Зубы настежь - Никитин Юрий Александрович - Страница 91

– Нас зовут на обед. Быстро управились мои детки…

– Хорошие дети, – согласился я. – Чтоб такие верные родителю, что просто не верится. Либо идиоты, либо что-то задумали.

Волк уже подпрыгивал рядом, пихался лохматым боком. А с потолочной балки нетерпеливо каркнуло:

– Обед стынет!

– Идем, – согласился я.

Обратный путь я все время чувствовал на спине непонимающий взгляд тролля. Мой пояс оттягивал все тот же молот. Страшные придумки предыдущего владельца остались за дверью, которую я велел ко всему еще и замуровать.

Прямой я наследник или сбоку припеку, но что-то во мне воспротивилось взять вот эти супербластеры. Не понял что, но странно сродни с тем, что противится свободным нравам королевских особ, переходу героев на сторону Зла и появлению героев-истребителей нечисти, что на самом деле есть аналог наших киллеров. Того и гляди, рыцари начнут сражаться не за честь, а за баксы, а тогда уже какая разница – если не считать архитектуру, – в моем мире или в этом?

Волк ускорил бег, его черная тень пропала в светлом прямоугольнике. Мы вышли в блистающий огнями зал. Я невольно прикрыл руками глаза от слепящего после темных подземелий света. Челюсть моя отвисла до пола. Зал залит сверкающим светом, что шел как с потолка, там повисла огромная, как кремлевская елка, люстра, так и от стен: вовсю полыхают как костры инквизиции десятки светильников, а между ними через равные промежутки – бьют вверх факелы огня, напоминая сгорающий газ на месторождениях Шебелинки, только оттуда течет запах душистой сосны.

Стены из серых стали малахитовыми, а на потолочных балках, где висели гроздья огромных, как лесные кабаны, летучих мышей, теперь расхаживали павлины и гнусно кричали, распустив радужные хвосты.

Но главное – посреди зала стояли двумя рядами длинные столы под белоснежными скатертями. Чуть ниже я заметил выглядывающий краешек оранжевой, и понял, что здесь скатерти просто снимают вместе с недопитым и недоеденным, а новые блюда ставят на ту, что под нею. Каждая нижняя скатерть все темнее, ибо гости, ужравшись, начнут опрокидывать кувшины, соусницы, ронять жирных гусей.

Навстречу вышел тролль, поклонился. Я ожидал услышать жуткий треск, но спина сопроводила поклон только легким скрипом.

– Милорд!.. Мы тут кое-что привели в порядок…

Рядом волк пританцовывал от возбуждения:

– Слышу запахи!.. Ого!.. И оленина?.. Медвежатина?.. Ну когда, когда начнем это все?

Я сказал одобрительно:

– Весьма, весьма!.. Только этих вот…

Я повел дланью в сторону павлинов на балках. Тролль хлопнул в ладони. Я отшатнулся, передо мной словно грохнули в медные тарелки. Оглушенный, смотрел, как оба сына тролля тут же начали метать кверху веревки с петлями, павлины задушенно гнусавили, на столы сыпались мелкие и крупные перья.

Наш стол был на возвышении, дубовом таком помосте, сколоченном наскоро, но основательно. Красная скатерть, кресла с высокими спинками – все говорило о том, что там сидят не из простых свиней, и едва мы втроем: я, волк и ворон – опустились в те кресла, как тролль хлопнул в ладоши, я уже был готов и не подпрыгнул до потолочной балки, а из боковых дверей начали выходить невесть откуда взявшиеся разряженные пажи с огромными блюдами в руках.

Волк повел носом, шумно сглотнул слюну. Ворон каркнул одобрительно. Я сдержал жест, хотел было указать троллю на место за нашим столом, но здесь такую демократию не поймут, а то и вовсе поймут не так, дождался, когда паж наполнит мне золотой кубок:

– Неплохо. Что за вино?

– Из ваших подвалов, милорд, – ответил паж, белобрысый деревенский парнишка, весь в веснушках. – Мы еще не успели все запомнить…

– Черт, – сказал я, – как-то неловко пировать в пустом зале…

Тролль, что ловил каждое мое слово, чуть наклонил го­лову:

– Прикажете допустить?

– Что? – не понял я. – Допустить что?

– Гостей, милорд.

