панелями и заставлена шкафами с книгами, которыми часто пользовались. Когда они уселись в ожидании кофе, Брайт спросил у брата, считает ли он «Песню Песней» аллегорией или подлинной любовной историей.

— А неможет ли она быть и тем, и другим? — спросил Ротгар, подсаживаясь ближе к огню и расправляя складки своего великолепного плаща. Его волосы были напудрены, как и у Брайта, но двор требовал большей пышности в одежде, и поэтому Ротгар весь сверкал драгоценностями — рубинами пуговиц, бриллиантами на эфесе шпаги и тяжелыми кольцами на изящных белых руках.

— По сравнению с тобой я чувствую себя совсем нищим, — заметил Брайт, придвигаясь к брату. — Нам что-то пришлось выпрашивать?

— Совсем наоборот. Для того, чтобы просить о чем-то, нужно действовать по-джентльменски и ненавязчиво. Я просто стараюсь производить нужное впечатление и жду, когда наступит подходящий момент. Многие действуют по старинке и оказывают знаки внимания матери короля и лорду Бату, а я смотрю в будущее.

— Бывает ли король когда-нибудь свободен от общества своей матери и лорда Бата?

— Вне всякого сомнения. Особенно с моей помощью.

— Черт возьми! Ты становишься гувернером короля?

— Ну до этого далеко, — улыбнулся Ротгар, — но я умею внушить ему благоговейный страх, и потом я один из тех немногих, кто не выпрашивает у него всевозможных подачек. После бракосочетания Сина он приезжал ко мне в аббатство, и у нас состоялся небольшой разговор по душам.

— О политике? — ухмыльнулся Брайт.

— Совсем немного, но в основном о марьяжных делах. Он и королева очень счастливы, хотя она, конечно, не догадывается, откуда на нее свалилась такая благодать.

Брайт разразился веселым смехом:

— Господи, Бей, и откуда ты все это узнаешь? Ротгар выглядел слегка задетым.

— Все поверяют мне свои сердца. А как твои сердечные дела?

К счастью, в это время принесли кофе. Пока слуга разливал кофе по чашкам, Брайт собрался с мыслями.

— Мои любовные дела идут хорошо и без твоего участия. Свадьба состоится в среду.

— Тогда мне лучше сразу послать за Эльф и Брендом. Может быть, твоя невеста не откажется пообедать у нас сегодня вечером? Конечно, мы пригласим и Трелинов.

— Я в этом не уверен.

— Если это удобно, я мог бы заехать за ней. Брайт молчал, и Ротгар добавил:

— Не пригласить их было бы неучтиво.

— Пожалуй.

— Брайт, если нашей семье грозят неприятности, то я хотел бы знать о них заранее.

Брайт поставил на стол пустую чашку. Он никогда не допускал Ротгара в свою личную жизнь, но сейчас брат был прав. В данном случае дело уже выходило за рамки личного.

— Не ошибайся на мой счет, — сказал он. — Я действительно хочу жениться на Порции Сент-Клер. Возможно, это неблагоразумно, но я хочу этого брака.

— Меня бы сильно встревожило, если бы некоторые члены моей семьи вдруг стали поступать благоразумно. Брайт весело рассмеялся.

— У тебя нет причин для беспокойства. Меня поймали с поличным, когда вчера я страстно целовался с Порцией на вечере в доме Уиллби.

— А она отвечала на твои поцелуи?

— Не менее страстно.

— Где же тогда ложка дегтя в бочке меда?

— Трелин потребовал от меня соблюсти приличия и жениться на Порции. Я думаю, что на три четверти он действовал из самых лучших побуждений и только на одну четверть — из-за желания видеть меня женатым и таким образом исключить возможность моей связи с его женой.

— Какой оригинальный взгляд на брак. Брайт снова весело рассмеялся:

— Я подозреваю, что его оптимизм уже несколько уменьшился, хотя он еще не осознал всей правды, и в мои планы не входит раскрывать ему на все глаза.

— Конечно же, нет. Итак, он настаивает на браке. Ты хочешь жениться. Леди в восторге. Тогда о чем речь?

— Леди совсем не в восторге. Она и с самого начала не была в восторге от возможного со мной брака, а сейчас выглядит так, как будто ее пригласили переночевать в дом больного чумой.

— Брайт, здесь я не помощник; Мне не нравится, когда женщину насильно выдают замуж.

— Надеюсь, что это не так. Я предложил ей выход из создавшегося положения, сказал, что готов отказаться от брака, но она не пошла на это. Я, черт возьми, не понимаю, что происходит. Брайт поднялся и зашагал по комнате.

— Я спровоцировал ее на этот поцелуй, Бей, но никто не разубедит меня в том, что она не получила от него наслаждения.

— Может, ты расскажешь мне поподробнее о своей будущей невесте?

Меньше всего на свете Брайту хотелось говорить с кем-либо о Порции, но он откликнулся на просьбу брата и рассказал ему все, опустив, однако, то, что случилось в борделе.

— Итак, — заключил Ротгар, выслушав его рассказ, — ее брат окончательно завяз в долгах и вынужден спасаться бегством, а она, вне всякого сомнения, винит во всем тебя.

— Меня? Почему?

— Ты дал ему выиграть. Ничего глупее ты не мог придумать. Тебе надо было ободрать его как липку, дать помучиться несколько дней, а затем уничтожить его расписки.

— Проклятие! Пожалуй, ты прав, но я не знал, как глубоко он завяз в долгах.

— И конечно же, после того, что произошло с ее отцом и братом, мисс Сент-Клер не горит желанием связать свою жизнь с таким заядлым игроком, как ты.

— Я? Но я таковым не являюсь.

— Для нее ты — игрок. Мое предложение: рассказать ей всю правду. Объяснить, что ты не раб случая и что ты готов навсегда распрощаться с карточным столом.

— Боюсь, что ее брат не один раз обещал ей это, — ответил Брайт.

— Ты должен рассказать ей о себе более подробно. Сомневаюсь, что ты сейчас продолжал бы играть, если бы не увлекся проектом Бриджуотера.

Однако Брайт в ближайшее время не собирался расставаться с картами, по крайней мере до тех пор, пока не сможет поддерживать на плаву Бриджуотера и пока не рассчитается с долгами Апкотта, но он не стал говорить об этом брату, так как тот непременно стал бы предлагать ему деньги.

— Не думаю, что Порция поверит мне, — сказал Брайт. — Она с отвращением говорит на эту тему. Нет, лучше всего мне взять мое предложение обратно. Если Трелины принуждают ее вступить в этот брак, после моего отказа они будут бессильны. Если я сумею убедить ее, что я не так уж и плох, мы всегда можем вернуться к данному вопросу.

— Это выглядит смешно.

— Меня не беспокоит, как это выглядит. Нет никакой нужды в такой спешке. Ничего страшного не случилось, и леди Уиллби может подтвердить это. Если Трелины поднимут шум, у меня есть средство заставить их молчать. Я не хочу, чтобы Порция шла к алтарю, как на плаху.