Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Зубы настежь - Никитин Юрий Александрович - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

– Не помнишь?

– Увы…

– И как выбирался?

– Последнее, – пробормотал я, – что в голове… это пещера, безобразная драка с тамошним гномом ростом с трех медведей…

В сторонке раздался хруст. Моя рогатая лошадь звучно обжирала молодые побеги с низко растущих веток, а на ветке повыше сидел нахохленный и совсем несчастный ворон. Он так втянул голову в плечи, что мне в утешение захотелось дать ему украсть золотую ложку или драгоценный перстень.

А чуть правее, всего в сотне шагов, под солнечным светом пламенела оранжевая гора со знакомым треугольным проломом. Яркое солнце заливало отвесную стену от вершинки до основания. Из щелей вылетали стаи быстрых ласточек, на вершине я заметил темные точки отдыхающих орлов, а у самого основания пробежало стало легконогих ланей.

– Ты выбрался, – проворковала она нежно, – ты ведь герой… Даже золота вынес полный мешок. Ничего, единорог может нести впятеро больше простого коня… Ты выбрался, лишь потом упал в беспамятстве… Но я думаю, что это просто крепкий мужской сон. Сон героя! Мужчина должен спать как бревно, на которое обычно и похож.

Я повертел головой, чувствуя странное неудобство:

– А где… волк?

Она мило улыбнулась:

– Я его отпустила.

– Ты… что?

– Отпустила, – объяснила она еще милее. – Он поклялся, что спасет тебе жизнь, верно? Я тоже поклялась. За то, что ты тогда так отважно бросился ко мне на… помощь. Что я, хуже волка?.. Во всяком случае, не намного. Мы с ним договорились. Я спасу тебе жизнь за него и за себя. Дважды!

Меня тряхнуло, словно властелин подземелий снова шарахнул по моей голове. Ошарашенный, пробормотал:

– Я так не согласен.

Она сказала нежно:

– Ты волнуешься? При твоей профессии… это случится скоро. Я исполню свой долг… и волчий, ты вернешься со своим сокровищем. Раздашь бедным, хотя я никогда не пойму этой дурости. Вот и все… мой герой.

Она проворковала так нежно, что я услышал «мой дорогой». Меня передернуло, я посмотрел на хмурого ворона. Тот сидел нахохленный и несчастный, голову втянул в плечи, перья торчали на голове, словно неудачно высох после недавнего дождя.

– Это неизбежно, герой, – прокаркал он простуженно.

– Почему?

– Женщина всегда вытесняет нас, – сказал он, нахохлившись еще сильнее. – Верных друзей, спутников… Она вытесняла даже тогда, когда сидела в каменной башне дура дурой, махала вслед платочком. А сейчас, когда лезет во все щели, так и вовсе. Универсальная стала, видите ли!

Он сидел совсем несчастный, старый, не умеющий ни вонзать нож в горло, ни в чистом поле из-за угла ногой в челюсть с тройного разворота. Свенильда усмехнулась победоносно, ее длинные стройные ноги подбросили ее с легкостью белочки. Я тупо смотрел, как она удаляется, мощно двигая бедрами с амплитудой в один-два парсека. Ягодицы настолько упругие, что любая стрела отскочит как от тугой резины.

– А чесаться задней лапой за ухом? – спросил я. – А говоришь!.. К тому же только красивая, а ты – умный.

Свенильда присела в сторонке от единорога, стараясь не приближаться близко, мы с вороном видели, как она раздвинула куст, там оказался широкий мешок, набитый доверху, и она с упоением начала перебирать золотые украшения.

Ворон спросил недоверчиво:

– А разве тебе некрасивую надо?

– Из-за красивых уже не бьются.

– Что, мужчины так измельчали?

– Да нет, женщины покрупнели.

– А если и она…

Я фыркнул:

– Да ты посмотри! Видишь, откуда у нее ноги растут?

Ворон посмотрел угрюмо:

– Как у всех. Из задницы.

