Высокая магия - Новак Илья - Страница 30

– Сэмка, глянь там! – крикнул я и бегом вернулся к двери. – Я сейчас, только спрошу…

Скатившись по лестнице, я остановился над троллихой, которая все еще стирала. Она повернула голову.

– Встренились?

– С кем?

– Ну, с теми, кто токо что заходил…

– Кто заходил? – спросил я, наклоняясь. – Давно? Говори быстро!

Ее глаза стали хитрыми.

– Хто ж вас всех упомнит…

Я достал кошель Ван Бера и выудил оттуда мелкую монету.

– Ну? Быстрее!

– Четверо, – сказала она. – Черные все.

– Черные? Эплейцы, что ли?

Она шумно сморкнулась и вытерла грязным рукавом нос.

– Не, не каменные. Просто черные.

– Когда?

– Я ж кажу, токо что они зашли. И тут же вы за ними.

Я швырнул монету в таз и помчался по лестнице обратно.

Из кухонного окна торчал мощный зад Маркелыча. У меня даже возникло впечатление, что он застрял – хотя окно было довольно широким.

– Четыре каких-то парня в черном! – крикнул я, с разбегу подталкивая его. – Минуту назад…

Сэмка громко запыхтел и вывалился из окна, но успел оттолкнуться от подоконника и свалился на край соседней крыши.

– Я их заметил, – пробасил он, не оборачиваясь. – Там, дальше…

Я вылез за ним. Сэмка уже бежал, грохоча каблуками по черепице, разлетавшейся из-под сапог. Я тоже побежал и достиг середины крыши в тот момент, когда Сэмка перепрыгнул на соседнюю. Крыши были плоскими, без козырьков, но наклонены в сторону улицы – наверное, чтоб во время дождя вода лилась на головы обитателям Жижи. В некоторых местах вместо черепицы – полусгнившее дерево. Покореженные водосточные трубы, забитые досками слуховые окна, сломанные перекладины узких лесенок. И четыре фигуры в черном впереди. Один из убегающих, самый здоровый, кого-то тащил на плечах. Я с разбегу перепрыгнул на следующую крышу, нагнал Сэмку, и уже вместе мы сиганули дальше.

– Тащат… Драпа… – Маркелыч тяжело дышал. – Он вместе с Эфедроном… караулил аскетку…

– А что за трава на подоконнике?

– Они покуривали… Сам понимаешь, расслабились… потому и подпустили тех… кто сюда наведался…

Дальше виднелась невысокая, но довольно широкая надстройка. Она скрыла от нас черных. Сэмка побежал в обход, а я быстро влез на нее и отсюда смог увидеть, что чуть дальше улица заканчивается – впереди оставалось всего четыре крыши. Сразу за Жижей начинался анклав гномов, мало знакомый мне и, скорее всего, Сэмке. Там черным будет легче скрыться от нас.

Маркелыч уже обежал пристройку и собирался перескочить дальше. Я спрыгнул, чтобы последовать за ним, и провалился сквозь крышу.

Если бы орочья семья была побогаче, я бы оказался сильно израненным осколками посуды, но несколько глиняных мисок и оловянных ложек особого вреда не причинили. Широкий стол сломался, я очутился сидящим посреди обломков, весь в осколках глины и черепицы, в теплых ошметках каши. Семеро орков разного пола и возраста с интересом уставились на меня – раньше они сидели вокруг стола, на середину которого я свалился. Глава семьи начал приподниматься, занося кулак для удара, но тут в лучах солнца, проникших сюда сквозь пролом, возникла тень, и все подняли головы. В прорехе виднелось небо, а на фоне его голова и плечи Сэмки. Глядя на меня, он сначала улыбнулся, но потом нахмурился. Показалась его рука с мечом.

– Сидеть всем! – рявкнул Маркелыч. – Джа, спускайся быстро и чеши дальше по улице. Они с Драпом бегут медленно, окружим их…

Он еще не успел договорить, а я уже вскочил, отпихнув орка, покинул комнату. Распахнув дверь, сбежал по лестнице и вылетел на улицу. Сверху доносился приглушенный треск черепицы – Маркелыч возобновил погоню. Впереди улица заканчивалась, там стояла приземистая квадратная карета, больше напоминающая ящик на колесах. Я побежал вдоль стены дома, меся каблуками грязь, с ходу перепрыгнул через вонючую кучу объедков, которые в Жиже выбрасывали прямо из окон, и тут уловил быстрое движение рядом с собой. Я начал оборачиваться, но не успел, потому что получил по голове чем-то твердым. Твердым и тяжелым.

