Битва Деревьев - Новак Илья - Страница 25

Одну, нагруженную костями, тащила троица скелетов, а вторую, полную ржавого оружия, – здоровенный горбатый зомби. Когда телеги столкнулись, он продолжал упорно переставлять ноги, скелеты же заволновались. Шагнув в сторону, один из них попытался ударить зомби, попал по горбу и получил ответный удар – кулаком сверху по черепу. На мгновение в синеватой полумгле тракта мигнули белесые жгуты, заменяющие мракобестиям суставы и сухожилия, – и кости рассыпались, стуча, раскатились по камням.

Сидящая на телеге тощая бледнокожая тварь, чью природу Эльхант определить не мог – длиннорукая и длинноногая, с тонкой, напоминающей змею шеей и головой размером в два кулака, – вскочила на гибких конечностях, что-то вереща высоким голосом, замахнулась бичом. Во второй телеге ехал оборотень, похожий на того, что остановил самоходную повозку карликов, с медвежьими когтями на руках и растянутым в гримасе клыкастым ртом, но лишенный шерсти и лап-вёсел, прошедший уже полное превращение. Без лишних слов он извлек из груды оружия ржавый тесак и метнул его. Тесак с чавканьем вонзился в грудь синекожей твари, она вверх тормашками полетела с телеги, но тут же вскочила, обиженно вереща, принялась с натугой вытаскивать из себя клинок. Превращенец тяжело спрыгнул с повозки, Эльхант привстал, наблюдая, – и услышал удивленный окрик сзади. Он оглянулся: в начале наклонного коридора стояли четверо зомби-носильщиков, удерживающих деревянный паланкин. Занавеска с окошка в передней части была отведена рукой, почти до локтя скрытой перчаткой из переливающейся серебром ткани. В окошке Септанта разглядел лицо – женское и, пожалуй, красивое, хотя лишенное и тени обычной миловидности, скорее болезненно, уродливо-красивое, с белой кожей, большими красными глазами, высоким гладким челом и тонкими ярко-алыми губами. Из-под верхней губы до середины изящного подбородка торчали два острых, как иглы, клыка.

– Ты кто такой? – звонким голосом завопила она, тряхнув светлыми волосами. – Эльф? Эльф?!

Эльхант вскочил. Женщина выбралась из паланкина через боковую дверцу, и стало видно, что облачена она в пышное платье, с кружевами и тонкой треугольной сеточкой на груди.

– Ваша страстность, кукла Повелителя! – Из паланкина донесся скрежещущий голос, звучащий так, словно тупым клинком с силой водили по точильному кругу. – Ваша страстность Ритши, вы запачкаете платье!

Септанта попятился, быстро переводя взгляд с неподвижных зомби на женщину и обратно. Уперев руки в бока, она подалась вперед, пронзительно глядя на агача сверкающими красным глазами, а за ней из паланкина уже выбиралась кривоногая пожилая карлица с носом-крючком и торчащими во все стороны, подобно иглам ежа, темно-стальными волосами, одетая в короткие мешковатые штаны и рубаху.

– Живой, а? – голосила между тем женщина. – Ну точно, то-то я чую: эльфийским духом понесло, тепло чую горячей крови – крови, крови! – Она сделала шаг вперед, верхняя губа задралась, обнажая розовую десну, из которой торчали клыки-иглы. Женщина заурчала, словно лесная кошка, протягивая к пятящемуся Септанте руки со скрюченными пальцами, но карлица цепко ухватила ее за подол платья.

– Нельзя вам! – скрежетнула старуха. – Нельзя, ваша страстность Ритши, али вы не знаете: вредно пока, и Повелитель сердиться будет на свою куклу, свою куколку…

Не обращая на нее внимания, взволнованно бормоча, женщина попыталась сделать еще шаг, и тут в ее теле будто что-то сломалось: тонко вскрикнув, она согнулась, почти коснувшись лбом пола, расставила руки, потом присела, схватив себя за голову.

– Ну вот! – вскричала карлица. – Говорила же: нельзя еще, и разговаривать нельзя, попривыкнуть надо, что ж такое, третья кукла уже ломается, Повелитель меня съест совсем, живьем съест, мясо обгрызет и косточки обсосет… – Говоря это, служанка с неожиданной силой подволокла женщину назад к паланкину и впихнула внутрь. Эльхант, продолжавший медленно отступать, оказался уже на краю коридора, когда голова карлицы высунулась из дверцы, и голос проскрежетал:

– Убить! Убить живого!

