Снулль вампира Реджинальда - Олди Генри Лайон - Страница 11

– Разрешите вас представить, господа. Мастер Гарпагон, венатор. Мастер Люстерка, венатор. Сударь Пумперникель, главный казначей Реттии.

– Душевно рад! – пророкотал толстяк Люстерка.

Желая отвесить поклон, он с трудом выбрался из-за стола. Но по дороге забыл о поклоне, выкинул танцевальное коленце и полез обратно.

Лысый Гарпагон кивнул.

– А уж я-то как рад, господа! В кромешном ужасе, грозящем захлестнуть славный, чудесно обустроенный Брокенгарц, вы – единственная защита для мирных людей вроде…

– Ужас, сударь? Кромешный?

– Всеконечно, судари мои! Вальпургиалии! – шабаш, оргии, насилие…

Люстерка прыснул, зажав рот ладонью. В глазах Фортуната заплясали озорные бесенята. Даже хмурый Гарпагон соизволил ухмыльнуться.

– Матти, что ты наплел этому бедняге? Я понимаю, когда приходится пудрить мозги любимой супруге, чтоб она не увязалась следом на скромный мальчишник… Но сударь Пумперникель? Он все-таки мужчина!

– Ну, он слегка подшутил надо мной, – краснея от смущения, начал оправдываться Кручек. – Вот я и решил, в свою очередь…

– Да как вы смеете, сударь?!!

Нет, возмущенный крик, орлом взлетев над глухим гомоном таверны, принадлежал отнюдь не главному казначею Реттии, начавшему запоздало понимать, что ему примерили шутовской колпак.

– Я требую извинений!

– И не подумаю!

– А я требую!

– А я и не думаю!

– А я…

– А я…

– А вы!..

Реттийцы обернулись вовремя. На их глазах молодой гусар в лазоревом ментике с эполетами штабс-гефрайтера выплеснул содержимое своего кубка в лицо верзиле-гумаймейстеру, как именовался в курфюршестве командир батареи тяжелых катапульт.

В ответ щеки штабс-гефрайтера отхлестали перчаткой.

– Дуэль!

– Дуэль!

– Здесь и сейчас!

– Согласен!

Как правило, дуэлянты находили более подходящее место для решения вопросов чести, нежели битком набитая таверна. Но никто и не подумал оставить «Чумазого Фрица». Секунданты нашлись быстро, благо за столом пировали сослуживцы обоих драчунов.

– По праву оскорбленной стороны вы можете выбрать оружие.

– Палаши, – заявил гумаймейстер, буравя противника тяжелым взглядом из-под бровей, напоминавших клочья бурого мха.

– Вы владеете палашом, герр штабс-гефрайтер?

– Безусловно!

– Выбор оружия сделан.

Шум и звон кружек смолкли. Все затаили дыхание, наблюдая за стремительным развитием событий.

– Попрошу ваши фехтовальные сертификаты, господа. Правила вам известны. Согласно дуэльному кодексу, каждый передает сертификат секунданту противной стороны. Первым оглашается эталонный уровень обидчика, вторым – оскорбленного. Готовы?

– Да!

– К барьеру!

Дуэлянты одновременно извлекли из-за пазухи тоненькие книжицы, переплетенные в желтую кожу с тиснением. Миг, и книжицы ушли к секундантам. Пожилой гумайен-обершутце, секундант катапультиста, первым раскрыл книжечку гусара.

– Палаш: 1,7 эталона, – объявил он.

Гусар одарил соперника надменной усмешкой.

Юный обер-фенрих, вызвавшийся секундировать штабс-гефрайтеру, долго листал книжицу катапультиста в поисках нужной страницы. А когда наконец нашел – судорожно сглотнул, дернув кадыком, прежде чем объявить высоким, девичьим голоском:

– Палаш: 2,1 эталона.

Усмешка поблекла на лице гусара.

– Итак, оглашаю результат дуэли. Победу одержал барон фон Шварценкопф, гумаймейстер 1-й отдельной батареи тяжелых катапульт. Вы удовлетворены, господа?

– Да.

– Да.

Гусар медленно, словно постарев лет на двадцать, поднялся, бросил на стол горсть монет и, ссутулясь, побрел к выходу. Катапультист зыркнул ему вслед и отвернулся.

– Что, и это все?!

– Все, сударь Пумперникель. Именно так дуэлируют в Брокенгарце. Кстати, Вальпургиалии, столь возбудившие вас, опасны для жизни и здоровья ничуть не более.

Приват-демонолог развел руками и закончил:

– Если не верите, зайдите в ратушу и прочитайте договор между курфюрстом Бонифацием Удалым и инкубусом-расстригой Вальпургом. Там все расписано до мелочей.

