Колдовство - Беверли Джо - Страница 17

Мэг снова задрожала. Она-то как раз думала, что все будет очень просто. Они лягут в постель, оба в ночных рубашках. Он сделает все, что положено, затем повернется на бок и заснет, оценив тихую покорность, с которой она исполнит свой неприятный долг.

Поцелуи будут легкими и вполне приличными, и никаких прикосновений к ушам и шее, никакого чувства опасности, ничего такого, от чего становится трудно дышать и кружится голова.

Он коснулся ее плеча — при этом все тело Мэг словно пронзило ударом молнии — и повернул к себе ее лицо.

— Если нам так скоро предстоит вступить в интимную близость, следует начинать уже сейчас. Подобающие супружеские отношения требуют времени. Много времени. Леди Саксонхерст, приготовьтесь к поцелую.

Она ожидала, что он крепко, даже грубо схватит ее, но он лишь взял ее за подбородок и приблизился. Его губы, лишь слегка касаясь, скользнули по ее губам. Однако особая аура, ощущение более реальное, чем он мог бы, как казалось, вызвать, мгновенно накрыла ее, словно пеленой тумана, дыхание стало прерывистым.

Как ему удалось сделать это всего лишь с помощью легкого поцелуя?

Мэг могла бы отстраниться и запротестовать, но ей не позволила гордость. Это ведь была ее идея положить конец его мучительному преследованию, сдавшись безотлагательно и хладнокровно.

Однако кровь, бурлившая в ее жилах, была отнюдь не холодна.

Он дразнил ее, легко водя губами по ее губам, отчего они горели почти невыносимо. Мэг неосознанно разомкнула их и ощутила его язык.

Она вздрогнула, но не отстранилась — это означало бы признать за ним победу, — открыла глаза (когда же она их закрыла?) и не отрываясь уставилась на него.

Она видела его улыбку, ощущала ее в себе, слышала в его голосе.

— Вы восхитительны, леди Саксонхерст. Вы принесете мне много радости.

— В процессе охоты?

— И поимки. Вы ведь вовсе не робкий ежик, не так ли?

— Претендую на роль по меньшей мере хитрой лисички.

— Лисы, моя дорогая. Матерой лисы. — Он водил пальцем у корней ее волос на затылке, по краю уха, шее, а рот его был по-прежнему так близок от ее губ, что их дыхание сливалось воедино.

Мэг не отступала:

— Лисичка или лиса — не важно: никому не нравится, когда за ним гонятся.

— Охота такого рода может и понравиться. Наслаждение, которое вас ожидает, трудно себе даже вообразить, уж поверьте.

Его рука скользнула по ее спине, и он вдруг поцеловал ее крепко, чуть не исторгнув крик из ее груди. Мэг и впрямь почувствовала себя как загнанная в нору лисица, притаившаяся в надежде, что гончие псы не учуют ее запаха, но знающая, что они уже взяли след.

Безошибочно взяли. Мэг дышала прерывисто, все ее тело было охвачено странной лихорадкой.

Потрясенная, она обнаружила, что это состояние было очень похоже на то, которое вызывала Шила-ма-гиг, — накатывающие один за другим, лишающие рассудка приливы головокружения.

Ничего удивительного, что мать всегда отказывалась говорить об этом!

Неужели супружеская близость может быть такой — ошеломляющей, неукротимой, до ужаса похожей на смерть?

Невзирая на все его чары, охота лорда Саксонхерста не увенчается успехом. Он не заставит ее желать самого сокровенного внимания с его стороны и наслаждаться им. Она не позволит ему доставить ей удовольствие, которое «трудно себе даже вообразить».

Потому что он весь так и лоснится от самодовольства, и это невыносимо.

Откинувшись назад, граф изучал ее, и Мэг показалось, что он несколько озадачен. Она заставила себя выдержать его взгляд. Да, близость с ним сегодня ночью обещает быть неприятной, но Мэг будет вознаграждена, когда увидит, как он будет обескуражен тем, что она сорвала его план.

Через некоторое время граф дернул за шнурок, чтобы привлечь внимание кучера. В крыше открылось окошко.

— Милорд?

— Останови у дома миссис Риблсайд на Крейн-стрит.

— Слушаюсь, милорд.

— Зачем? — поинтересовалась Мэг, уверенная, что он задумал новую хитрость.

