Приют героев - Олди Генри Лайон - Страница 20

Раймонд-лозоходец по пьянке утонул.

Судьба распорядилась так, что эти семеро однажды встретились. Семь человек, пострадавших от незаконных чар. Семь обычных людей, не имеющих отношения к Высокой Науке, наложению заклятий или волхвованию.

И родился Надзор Семерых.

Частный орден-невидимка, контролирующий злоупотребления магией.

Верховный архивариус Гувальд Мотлох собирал крупицы сведений, сидя в архивах, куда стекались данные, словно паук в центре паутины. Казначей Овадия Клин ведал доходами и расходами Надзора, ухитряясь из ничего создать нечто, которого с лихвой хватало на кое-что. Великий магистр ордена Эйрик Кетиль брал на себя тяжесть и ответственность решения, когда семерым не хватало единодушия. Генерал Балтазар Монтего вел в незримый бой армию профосов, уникальных магов-блокаторов, о коих не стоит упоминать всуе. Доротея Рэнфрю и Анна-Мария Елица, высокие матери-хранительницы, спасали пострадавших, находя в милосердии утешение и черпая силы. Лорд-волонтер Антек Ронцер ведал поиском и вербовкой новых членов ордена.

Капитул Надзора.

Семь сословий, семь дорог, семь цветов радуги.

Дворяне, ремесленники, торговцы, крестьяне, армия, нищие, богема.

Поначалу это было смешно. Очень смешно. Примерно так же, как монстр по имени «Конституционная Монархия», поселившийся в Лох-Нэнсисе Озерном из-за бунта ткачей против короля Якобса Задумчивого. Ограничение абсолютной власти? – тридцать три раза «гип-гип-ха-ха!». А ведь в данном случае речь шла не о власти и ее границах. Речь шла о Высокой Науке, пронизавшей обыденную жизнь вдоль и поперек, как золотые нити пронизывают парчу. Да, случаются досадные отклонения от общепринятых правил. Да, за всем не уследишь. Да, человек несовершенен, будь он волхв, маг, кобник или ворожбит. Но для контроля, сдерживания и влияния есть ученые советы Универмагов, Коллегиум Волхвования, капитулы лож и гильдий, объединяющих чародеев и регламентирующих их действия; клятва Аз-Зилайля, давая которую самый наизлостнейший некрот клянется Овалом Небес неукоснительно соблюдать «выбор двух зол» и так далее…

Есть Тихий Трибунал, наконец!

А тут какие-то случайные обиженные люди.

Многие смеялись даже тогда, когда денежное обеспечение деятельности Надзора Семерых сравнялось с казной богатого королевства. Народу – с удовольствием точащему зуб на Высокую Науку без особых причин, впрок! – приятно знать, что где-то в тумане есть вольные стрелки, готовые вступиться. Не спрашивая разрешения у монарха или главы магической ложи. Быстрее ленивца-закона, а бывает, что и вопреки ему. Есть кто-то, способный вынести приговор и привести его в исполнение без лишних проволочек.

Кто-то свой.

Наш.

Защитник.

Семь сословий жертвовали на Надзор Семерых. Снега таяли, образовывая ручьи, ручьи сливались в реку, река питала море. Недостатка в средствах орден не испытывал. А отследить тайную деятельность обычных людей, не связанных с Высокой Наукой, путем отслеживания всплесков маны или считывания мана-фактуры – этого их противники-чародеи не могли.

Оттого и прозвали орден – невидимкой.

Вскоре идею поддержали особы королевской крови. Негласно, втихомолку – на всякий случай. Тем паче что государственной власти орден не угрожал. Скорее наоборот. Минули годы, и орден – все так же негласно – поддержали главы чародейских синклитов. Ложа Бранных магов, капитул Коллегиума Волхвования и ректор Реттийского Универмага – в числе первых. Разумные, осторожные, эти волшебники понимали опасность злоупотребления Высокой Наукой, желающей освободиться от скучных законов, правил и ограничений. Они не возражали, если над буйными головами закачается невидимый меч.

Пускай.

В случае необходимости они готовы были дать Семерым любые консультации.

Тихий Трибунал занимался уже совершенными преступлениями, и то лишь при наличии неоспоримых доказательств, а тут возникала чудесная возможность упреждать. Цель оправдывала средства. Высокая Наука – слишком резвая лошадка, чтобы управлять ею при помощи одной узды. Шпоры тоже не помешают. Острые зубчатые шпоры с колесиками.

Жизнь продолжалась.

Более трехсот лет Надзором руководили одни и те же имена. Состав капитула менялся, умирали старики, рождалась молодая смена. Но всегда, кого бы ни избрали в члены капитула, он был обычным, чуждым магии человеком. И всегда отказывался от собственного имени, беря имя предшественника.

Эйрик Кетиль, Овадия Клин, Балтазар Монтего, Гувальд Мотлох, Доротея Рэнфрю, Анна-Мария Елица и Антек Ронцер.

Семеро.

Навеки.

Впрочем, Надзор Семерых никогда не превратился бы во влиятельную силу, если бы не профосы ордена – волшебники, сознательно отдавшие себя делу служения. Маги, пострадавшие от безумств собственных коллег. Ревнители законов, претерпевшие от нарушителей.

Волкодавы Надзора.

Блокаторы.

Перебродившие в чанах, как виноградный сок.

Вину больше не стать виноградом. Не созревать на лозе, не радоваться солнцу и хорошей погоде. Не шептаться с листьями и ветром.

Но вино может ударить в голову.

Caput IV

«То не шум за стеной, то не тень за спиной – то удача идет стороной…»

Заданный тон позволял как принять, так и вежливо отклонить безмолвное приглашение. Конрад колебался лишь мгновение. Он чудесно понимал, что нынешний Гувальд Мотлох – не тот нищий упрямец, который основал Надзор. Имя прежнее, а человек – иной. Этот вполне мог вправлять суставы и разминать мышцы клиентам салона «Умелые руки», прежде чем несчастье или случай толкнули его в объятия ордена-невидимки. И потом, когда еще член капитула Надзора Семерых предложит сделать массаж обер-квизитору Бдительного Приказа в присутствии царствующей особы?!

Надо пользоваться случаем.

– Благодарю. Вы очень любезны.

Барон улегся на топчан лицом вниз – как до него капитан Штернблад – и постарался расслабиться. Но вскоре продолжил разговор, ибо король ожидающе молчал.

– Разумеется, господа, я постараюсь выяснить содержание злополучных писем. Не исключено, что они вписываются в изначальную версию, согласно которой борьба чистых начал вышла за пределы Черно-Белого Майората. Но также не исключено, что содержание писем коренным образом изменит картину преступления.

Пауза. Руки массажиста-архивариуса, умащенные маслом репейника, ловко скользят по спине, разогревая, размягчая тело. Чувствуется хватка мастера! Похоже, в прошлом наш член капитула работал с борцами… уж больно пальцы сильные…

– Мы надеемся на вас, барон, – мягкая вкрадчивость в голосе Эдварда ни на миг не обманула обер-квизитора. – Нам необходимо точно знать: кто виновен в случившемся? Если действительно Черный Аспид…

– Ну и что мы сможем предпринять в этом случае, ваше величество? Согласно «Пакту о нейтралитете», Майорат обладает экстерриториальностью. Квесторы погибли, квест завершился, не начавшись. Черный Аспид останется на троне еще на четыре года. Учитывая обстоятельства, свои владения он вряд ли покинет. На добровольную сдачу я бы тоже не рассчитывал. А военное вторжение или магическое вмешательство с нашей стороны нарушит «Пакт о нейтралитете» и вряд ли будет одобрено сопредельными державами. Мы можем разве что оцепить Майорат кордонами, чтобы мышь не проскользнула. Но карантин потребует слишком много людей и средств. Замечу, что граничит Майорат не только с Реттией…

Мышцы приятно ныли, отзываясь сладостной болью. Да! да… вот тут, пониже, в области поясницы! Казалось, Гувальд читает мысли подопечного, хотя магом-сенслегером он быть никак не мог. Наверное, под влиянием массажа в голову Конрада закралось странное подозрение. Кто его знает, эту борьбу чистых начал! С виду – дурь дурью, наподобие «борьбы ла-лангских мальчиков», когда шут гороховый напяливает специальный костюм и начинает бороться сам с собой. А пойдут нарушения, личные инициативы Голубей с Аспидами, мы займемся кордонами и карантином, отменим экстерриториальность… Возьмет и лопнет какая-нибудь связь времен. Разорвется шут гороховый на две половинки, пойдут клочки гулять по закоулочкам. Хорошо бы остаться в рамках, на всякий случай…