CAPUT V,

в котором волны Вальпургиалий несут друзей по городу, Август Пумперникель блистает в диспуте, становясь любимцем публики, а венатор с приват-демонологом мирно почивают на кладбище, где с ними случается боковой залёт

– Д-дорогой Фарт!

– Д-да?

– Ты уверен, что с д-д… с д-дду…

– Д-да?

Кручек сосредоточился.

– …с нашим юным д-другом буд-дет все в поряд-дке?

Приват-демонолог чувствовал себя великолепно. Лучше не бывает. Правда, что-то стряслось с буквой «д»: во время произнесения она двоилась и троилась. Но это пустяки, дело житейское.

– Д-да! Там еще осталось?

Кручек пошарил в высокой траве. Пальцы ухватили за горлышко объемистую бутыль в оплетке из сухой виноградной лозы. Внутри с уверенностью булькнуло.

– Бид-дон! Полный бид-д-дон!

– Д-дай. Д-до д-д-дна!

– Ты и вправд-д-ды-ды… взаправд-д-ду уверен? – Теоретик грузно оперся о могильную плиту, протягивая бутыль Фортунату. – Он ушел в д-дурной компании…

Венатор ответил не сразу. Как изголодавшийся упырь, он присосался к горлышку бутыли баданденской «Инфанты», розовой, словно облака над морем, и долгое время был занят.

«И куд-да в него столько лезет? – подивился Кручек. – Тощий жерд-дяй, живота лишен… Наверное, чары». О том, что сам он выхлебал разного винца ничуть не меньше приятеля, теоретик как-то позабыл.

Два мага высшей квалификации вольготно расположились на городском кладбище. Умный градостроитель обнес Брокенгарц крепостной стеной «на вырост», с большим запасом. И новые кварталы второй век строились, и для погостов места хватало с избытком. Мри, не хочу! Похоже, здесь покоились зажиточные брокенгарцы. Мрамор и гранит надгробий, величественные памятники и склепы, куда легко «паковались» целые семьи, говорили сами за себя.

Серп луны, успев чуточку пополнеть, хитро ухмылялся с Овала Небес, усыпанного блестками звезд гуще, чем мордашка лейб-фаворитки. Теплая летняя ночь ласково приняла мир в свои объятия. Таинственно шелестели кусты дружинника и лисотрава. В ветвях путался легкий ветерок, овевая лица друзей. Конечно! Шикарная идея! Где еще приличные люди могут найти покой и уединение, дабы скоротать время за приятной беседой?

Только на кладбище!

Не в гостиницу же возвращаться?

– …Сейчас мораторий, Матти, – отозвался наконец Фортунат Цвях. – Мо-ра-то-рий! Понял? Ни одна морда… мора… Короче, никто – никого. Праздник! Если что – им за Круг Чётной Дюжины не выйти. Мы ж из-под-д… земли из-под!.. Понял? Тут сейчас безопаснее, чем в Реттии на День Мезот-теи… Теоиз-зме… Тезо-име-нинства! Вот.

– А компания?.. Д-дай сюд-да!

– Что – компания?

На сей раз надолго замолчал Кручек.

– Буль-буль-буль… Д-дурная компания. Бесы, д-демоны, д-девица эта…

– О! – со значением поднял палец венатор. Не иначе, перенял жест у казначея. – Д-девица!

– На суку… сук-кубу… на сукку-бару смахивает!

– Ты что, ее не щупал?! – изумился Фортунат.

– Нет…

Кручек серьезно задумался и вдруг заорал на весь погост:

– Нет!!! Я теоретик!

– Да не ее саму, – махнул рукой венатор, досадуя на непонятливость друга. – Хотя вообще стоило бы, для торжества теории… Ауру щупал?

– Н-нет…

– А я слегка потискал. Она такая же суккубара, как ты – аббадон.

– Я не абад-д-д-дон!

– Вот и она – хомофелина. Хвост, клыки, веселый нрав. Везет казначею на баб… Пока он с ней, я за Августа спокоен!

Венатор подмигнул доценту с видом опытного ловеласа.

– П-почему?!

– Он ей нужен живой и бодрый. Если оборотниха на парня глаз положила – любому глотку за свою добычу перервет. Кошечки, они упряменькие…

Фортунат мечтательно вздохнул.

Сперва они сидели в «Чумазом Фрице». Сидели красиво: свиные голяшки в меду, цыплята на вертеле, капуста с моченой клюквой, пиво и «спотыкач». Доев капусту, Гарпагон показал, как делается «Пламень Бездн». Смешать то, что есть, плюс два раза наугад, плюс экстракт черемши, рассол, перец-чернец и чесночная вытяжка.