Положив ладонь на затылок, я сел. Затылок ныл, но несильно, крови не было. В голове загудело, перед глазами поползли круги. Впрочем, это быстро прошло. Когда вы неожиданно получаете обухом топора по голове и теряете сознание, то можно предположить, что очнетесь либо в камере, либо связанным, либо и то и другое. Либо вообще не очнетесь.

А тут – обычная комната с приоткрытым окном. Я сидел на застеленной кровати в неудобной позе, колени чуть ли не упирались в лоб. Обычная? Нет, не совсем. Я привстал и тут же понял, где нахожусь. Все предметы в комнате, и кровать, и кресла, и стол, были маленькими. Шагнув к окну, выглянул и увидел широкую площадь перед кондоминиумом гномьего анклава. По площади ходили недомерки. Уяснив, какими неприятностями это грозит, я отскочил от окна и встал посередине комнаты, соображая, что теперь делать. Неужто Дерен постарался? Но зачем ему сдавать меня раньше времени? Глупость получается – сначала шантажировать, принуждая искать этот макгаффин, и тут же закладывать… Так откуда они могли узнать, благодаря кому заполучили себе в гости сумасшедшего эльфа во время Большого Прилива? Они ведь следили за мной от имения гоблина, только и ждали, когда мы с Маркелычем разделимся…

Я шагнул к двери, совершенно точно зная, что она заперта снаружи, и тут дверь приоткрылась. Внутрь просунулась голова того гномыша, которого я оттащил от торговой баржи перед тем, как Атлас Макинтош взорвался вместе со штурмовыми заклинаниями. Гномыш окинул меня с ног до головы суровым взглядом.

– Э… – начал я.

Он шумно выдохнул носом воздух и скрылся. Дверь со щелчком закрылась.

Я огляделся опять и сунул руку в карман. Кошель с деньгами Ван Бера никуда не делся и, самое главное, никуда не делась шкатулка из топленого камня, извлеченная из-под кровати «Облака». Ее содержимое было куда более ценным, чем монеты гоблина-пирата.

Скорее всего, недомерки так торопились спрятать мое бесчувственное тело в своем анклаве, что просто не успели обыскать. Я сильно топнул по паркету. Дорогой паркет, да и вообще вся мебель в комнате дорогая. Но очень старая. Когда я стукнул по паркетине, она громко скрипнула и чуть качнулась под каблуком. Я подбросил на ладони шкатулку. Небольшая, легкая, почти плоская…

Подскочив к стоящему у стены шкафу, лег и заглянул под него. Пыль и паутина. Сунув туда руку, я подергал сначала крайнюю паркетину, потом потянул на себя плинтус там, где разглядел щель между двумя его частями. Плинтус затрещал и начал отделяться от стены.

А из-за двери донеслись приглушенные шаги.

Я потянул сильнее и замотанной рукой стал вталкивать шкатулку под шкаф. Поставил ее, схватился за паркетину, отодвинул. Сунул шкатулку в образовавшуюся пустоту, вставил обратно паркетину, отпустил плинтус. Он спружинил и со стуком встал на свое место. Поднятая им пыль попала мне в нос, я вскочил, попятился от шкафа и плюхнулся задом на кровать в тот самый миг, когда дверь открылась. В комнату вошли двое гномов. Один незнакомый, а второй – Старшая Голова кадиллицкой общины, седобородый старикашка по имени Селигран.

– Чхи! – поприветствовал я его.

– И ты здравствуй, – ответствовал Голова.

Из-за него высунулся гномыш и что-то закудахтал. Селигран, не глядя, уперся пятерней ему в лицо и отодвинул назад. Гномыш попытался отпихнуть его руку, но второй гном схватил его за плечи, выставил из комнаты и захлопнул дверь.

– Почему весь в пыли? – спросил Селигран.

Я пожал плечами, поднялся и начала отряхиваться.

– Кровать низкая, а у меня голова кружится. Когда вставал, не рассчитал…

– Упали, что ли?

Я кивнул.

– Ну вот. Или две сотни золотых, или помощь, – произнес Голова.

Я уставился на него:

– Чего? Вы, наверное, не знаете мое положение. Денег у меня мало, а помощь… чем я сейчас могу вам помочь?

Теперь он уставился на меня. Дверь приоткрылась, но гномыш не успел и рта раскрыть, как второй гном выпихнул его наружу, опять закрыл дверь и привалился к ней спиной. Из коридора донеслось возмущенное блеянье.