Колдовство - Беверли Джо - Страница 37

— Сакс, дорогой! Какой приятный сюрприз! А мне как раз нужно посоветоваться с вами по поводу шелка. — Она подставила ему щеку, которую он вынужден был чмокнуть, и, кивнув в сторону офицера, представила:

— Редкар.

Затем, игнорируя Мэг и Лору, словно они были служанками, дама приблизилась к графу.

— Мне нужно выбрать подходящий материал для одного очень интимного события…

— Тогда вам придется положиться на совет Редкара, Трикси, — сказал граф и повернулся к Мэг:

— Дорогая, позвольте мне представить вам леди Харби и полковника Джорджа Редкара. — А затем, обращаясь к ним, продолжил:

— Это моя жена, леди Саксонхерст, и ее сестра, мисс Джиллингем.

Парочка буквально остолбенела.

Повисло неловкое молчание, но Саксонхерст, казалось, не обращал на это никакого внимания. Прошло несколько секунд, прежде чем дама и офицер, вспомнив о хороших манерах, заулыбались и рассыпались в поздравлениях, после чего заспешили по своим делам, приняв приглашение на бал, который граф собирался вскоре дать, чтобы представить жену свету.

— Бал? — переспросила потрясенная Мэг.

— Признаюсь, я только сейчас это придумал, но так мы смогли бы устроить все сразу, вместо того чтобы представлять вас каждому в отдельности. Бал Двенадцатой ночи. Мы позаботимся о том, чтобы кисейное платье абрикосового цвета к этому времени было готово.

Мэг попыталась мысленно отделить кисейное платье абрикосового цвета от вороха прочей заказанной одежды…

— Вообще-то наше свадебное объявление напечатано в сегодняшних газетах, — добавил граф, останавливаясь перед витриной уже знакомого шляпного магазина, — но Трикси Харби никогда ничего не читает.

Собрав все свое мужество, Мэг поинтересовалась:

— Вы пригласите на бал своих родных?

Граф, уже стоявший на пороге магазина, обернулся:

— Родных?

Мэг понимала, что поступает неблагоразумно, но считала своим долгом спросить:

— Вашу бабушку и…

— Нет. Идемте. — Он пропустил их вперед, и при виде магазина миссис Риблсайд невеликий запас храбрости Мэг улетучился без следа. Так и быть, сейчас еще рано, но она постарается залечить его семейные раны после.

Миловидная хозяйка, сияя, бросилась им навстречу. Теперь, внимательнее присмотревшись к ней, Мэг не понравилась улыбка, которой та, делая книксен, одарила Саксонхерста. Теоретическая терпимость явно не распространялась на конкретные проявления жизненной практики. Хотелось бы Мэг иметь дело с другой модной шляпницей — постарше, или с такой, у которой лицо было бы в бородавках, глаза косили или нос свисал сосиской.

Впрочем, как бы то ни было, миссис Риблсайд свое дело знала. Поскольку Мэг была полна решимости искупить свои моральные проступки и стать идеальной женой во всех прочих отношениях, возражать ей не пристало. Вскоре она уже представляла собой болванку для примерки бесконечного количества головных уборов, и на нее обрушился град вопросов относительно тесьмы, высоты тульи, лент, цветов, перьев и фруктов для украшения…

Впрочем, на большинство вопросов отвечал граф, развалившийся в кресле:

— Нет, не эта. Эта слишком тяжеловесна… Попробуйте другую булавку. Вот, это хорошо. Очень к лицу…

Наконец стопка шляпных коробок выстроилась в ожидании отправки на площадь Мальборо, и граф предоставил Лоре полную свободу выбрать головной убор для себя, посоветовав, однако, прислушаться к советам миссис Риблсайд, а сам отвел Мэг к окну.

— Устали?

— Немного, — призналась она. А когда граф зашептал ей что-то на ухо, Мэг почувствовала себя совсем несчастной, потому что этот звук напомнил ей жужжание Шилы. — Но я должна поблагодарить вас…

— К черту благодарности! Я сам получаю от этого огромное удовольствие. — Он обернулся, чтобы посмотреть на Лору, которая в этот момент, склонив голову набок, восхищенно рассматривала украшенную чайными розами прогулочную шляпу с широкими полями, отороченными белым кружевом. — Берите эту, не ошибетесь, детка. Придет весна — и вы покорите весь Лондон.

Лора хмыкнула, но согласилась. Ее глаза светились от восторга.

— Она скоро станет очень опасной, — заметил Саксонхерст.

— Опасной?

— Для мужчин. И… — добавил он, подмигнув, — для нас с вами: покоя знать не будем. Ей не понадобится даже приданого, чтобы поклонники ходили за ней табуном. Знаете, вам повезло, что у вас есть я. Не уверен, что одной вам удалось бы сдерживать напор охотников.

Мэг вспомнила сэра Артура и уставилась на мужа, представляя себе, что могло бы случиться.

Он заслуживал лучшего, этот мужчина, которого она поймала в силки. Ей хотелось быть с ним абсолютно честной, но она не смела. Одну вещь, впрочем, Мэг могла ему открыть.

— Той ночью, — прошептала она, озираясь, чтобы убедиться, что Лора и хозяйка салона ее не слышат, — я солгала вам насчет… насчет моих месячных. — Ей не хотелось ничего объяснять, потому что это повлекло бы за собой новую ложь.

Граф улыбнулся — очевидно, он не был ни шокирован, ни оскорблен.

— Я так и думал.

О Господи!

— Вообще-то я очень честный человек, Саксонхерст. Уверяю вас.

— Я вам верю.

Мэг повернулась к мозаичному окну и долго смотрела на шумную улицу, прежде чем решилась.

— Сегодня ночью, — прошептала она еще тише.

— Что вы сказали? — Он наклонился к ней, словно хотел получше расслышать. Мэг откашлялась.

— Сегодня ночью. Все будет в порядке. — Она бросила на него быстрый взгляд и снова отвернулась. — Сегодня ночью.

Он взял ее руку и поднес к губам, в этот момент Мэг встретилась с ним глазами.

— Моя дорогая леди Саксонхерст, — сказал граф, — сегодня, несомненно, все будет в порядке. Клянусь жизнью.

— А что вы думаете?..

Мэг выдернула руку и, повернувшись к Лоре, увидела, что и она, и хозяйка салона, прервав разговор, блестящими от любопытства глазами наблюдают за ними.

Неужели они что-нибудь слышали? При этой мысли Мэг вспыхнула. Нет. Но тон ее разговора с графом, вероятно, выдавал их.

Ничуть не смутившись, Сакс подошел к ее сестре и нахлобучил ей на голову игривый головной убор, казалось, сооруженный из одних лент.

— Лора, дорогая, должен быть закон, запрещающий это. Думаю, мне следует внести на рассмотрение палаты лордов, билль, обязывающий всех хорошеньких молодых дам носить густые вуали и монашеские покрывала.

Лора прыснула со смеху.

— Тогда это станет повальным увлечением, потому что кто же захочет причислить себя к нехорошеньким?

— И бедная миссис Риблсайд лишится большей части своих клиенток. Но поскольку, подозреваю, мы сильно обчистили ее магазин сегодня, давайте направимся домой и приготовимся к вечеру.

Мэг, все еще стоявшая у окна, при этих словах почувствовала какое-то смущение, но уже в следующий момент поняла, что они были вполне невинными. Просто на вечер граф запланировал поход в театр пантомимы.

Однако когда они возвращались к карете, она поняла по его взгляду, что они все-таки были не совсем невинными. В них содержался и другой смысл, и, как бы ни нервничала Мэг, как бы ни бросало ее в дрожь от волнения, она не могла дождаться момента, когда окажется наконец в этой лисьей пасти.

Он соблазнял ее. Неторопливо, по мере того как догорали последние лучи дневного света, муж постепенно подводил ее к обещанной ночи.

В карете, несмотря на то что Лора сидела напротив, он держал ее за руку. Ничего больше, к тому же оба они были в перчатках, но всю недолгую дорогу до дома Мэг ощущала, как его пальцы сжимают ее ладонь.

А за несколько минут до того, как они приехали, он просунул большой палец под перчатку и стал гладить внутреннюю поверхность ее запястья. Мэг еще никогда не ощущала себя в такой опасности.

По возвращении домой он сам, а не слуга снял с нее пальто и шляпу, коснувшись при этом шеи обнаженными пальцами. Когда они шли в комнату, где был сервирован чай, его рука легко касалась ее спины — так легко и в то же время так многозначительно.