Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж - Олди Генри Лайон - Страница 55

И булава в придачу рехнулась.

Вон, летает.

Упала.

Свобода свалилась на Бут-Бутана тяжкой ношей, вернув боль и слабость. Поодаль, сидя на обломках копья, грязно ругался Лучший-из-Людей. Тоже – свободный. А Червя нигде не было видно. Удрал, трусливая слякоть! Ну и Ал-Лахудр с ним, трупоедом!

– Уходим! – Сердце билось ровно, мощно, наконец обретя себя. – Скорей!..

«Ноги» возникли рядом, словно по мановению волшебного жезла. На одном из скороходов уже восседала Аю. Куриный Лев шагнул к другому верблюдю, оглянулся на Лучшего-из-Людей…

Тот, перестав браниться, смотрел в небо.

Бут-Бутан задрал голову. Нет, Бой-Баба больше не кружилась над храмом.

– Проснулась, – непонятно сказал Лучший-из-Людей. – С добрым утром, Тамара Юрьевна! Как спалось, королева?

И повернулся к парню:

– Уходим? Куда? Зачем?!

– Ну… эти!.. Хватать станут!..

– Да ну вас к Судьбецам! – выразил общее мнение великан-тридесятник, трогая пальцем шатающийся клык. От этого речь тридесятника была маловнятной, но Бут-Бутан все чудесно понял. – Войне хана, братва фьюшку пьет, одни мы тут, как шиши ядреные…

Лучники загалдели, присоединяясь.

– Не бей их больше, Кра-Кра! – Аю прыгала на горбе верблюдя, рискуя свалиться или свернуть скороходу шею. – Нам некого бояться!

– Вам – некого. А бойцовому петушку… Ну что, дурачок? Ты до сих пор волшебник?!

Мозгач набычился племенным бугаем, уставясь на Алого Хонгра. Армейский маг тугриков – вернее, с недавних пор армейский маг в отставке, – стоял на прежнем месте, и лицо Хонгра было удивительно ясным. Как нож в лучах восхода. Налетевший от моря ветер трепал полы халата, делая мага крылатым; головную повязку Хонгр только что размотал, дав волосам упасть на лоб. В его краях такой жест означал вызов.

Вызов равному.

– Если волшебник – возвращайся. Я жду.

Носатая Аю потянулась к солнцу. Тихим огнем блеснула в ладони девушки чакра о семи углах, но маг лишь отрицательно покачал головой, не двигаясь.

– Я… я не могу, – изумляясь самой себе, шепнула Аю, выронив чакру. – Не должна. Он ведь прав… он обещал…

Кра-Кра, демонстративно сплюнув на песок, шагнул было к Алому Хонгру, но дорогу ему преградил юноша-Отщепенец. По-прежнему связанный кушаками лучников, он держался легко и спокойно.

– Куда ты? – спросил юноша.

Мозгач хмыкнул, сдвинув брови: куда? Драться!

– Но ведь ты действительно не волшебник?

– Й-я-я! В-во…

Юноша молчал, не отводя взгляда. Ждал Алый Хонгр. Ждали лучники. Возле Бут-Бутана трудился Лучший-из-Людей, неумело перевязывая рану лоскутами чьей-то рубахи. Тоже ждал. Топтались встревоженные верблюди, порываясь бежать.

Обойдя Отщепенца, – «Руку Щита»! – шел к магу Мозгач Кра-Кра. Лицо заики дергалось, под глазом билась синяя вспухшая жилка, словно клещи косноязычия отпустили речь, но вцепились в рассудок чародея-неудачника. Какая-то мысль клокотала, дребезжала, отказываясь сложиться до конца, запинаясь на понимании вещей настолько простых, что душа захлебывалась этой кипящей простотой.

Шел Кра-Кра. Шаг за шагом.

Дошел.

– Я не волшебник, – отчетливо сказал «Рука Меча». – Извини, пожалуйста.

Алый Хонгр кивнул:

– Это и есть Насильственное Милосердие, дурачок. Отдай мой пояс. Тебе он больше не нужен.

– З-зачем?

– Ты не знаешь, зачем людям бывает нужен пояс? Ты еще глупее, чем я предполагал. И потом, он мой. Я купил его в лавке.

Когда маг уходил, все смотрели ему вслед. Не летел, не прыгал в Доставь-Зеркальце, не звал почтовых недопырей. Просто уходил. Медленно. С достоинством. Отойдя всего ничего, шагов на двадцать, обернулся.

– Если захочешь учиться, – он говорил с девушкой так, будто остальных сдуло ураганом, – ты знаешь, где меня найти.

– Я… я не знаю…

– Знаешь. Если, конечно, захочешь учиться по-настоящему.

– Я… я не найду!.. Не смогу!

– Значит, не сможешь. И это тоже будет Насильственным Милосердием. До встречи, колдунья.

Вдали качалась Треклятая Башня, и на стенах цитадели подвыпившие тугрики братались с пьяными ла-лангцами.

XXIV. Ул. Героев Чукотки, 26, кв. 31, ночь

Часть третья

Острый приступ эпилогофилии

I. Кварта лимериков

II. Рецензия «Запах живых денег», «Литературная газета», № 25 (467)

В традициях школьного курса литературы принято говорить о раскрытии темы. Нам всегда казалось, что истина где-то посредине между Неклюевым, растолковывающим убогий сюжетец среднестатистическому братку, и Маржецким, запутывающим профессора Аристотелевой логики. Известно, что любой неглупый человек, умеющий складывать буквы в слова, а слова – в предложения, способен написать книгу, которую читатель встретит если не с восторгом, то по крайней мере с искренним любопытством. Что нужно для этого? Самая малость. Заморочить читателя как следует, а потом дать ему найти идею и смысл произведения. Даже если читатель найдет совсем другой смысл и совсем другую идею, – что ж, еще интересней получится. В «Лучшем-из-Людей», итоге более чем странного соавторства откровенно коммерческого «килобайтника» В. Снегиря и Тамары Польских, вернувшейся из малобюджетного мэйнстрима в объятия «златого тельца» фантастики, авторы не стали отступать от традиций. Вначале старательно морочили головы нам, бедненьким-несчастненьким, а затем потихоньку раскрутили сюжет до логического конца. Более того, далеко ходить поленились, а написали о себе, любимых.