Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дороже всего на свете - Бетс Хейди - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

Его рука скользнула со щеки на лоб, он провел пальцами по ее длинным волосам. Жар от его прикосновения воспламенил ее, распространился по всему телу.

Шеннон захотела прильнуть к нему, позволить его рукам обнять ее уверенно и мужественно, как умел только он.

Все стало бы так легко.

Когда он наклонил голову к ней и его губы коснулись ее шеи, она блаженно закрыла глаза. Она подумала, что правильнее было бы оттолкнуть его, но никакие логические рассуждения не действовали.

Его губы потянулись к ее уху. Она поднялась ему навстречу, и ее ногти впились в его плечи, когда его губы нашли ее.

Она скучала по его поцелуям. Скучала по нему.

Их единственная ночь оказалась самой запоминающейся за всю ее жизнь.

В его руках она чувствовала себя так, словно погружалась в горячую пенистую ванну. Ей всего лишь хотелось, чтобы между ними было больше общего, а не только рождение ребенка.

Он был достаточно богат, чтобы дать ей все, что только пожелает ее сердце. Но, к сожалению, ее сердце желает то, чего за деньги купить нельзя.

Она любила его, любила отчаянно, но не верила, что он чувствует то же. Ей даже казалось, что слова «любовь» не было в его мыслях.

Она не жалела о том, что согласилась стать суррогатной матерью. У нее не было бы другой возможности встретить его, и она считала, что то краткое время, которое они провели вдвоем, было самым замечательным в ее жизни.

Его поцелуй был ядом, проникающим внутрь.

Его язык двигался и искал ответа. Их дыхание слилось, и чувства захлестнули обоих.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Обвивая руками его шею, она поддалась соблазну. Этим соблазном был Берк Бишоп.

Он оторвался от ее рта и, подхватив ее, перенес на узкую кровать, посадил на край. А потом начал раздеваться.

В течение минуты она просто наблюдала за ним. Руки, грудь, бедра… у него было тело атлета, греческого бога. Все греческие боги воплотились в нем.

И он принадлежал ей. Пусть на один день, на несколько часов, но он принадлежал ей.

Шеннон встала и сделала единственный шаг, который соединил ее с ним. Она накрыла его руки своими и обхватила его талию. Потом слегка улыбнулась и провела ногтями по его животу, словно дикая кошка, чтобы увидеть его реакцию.

Он закусил губы, стиснул зубы и застонал.

Он старался остановить ее блуждающие руки, но она настаивала, проводя ими по его гладкой коже, поднимаясь к плечам, снимая с него рубашку.

Рубашка упала с его плеч. Скользя по золотой пряжке, она начала расстегивать ремень. Ее пальцы проскользнули внутрь, вниз, вниз, вниз.

Она видела, как вздымалась его грудь, и знала, что сама дышит так же прерывисто.

Она целовала его везде, куда только доставали губы.

– Остановись, – с трудом вымолвил он и сжал руками ее запястья. – Я не могу больше.

– Но мы ведь не хотим этого?

Первый раз в жизни Шеннон чувствовала себя сильной. Дико распутной и дико могущественной.

Этот человек, высокий, красивый, богатый, осуществляющий многомиллионные сделки каждый день, самый завидный холостяк Чикаго… этот человек был абсолютно в ее власти. Он дрожал перед ней, умоляя ее остановиться, а его тело просило продолжения.

Когда они занимались любовью в первый раз, он был хозяином положения. Он играл на ней, как на скрипке. Крещендо следовало за крещендо, как в идеальной пьесе.

Теперь была ее очередь. Она хотела быть дирижером, направляющим его чувства и доводящим его до предела.

Мучительно медленно она сняла одежду с его бедер.

Улыбнувшись ему, обхватила пальцами его лодыжки, а затем провела руками по его сильным ногам. Короткие жесткие волосы касались ее ладоней, пока она медленно, очень медленно вела руками по его икрам, его бедрам, вздрагивавшим от ее прикосновений.

Достигнув его ягодиц и впившись в них ногтями, она была награждена низким долгим стоном и прервавшимся дыханием.

– Какой нежный, – поддразнила она, мягко проводя щекой по его телу. – Попробуй держаться за что-нибудь. Дальше будет еще лучше.

Он отошел на шаг назад. А затем его руки пробежались по ее волосам. И он положил руки ей на плечи. Он задержал взгляд на ее одежде и ждал, что она будет делать дальше.

Ей хотелось касаться его руками и губами, телом и душой. Она надеялась, что хотя бы маленькая часть его откроется для нее. Что он увидит в ней нечто большее, чем просто любовницу. Поймет, что она значит для него больше, чем сексуальный партнер или суррогатная мать для его ребенка. В глубине души она надеялась, что он может полюбить ее хоть немного и впустит ее в свое сердце.

А если нет… если нет, тонкая мембрана, окружающая ее сердце, замерзнет и превратится в лед, замораживая ее изнутри. И она никогда не сможет полюбить другого мужчину.

Если у нее не будет Берка, она не захочет любить кого-то другого.

Но сейчас она не станет думать об этом. Сейчас они занимаются любовью. Сейчас она готова была ради него на все.

Неудивительно, что очень скоро Берк достиг критической точки. Она доводила его до безумия.

Он, раздетый, и она, полностью одетая.

Он никогда еще не чувствовал такого возбуждения. И никогда еще не был таким покорным с женщиной, позволяя ей лидировать.

Теперь он не мог ее отпустить. Не мог. Но как, черт возьми, уговорить ее остаться?

Какое-то время его мозг пытался найти решение проблемы, перебрав полторы дюжины различных вариантов. Но когда его ум погрузился в забвение, он уже ни о чем не смог думать.

Перед его глазами мелькали золотые и серебряные звездочки, как только он закрывал глаза. Его пальцы впились в ее плечи, но через мгновение он оттолкнул ее назад, прервав это эротическое действо, пока окончательно не потерял контроль над собой.

Она вопросительно посмотрела на него своими зелеными, как море, глазами.

– Я хочу, чтобы ты была со мной, – прошептал он, понимая, что простыми словами добьется большего результата, чем самим актом страсти между ними. Он хотел сказать больше, передать ей самые сокровенные мысли, дать обещания, но не мог быть уверен, что выполнит их.

Он проскользнул руками под ее соблазнительную, украшенную бисером кофточку и стянул ткань с плеч и груди. Затем судорожно снял с нее платье. И вот на Шеннон остались только атласный лифчик и маленькие кусочки ткани, похожие на трусики.

Он не мог больше ждать, чтобы вкусить ее.

Кровать была маленькая, всего лишь треть от его кровати. Но с Шеннон даже армейская лежанка сошла бы. Ему сгодился бы и голый пол.

Если бы он мог сделать по-своему, он бы занимался с ней любовью на кровати, широкой, как Барбадос, и мягкой, как облако, каждую ночь. На шелковых простынях, зеленых, как ее глаза, или красных, как ее медные кудряшки, среди лепестков роз, разбросанных вокруг ее гибкого, прекрасного обнаженного тела.

Но сейчас и ее узкая кровать была так же заманчива, как самая лучшая постель в отелях «Четыре сезона» или «Тадж-Махал».

Берк убрал с кровати покрывала и шерстяные одеяла и положил ее на накрахмаленные пастельно-желтые простыни. Целуя все ее тело, он облокотился на локоть, чтобы не давить на живот. Он нежно провел рукой по возвышению, где спал их ребенок, снова поражаясь священному чуду сотворения новой жизни. Чуду, которое Шеннон сделала реальностью для него.

Затем он начал стягивать с нее трусики и бюстгальтер.

Его взгляду открылись совершенные округлости ее груди, слегка увеличившейся. Они заполнили его ладони и посылали разряды электричества по его рукам. Он ласкал ее соски.

Ее волосы были разбросаны по подушке как медно-золотой нимб. Она изгибалась под ним, закрыв в блаженстве глаза, и стонала от удовольствия.

Шеннон была божественна: мягкая, сладкая, женственная. От нее исходил цветочный запах шампуня, и это пробуждало в нем желание целовать каждый дюйм ее тела, с головы до кончиков пальцев.

Она была как раскаленная лава в его руках, и все, чего он хотел, – это погрузиться в нее, растаять в ней и остаться там навеки.