— Вы должны позволить мне получить хоть какое-нибудь удовольствие, — сказал он. Вид у него был одновременно и довольный, и озорной.

Трудно представить себе, что человек может быть столь же беспечен, сколь и нечестив, но то, что доставить удовольствие этому мужчине способны весьма безнравственные вещи, казалось вполне вероятным. Мэг доводилось слышать о домах порока, и она могла бы поклясться, что от графа можно ожидать всего.

Карета остановилась, и Мэг выглянула в окошко, ожидая увидеть нечто ужасное. Однако увидела лишь вполне респектабельную улицу с высокими домами и магазинами — галантерейным и шляпным…

Лакей открыл дверцу, и граф, выскочив из кареты, почти силой вытащил из нее Мэг.

— Милорд!

— Идемте, а то остальные подумают, что вас похищают.

— Что вы делаете? — воскликнула она, когда он втолкнул ее в дверь. Благоразумная дама на ее месте уже кричала бы во все горло.

Но он был ее мужем, Господи помоги!

Граф сорвал с нее шляпку. Несмотря на волнение, Мэг вдруг поняла, что они — в магазине дамских шляп.

— Милорд? — Пухленькая молодая женщина была несколько озадачена внезапным вторжением, но явно не возражала.

— Шляпку, миссис Риблсайд. Не самое ваше фантастическое изделие — шляпка должна подходить к этому платью, — но что-нибудь чуть более веселое, чем коричневая соломка.

— Разумеется…

— И поскорее, пожалуйста. Да, кстати, это моя графиня. Она, несомненно, станет вашей постоянной покупательницей.

Женщина на мгновение потеряла дар речи, но тут же взяла себя в руки и расплылась в сияющей улыбке:

— Ваша светлость! Какая честь! Пожалуйста, присядьте…

— Для этого нет времени. Просто принесите шляпку. Полагаюсь на ваш вкус.

Чтобы выразить протест, Мэг решительно уселась на предложенный шляпницей стул.

— А может быть, я не хочу новую шляпку.

— Не говорите глупостей. Женщины всегда хотят новую шляпку.

Мэг приняла решительный вид:

— Если я буду покупать новые вещи, а я уверена, милорд, что вы будете на этом настаивать, тогда куплю и новые шляпки!

— Мы закажем специальный наряд к вашей свадебной шляпке. — Он швырнул ее убогий соломенный головной убор в угол, добавив:

— Эта вещь наводит на меня уныние. — И прежде чем Мэг успела возразить, ослепительно ей улыбнулся:

— Ну пожалуйста, исполните мою прихоть, дорогая.

Несмотря на героические усилия Мэг, гнев и желание перечить растаяли. Тут появилась хозяйка магазина, неся нечто из медового цвета бархата с голубыми лентами.

— Последний крик моды, миледи, португальский капор. Он вам очень пойдет и не будет выглядеть слишком вычурно. — Она натянула капор на голову Мэг и подвела ее к зеркалу.

— Вот видите, — сказал граф, — я знал, что миссис Риблсайд знает свое дело. Я не уверен, что вам идут широкие поля. А эта шляпка вам явно к лицу.

Мэг не могла с этим не согласиться. Шляпка ей действительно шла. Она боялась, что они нарядят ее в какое-нибудь смехотворное сооружение из белой соломки с перьями. Но эта шляпка, полностью прикрывая волосы сзади, спереди оставляла их на виду, и ее теплый цвет действительно был к лицу Мэг и подходил к ее простому платью.

Отказаться было бы невежливо, к тому же для пререканий оставалось много других, более серьезных поводов. Мэг смотрела на себя и улыбалась.

— Спасибо, миссис Риблсайд. Ну что, милорд, теперь мы можем ехать? Моя семья волнуется.

Сердечно поблагодарив хозяйку шляпного салона, граф подхватил Мэг под руку и повел к карете. Он приказал кучеру ехать побыстрее. Когда они тронулись с места, Мэг вспомнила, что о стоимости шляпки и вообще об оплате не было сказано ни слова. В этом было какое-то грешное удовольствие — не думать о цене.

Мчащаяся во весь дух карета вскоре выехала на красивую площадь.

— Это здесь находится ваш дом?

— Мой лондонский дом — да. Площадь Мальборо.

В центре площади располагался большой ухоженный парк. В нем был даже пруд с утками, вокруг которого под присмотром нянь играли дети. По периметру площади стояли большие дома из грубо отесанного камня и несколько особняков.