– Гостей? Ко мне прибыли гости? Я вроде бы никого в этих краях не знаю…

– Это неважно, милорд. Они прибыли засвидетельствовать… показать свою вассальность к сюзерену.

Волк пихнул меня боком:

– Эт ты сюзерен, понял?

– Ага, – пробормотал я. – Тогда давай, зови!

Тролль снова хлопнул в ладоши. Я успел сжаться, прищурился и потому даже не вздрогнул от мощного звона, а парадные двери зала распахнулись во всю ширь. Там виднелась ярко одетая толпа людей, похожих на цветущую клумбу.

Они устремились в зал. Я чувствовал себя глупо, не зная, то ли встать и поклониться, то ли воздеть себя из-за стола с кубком в гордо вскинутой длани. Пока я пребывал в нерешительности, только сидел с каменной широкой рожей, варвар и в милордах варвар, пестрый народ приблизился, все кланялись еще издали, а когда я рассмотрел их лица и фигуры, по спине пробежал нехороший холодок.

Только половина из них была людьми. Ну теми, кого привыкли называть людьми. Остальные: с зеленой кожей, как орки, так и эльфы, были тоже… людьми, но не совсем, но следом за ними двигались тролли, как я понял: горные и лесные – одни в крупной чешуе, словно огромные сосновые шишки, другие блестящие, как тюлени, с прожилками, как у темного гранита.

Я наконец встал, жестом пригласил за столы. Орки сыпанули галдящей оравой, эльфы выбирали места церемонно, а часть гостей так и не откинула капюшоны, скрывающие лица. Я смолчал, может быть, там черепа вместо морд, пусть уж лучше закапюшоненные.

Оглушительно взревели трубы. Я едва не выронил кубок. На широком балконе уже устроилась дюжина музыкантов с трубами и барабанами. Могучего вида орки раздували щеки, трубы мощно ухали, барабаны выглядели устрашающе, а когда сразу пятеро здоровенных остроухих начали остервенело лупить по туго натянутой коже, я понял, почему в ресторанах держат оркестры да еще ставят усилители: я не услышал даже собственного чавканья.

ГЛАВА 9

Тролль иногда подходил сзади, спрашивал шепотом, не угодно ли милордству то или это, я благодушно отнекивался, а ворон, чтобы проверить, на какую ступеньку управитель ставит гостей милорда, велел принести фалернского из подвалов. Тролль тут же послал за вином пажа, и ворон удовлетворенно каркнул:

– Хороший у тебя управитель, милорд.

– Да и я ничо, – ответил я довольно. – Говорят же, собака всегда похожа на хозяина.

Ворон внимательно оглядел меня, потом посмотрел на тролля, особенно внимательно смерил взглядом ширину его лба, кивнул:

– Да, похожи.

Волк заворчал, что-то уловил, но вино уже ударило мне в голову, все расплывалось, все казались милыми и приятственными, ведь это мой замок, мои подвалы, как винные и те страшноватые, здесь моя челядь, да и сами гости – вассалы, пришли поклониться, ибо кто не придет или просто запоз­дает…

Мои пальцы свернулись в кулак, в горле зарождался волчий рык, а на руках начала быстро прорастать шерсть. Я усилием воли остановил превращение ногтей в когти, тряхнул головой:

– А что, у вас тут и песен нет?

Тролль отступил в удивлении:

– Милорд, как можно?.. У нас есть все. Сейчас я лично позову.

Он побежал, поскользнулся, нелепо брякнулся на спину, задрав ноги. Встал с сокрушенным видом, почесался, снова побежал и тут же, поскользнувшись на невесть откуда взявшейся банановой шкурке… или апельсиновой, брякнулся, ноги взлетели выше головы.

Когда он встал и оглянулся с недоумением в глазах, я понял, чего он ждал, понял и для чего все это делается, поморщился:

– Брось… Для меня это не смешно.

Он пролепетал растерянно:

– Но как же… Раньше все ржали до упаду. Даже заезжие короли!

– Не я, – бросил я коротко.

– Я не угоден вашему лордству?

– Брось, – повторил я. – Если не можешь ничего поумнее… да и зачем умнее, если смеются этому бряканью, то просто делай свое основное дело. Ты чем занимаешься: уп­равляешь? Вот и управляй.

– А если вашему лордству изволится повеселиться?

Я отмахнулся: