Куколка - Олди Генри Лайон - Страница 26

В дверь постучали.

– Войдите.

– Давид? Джессика?!

– Здравствуйте, – хором отозвались близнецы.

Наваждение? Или на лицах юных гематров действительно проступила радость? Теперь Лючано знал правду. Вот они, дети Эмилии Дидье, в девичестве – Шармаль, умершей родами – и Адольфа Штильнера. Близнецы, унаследовавшие гены матери-энергета. Фамильное сходство несомненно. Живое доказательство того, что эксперимент сумасшедшего профессора увенчался успехом!

«Вот и держи язык за зубами! – вмешался Гишер. – Секреты дурно пахнут, дружок…»

– Как дела, ребята? С вами все в порядке?

– В порядке, – кивнула серьезная Джессика.

– Мы больше не деградируем, – уточнил Давид.

– Юлия! Откуда?..

Он обернулся к помпилианке.

– Я их выкупила у Гая.

Слово «выкупила» резануло отчетливым диссонансом. Купила – это понятно. Перекупила. Но «выкупила»? Или Юлия оговорилась? Нет, вряд ли.

Эта женщина знает, что говорит и делает.

– Вы не ослышались. Я их выкупила. По документам дети являются моей собственностью, но клейма на них нет. Сейчас они даже более свободны, чем вы.

Лючано впервые пожалел, что он не помпилианец. Ему не ощутить наличие или отсутствие клейма. А так, на вид… Знакомая бесстрастность на конопатых мордашках. Поди, разбери! Спросить напрямик? Глупости, под клеймом они скажут все, что безмолвно прикажет хозяйка.

Юлия, стерва Юлия! – почему тебе так хочется верить?

Джессика сегодня надела симпатичное платьице с оборками. Туфельки, скромные на вид, были изготовлены из натуральной кожи. В волосах – лента. На Давиде красовались рубашка и шорты, на ногах – сандалии. Рабов одевают в мешковатые робы… Нет, это ничего не доказывает! Помпилианка могла разыграть представление специально для гостя.

– Вы разрешите мне поговорить с детьми наедине?

– Да. Только не злоупотребляйте временем. У нас с вами остались кое-какие дела, мой милый. Не забыли? Чудесно. Воркуйте, голубки, я удаляюсь.

Царственной походкой Юлия покинула кабинет. Вне сомнений, по углам прятались скрытые камеры наблюдения, доставленные с «Герсилии». Но Лючано плевать хотел на соглядатаев. Смотрите на здоровье! Слушайте в три уха!

А он должен знать.

– На вас действительно нет клейма?

Близнецы переглянулись.

– Неправильный вопрос.

– А какой правильный? Погодите, не отвечайте! Дайте я сам соображу… Есть! Как мне убедиться, что вы – не рабы?

– Правильный вопрос, – губы Джессики чуть заметно дрогнули.

Улыбка? Скорбная гримаса?

Ни то, ни другое?

Лючано присел перед детьми на корточки.

– Ну?

– Правильный вопрос не гарантирует правильного ответа. Однозначного теста на наличие-отсутствие клейма не существует. Наблюдая за нашим поведением достаточно долго, ты сможешь это определить по совокупности признаков.

– Издеваетесь? Так вас и отдали мне под наблюдение!

– Ты не доверяешь Юлии. Это разумно, – согласился Давид, проходя к столу и с интересом изучая чернильный прибор. Пальцы мальчишки вскоре оказались густо измазаны в чернилах, а вслед за пальцами – и шорты. – Но другого способа нет. Если ты не помпилианец.

«Отстань от детей! – вмешался маэстро Карл. – Как стороннему наблюдателю определить, что куклу ведет невропаст? Никак. Даже телепат-сканер не отслеживает нашего влияния, настолько оно вписывается в естественные реакции. А тебе приспичило отследить влияние клейма…»

– Эх вы, арифмометры курносые… Давно здесь?

– Со вчерашнего дня.

– Что делаете?

– Что захотим. Нас только в город не отпускают. А по дому можем ходить везде.

– И по паркам.

– Да, и по паркам. Тут их два: один снаружи, другой внутри.

– Мы гуляем, играем, счисляем гематрицы… – Джессика старалась ничего не пропустить, – …смотрим визор, размышляем, читаем…

– Спим и кушаем, – подвел итог Давид. – Джи, не надо рассказывать, что мы кушаем! Лючано это неинтересно.

Тарталья рассмеялся, подмигнув обиженной Джессике.

– Ну а я теперь семилибертус. В смысле…

– Я знаю, что такое семилибертус, – отыгралась вредная девчонка. – В дядиной книжке читала. Раздел VII, «Особенности расовых отклонений». Глава 12, «О компенсации», с диаграммами и фактурой пси-слоев. Вот!

– Наговорились?

Юлия возникла в кабинете бесшумно, как призрак, материализовавшийся из ионной подсветки коридора.

– Извините, крошки. У дяди с тетей намечается взрослый разговор. Вы еще увидитесь позже.

Близнецы кивнули и вышли за дверь, не попрощавшись.

– Зачем вы выкупили близнецов? Чтобы продемонстрировать их мне?

Юлия ответила не сразу. Сперва прошлась по кабинету, подхватив с подноса калебас с горячим теллисом, расписанный черно-белыми узорами – круги, спирали, зигзаги, точки. От узоров рябило в глазах. Прикусила соломинку, сделала глоток-другой. Остановилась возле Тартальи, вернувшегося в кресло.

Брюнетка слегка покачивала бедрами, словно пританцовывая на месте. Лючано сделалось неловко. Ему всегда бывало неловко, когда он сидел перед стоящей женщиной. А тут еще красотка-рабовладелица на грани стриптиза…

«И ведь все понимает! – хмыкнул Добряк Гишер. – Понимает, и пользуется…»

– Неправильный вопрос, – то ли Юлия подслушивала, то ли нарочно воспользовалась любимым ответом близнецов. – Я могла бы ответить, что не хочу превращения детей в роботов. Это была бы правда. Но не вся. И вы потом хоть голову сломайте: в чем я соврала?! Я могу сказать, что дети мне нужны, как и вы, не в качестве рабов. Третий вариант: я позволила вам встретиться с детьми, желая завоевать ваше доверие и склонить к сотрудничеству. Где правда? Где ложь? Вместо всего этого я скажу вам…

Она взмахнула калебасом. Лючано внутренне сжался: казалось, Юлия решила выплеснуть кипяток в лицо собеседнику.

– Не ваше дело, Борготта! Я ясно выразилась?

– Яснее некуда. Извините за бестактность.

Он не обиделся: помпилианка в своем праве. А он сунул нос в чужие дела, которые его не касаются. Увы, именно в такие дела больше всего и хочется сунуть нос! Даже рискуя больно прищемить нюхалку.