Получив приказ, зомби поставили паланкин и разом шагнули вперед, доставая из-за широких кожаных ремней – единственного их одеяния – тесаки. Эльхант поднял кэлгор, собираясь сшибить одного или двух и попытаться выскочить на пустой тракт, но тут карлица вновь вылезла из паланкина, и теперь в руках ее была перевязь с ножами. Она выхватила один, метнула, схватилась за другой – и если бы Септанта не отшатнулся в сторону, прижавшись к стене коридора, лезвие вонзилось бы в него.

Зомби наступали, карлица замахивалась вторым ножом. Агач рванулся назад, тут же налетел на превращенца, который, заинтересовавшись происходящим в коридоре, приближался от телеги; вывернулся из его лап, перепрыгнул через повозку, в падении сшиб на пол двух скелетов, прокатился под ногами зомби и вскочил уже возле прилавка.

Огромная грудастая оркица, на две головы выше агача, удивленно вращая глазами, пятилась в глубь ниши-лавки. Эльхант потерял в суматохе палицу, но крепко сжимал кэлгор. Со всех сторон мертвоживые шли к нему, от коридора на другой стороне тракта топали зомби-носильщики, впереди них, бряцая ножами, бежала карлица. Мельком заметив, что по тракту шествует, тяжело переставляя ноги-столбы, огромное волосатое чудище, почти достигающее свода лобастой головой, агач повернулся. Оркица, растопырив лапы, пыталась прикрыть своим телом полки с кувшинами и склянками. Септанта кувыркнулся через прилавок в тот миг, когда карлица метнула третий нож. Выбив сноп искр, он звонко ударился о камни, подскочил, вращаясь, описал дугу над прилавком… По другую сторону Эльхант выпрямился, правой рукой до половины клинка вонзая меч в толстое брюхо оркицы, а левую, с растопыренными пальцами, отводя назад. Нож, крутясь, продолжал падать, и наконец рукоять сильно хлопнула по развернутой вверх ладони. Пальцы сжались. Хозяйка лавки взвыла, обеими лапами цепляясь за торчащую из живота часть клинка, попыталась выдернуть его, и тогда Септанта, подпрыгнув, со всей силы полоснул ножом по ее шее. Лезвие пробило толстую шкуру, перерубило позвонки – большая голова откинулась назад, будто крышка сундука.

Мракобестии уже перелазили и перепрыгивали через прилавок. Отпустив рукоять ножа и выдернув кэлгор, Эльхант бросился к закрытому мешковиной проему возле полок. Позади хозяйка лавки, чья голова свисала теперь на спину, удерживаемая лишь натянувшейся полоской твердой шкуры, всем телом завалилась на полки, проломив часть и обрушив на пол дюжину склянок и кувшинчиков. Слыша, как что-то с треском взрывается, шипит и свистит, видя отблески разноцветных всполохов, озаряющих лавку за спиной, Септанта прорубил мешковину, ввалился в лаз, поскользнулся на мокрых камнях и, взмахнув руками, обрушился в воду.

Узкий поток, клокоча и пенясь, несся мимо каменных стен. Вдоль одной тянулся уступ, на который и выводил скрытый мешковиной проем – к нависшему низко над водой балкону, где стояла пара сундуков, табурет и стол, сложенный из камней… Что-то вроде задней комнаты небольшого магазина. Септанта, погрузившийся в воду с головой, успел сунуть кэлгор в ножны, затем вынырнул, с хрипом вдыхая воздух, увидел, как балкон надвинулся на него, попытался схватиться за край, но не успел: вода втянула его во мрак под камнями.

Реки Атланса многочисленны и своенравны. Среди них есть такие, что возникают лишь во время осенних ливней, образуя глубоко врезанные в землю узкие долины – вади, – а все остальное время просто не существуют. Дно и берега Агнара из-за отложений грунта в нижней части течения поднялись на высоту около двадцати локтей в сравнении с окружающим ландшафтом. Есть запутанные дельты, цепи озер, заливные луга и водопады; есть Хитрая река, текущая то по земле, то под ней – на одном из таких участков она проходит через размытые известняковые пещеры под руслом другой реки, «ныряя» в землю у одного ее берега и появляясь у другого. Между Горой Мира и хребтом Гроан в обширной низине раскинулось Великое Белое Болото, которое периодически наполняется водой из подземных соляных пещер-хранилищ – тех, где, как говорят, поселились скребуны, после того как в незапамятные времена орки изгнали их из древнего города посреди Гравийской пустоши. Далеко не все водоемы Атланса расположены на поверхности – и подземная их часть никем не изучена.