Колдовство - Беверли Джо - Страница 30

Мэг от унижения хотелось закрыться одеялом с головой. Дело было не только в том, что она лгала, но и в том, что ни за что не желала говорить о подобных вещах с мужчиной. Тем более в таком умиротворяющем тоне!

— Начало, — пробормотала она. Отступать уже было некуда. По крайней мере так она освободится от него на неделю или около того.

Что-то в его взгляде заставило ее усомниться, что он ей поверил, но тем не менее граф сказал:

— Быть может, это объясняет и дикое колебание ваших настроений.

Мэг с трудом удержалась, чтобы не огрызнуться: если ее поведение кажется диким, так это потому, что она вынуждена была вступить в опрометчивый брак, чтобы избежать трагедии, и оказалась во власти человека, видимо, вознамерившегося замучить ее до смерти.

Улыбаясь так, словно знал, о чем она думает, граф наклонился и поцеловал ее в щеку:

— Спите спокойно, жена моя, и если подобные вещи вызывают у вас недомогание, оставайтесь завтра в постели — слуги сделают все, что надо. — И, задув обе горевшие в спальне свечи, вышел, оставив ее одну в темноте.

Мэг ослабила мертвую хватку, которой держалась за одеяло, и сделала глубокий выдох. Ей было отвратительно то, что она с такой легкостью соврала, но душу согревало и ощущение своей маленькой победы. Для ее достижения потребовалось применить не совсем честные методы, но важен результат: она отвела ураган и на нынешнюю ночь обеспечила себе плавание в тихих водах.

Мэг начала проваливаться в полудрему, когда внезапно пришедшая в голову мысль заставила ее вздрогнуть. Что она делает? Нельзя спать, как бы ей этого ни хотелось, иначе она ни за что не встанет до рассвета.

Мэг заставила себя подняться и плеснула в лицо холодной водой из кувшина, стоящего подле кровати. Многочисленные часы в доме начали бить полночь. Мэг застонала при мысли о том, сколько долгих часов еще оставалось до момента, когда она сможет выполнить задуманное.

Только одевшись и всю ночь меряя шагами комнату, Мэг сумела не заснуть. К тому времени, когда первый серый предрассветный луч слабо осветил небо, она почти валилась с ног от усталости, но была обязана, набравшись мужества, выйти на морозную, тонущую в тумане улицу.

«Чтоб она пропала, эта злобная Шила! — с отвращением думала Мэг, надевая свое теплое пальто с капюшоном и толстые шерстяные перчатки. — Сколько от нее неприятностей!»

Однако, выскользнув в коридор с туфлями в руках, она напомнила себе, что могло случиться, если бы камень желания не заставил графа жениться на ней. Все они были бы уже на улице, скорее всего в работном доме — девочки и мальчики отдельно, — и все, что у них теперь было бы, — это самая скудная, простая еда и убогая крыша над головой.

А могло быть и того хуже: сэр Артур поговорил бы с Лорой напрямую, и та, разумеется, принесла бы себя в жертву. В этот момент она рыдала бы в его омерзительной постели, а он жестоко насиловал ее. Мэг почти не сомневалась, что сэр Артур не намеревался обращаться с намеченной жертвой деликатно и с любовью.

А теперь граф Саксонхерст в один прекрасный день, соблазнит собственную жену, и жена, несомненно, получит от этого большое удовольствие.

Так, тихо пробираясь по коридору, Мэг пришла к заключению, что в данном случае Шила оказалась благословением. Однако ответственность за идола лежала на Мэг, Мать твердо внушила ей это. Хранить каменное изваяние было святой обязанностью, доставшейся ей по наследству.

В течение дня Мэг старалась запомнить расположение коридоров в большом доме и теперь, моля Бога, чтобы не встретиться со скалящимся псом, довольно легко нашла дверь, ведущую в ту часть помещения, где жили слуги.

Мэг осторожно прокралась по невзрачной узкой лестнице до самого низа. Днем она заметила дверь в цоколе здания со стороны фасада, расположенную ниже уровня земли, к которой вели уходящие вниз ступеньки. Должен быть и черный ход, вероятно, в кухне. Одну из этих дверей она должна найти.

Затаив дыхание, Мэг сделала несколько шагов вперед и, с опаской открыв дверь, увидела небольшую комнату, в которой стояли лишь простой стол, окруженный стульями, и буфет с выстроившимися в ряд тарелками. Вероятно, это была столовая для прислуги. Через застекленную дверь в противоположной стене пробивался бледный свет. Мэг видела сквозь стекло каменные ступени, те, что вели вверх, на улицу.

Дверь оказалась запертой, но ключ свисал с круглой дверной ручки на веревочной петле. Мэг вставила его в замочную скважину, и он легко повернулся. Однако что делать дальше, когда она очутится снаружи? Нельзя оставлять дверь незапертой, поскольку станет очевидно, что кто-то ночью вышел из дома.

Поразмыслив, Мэг сняла ключ вместе с веревочкой с ручки и, заперев дверь снаружи, положила его в карман. Ключ звякнул, ударившись о другой, от дома на Моллетт-стрит, и Мэг почувствовала угрызения совести. Каким искусным вором она становится! Впрочем, выбора все равно не было. Пропавший ключ — всего лишь загадка, в то время как незапертая дверь возбудит серьезные подозрения.

Надев туфли, Мэг взбежала по ступенькам. На морозном воздухе изо рта у нее тут же стали вырываться бельм облачка пара.

Никогда еще она не выходила на улицу в столь ранний час. Предрассветный полумрак казался временем духов и призраков.

Солнце, однако, мало-помалу поднималось все выше, и Лондон оживал вокруг. Кто-то из слуг, зевая и гремя на ходу ведрами, направлялся к колодцу, кто-то, громко топая, — в булочную. С первыми лучами солнца появились первые торговцы и огласили окрестности своими криками: «Молоко! Яйца! Апельсины!»

Однако, добравшись до Моллетт-стрит, Мэг нашла ее по-прежнему погруженной в тишину, лишь в конюшнях было заметно какое-то шевеление. Те, кто жил здесь, редко держали прислугу и вставали чуть позже, чтобы всем вместе начать новый день. Через знакомую заднюю калитку Мэг проскользнула в маленький садик своего старого дома.

Еще вчера утром он был ее домом, так что она не чувствовала себя преступницей. Тем не менее щелчок отпирающегося замка прозвучал для нее как выстрел, и она быстро оглянулась, ожидая, что вот-вот кто-нибудь закричит: «Держи ее!» Однако все было тихо. Вздохнув с облегчением, Мэг повернула ручку и прошмыгнула в холодную темную кухню. Задержавшись в ней на секунду, она направилась за тем, за чем пришла. Неосознанно стараясь двигаться как можно бесшумнее, она быстро поднялась в спальню родителей, перенесла к кровати деревянный стул, взобралась на него и, протянув руку, стала искать тяжелый парчовый мешочек. Ей никак не удавалось нащупать его! Мэг ступила на кровать и, с трудом удерживая равновесие на матрасе, обшарила весь балдахин. Шилы не было! В панике Мэг ощупала всю кровать; осмотрела балдахин сверху; сердце ее бешено колотилось от дурного предчувствия. Статуэтки нигде не было! Кто мог забрать ее? Ответ, который напрашивайся, поразил ее, словно выстрел. Это мог быть только сэр Артур!

Дрожа от потрясения и усталости, Мэг плюхнулась на край слишком знакомой кровати. Она озиралась по сторонам, словно ожидая, что неким волшебным образом фигурка вдруг окажется на полу, на столе или на умывальном столике. Вскочив на ноги, обшарила все ящики и полки, поискала даже под кроватью.

Впрочем, она уже знала, что не найдет ее.

Но как сэр Артур мог догадаться о самом существовании Шилы-ма-гиг, не говоря ужо ее значении? Мать, конечно, ему бы о ней не рассказала. Однако она никогда не держала секретов от обожаемого мужа. Уолтер Джиллингем считал сэра Артура Джейкса другом. Не сказал ли он ему за долгие месяцы своей изнурительной болезни больше, чем следовало?

Мэг прислонилась к шифоньеру орехового дерева, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли.

Много ли известно сэру Артуру? Совершенно очевидно, достаточно, чтобы понять, что статуэтка представляет некоторую ценность. Однако он, разумеется, не знает о волшебстве, а если знает, то наверняка не верит в него.

Время между тем бежало, нужно было поскорее уходить.