– От клюва, – поправил я. – Еще говорят: от ушей, от шеи, от зубов. А если даже из задницы, то какой!.. Она ж ее носит впереди себя как плакат с предвыборным лозунгом.

Я говорил и говорил, утешал, а у самого оставалось тягостное ощущение вины, предчувствие, что мудрая птица каркает то, что написано крупными буквами, что видно даже мне, мужчине и варвару. Если женщина во что-то вцепится, то ее хватке позавидует английский бульдог. Даже если она из башни картинно машет вослед платочком. А если еще и вот так, с разворота ногой в челюсть… не могу забыть того оч-ч-чень женского зрелища, то вовсе, гм, вовсе…

Но с другой стороны, не по-мужски сдаваться вот так, без боя. Ни один настоящий мужчина без сопротивления не откажется ни от вороны, ни от собаки ради даже лучшей из женщин. А тут не простая собака, а настоящий гордый волк! А женщина хоть и красивая, не спорю, но все же ногой, с разворота…

Свенильда, красиво сидя на корточках, примеряла на лоб обруч с синими камешками по ободку и желтыми позвякивающими висюльками. На коленях у нее лежала целая горка золотых украшений.

Пошатываясь, я поднялся, развел и напряг руки. Тяжелые глыбы мускулов тянули к земле, сердце колотилось, как у зайца. Ноги подрагивали, я чувствовал, как волны ходят по огромному телу, суставы скрипели, как у ревматика, живот запал, почти прилип к позвоночнику. Я с изумлением ощутил, что жутко хочу есть, а когда нажрусь до одурения, силы вернутся, я снова буду все тем же настоящим мужчиной. Хоть и побитым, но…

Впрочем, за битого не зря двух небитых дают.

Свенильда подняла смеющееся лицо:

– Как красиво! Ты собрал самое красивое!

Я смотрел сверху, нависая, как могучая грозовая туча:

– Я? Не помню. Скорее всего это ворон насовал в мешок. Его вкусы!.. Если нравится, надень.

Ее щеки зарделись, как утреннее небо на восходе солнца:

– Мой лорд! Это очень дорогой обруч.

– Надень, – велел я, стараясь, чтобы голос звучал так, как должен звучать у мужчины и лорда. – Тебе в самом деле к лицу. Прими в подарок.

Она распахнула огромные синие глаза в непритворном испуге:

– Мой лорд! Я не могу этого принять!

– Почему?

– Ну… просто так…

– Женщинам всегда дарят просто так, – ответил я напыщенно, хотя знал, что вру как сивый мерин. – Просто за твою красоту.

– Мой лорд, вы слишком добры и великодушны… Если я и смогу принять, то лишь как аванс за свою верную и безупречную службу вам, в исполнение всех желаний и прихотей, в том числе подспудных и неосознанных… Ах мой лорд! Возьми меня…

– С собой? – спросил я подозрительно.

Она проворковала с нежным упреком:

– Нет, сейчас!

Я оглянулся на ворона. Тот пробурчал:

– Помню, прижал Адам Еву к дереву. Ева пищит, дерево трещит… С тех пор и пошло, пошло, пошло…

Он вздохнул, отвернулся, да еще и голову сунул под крыло, чтобы ничего не видеть и не слышать. Мне стало неловко, хоть ворон вроде бы и не похож на чеховскую собаку, сказал громко с надменностью в голосе:

– Никаких авансов, Свенильда! Я лорд или не лорд? Вот и лордствую. И серьги нацепи. У тебя ж дырки там в ушах, палец пролезет… Монисто нацепи. Ну, колье!

Ожерелье она надела уже не радостно, а как-то испуганно, съежившись, глаза потемнели, а зрачки расширились. Я обошел ее вокруг, голод грызет внутренности, я чувствовал злость и раздражение, осмотрел как породистую козу, распорядился:

– Прекрасно! Теперь дуй обратно. В казарму.

– Мой лорд!

– Лорд, лорд, – согласился я. – Жди меня в этой… То бишь корпусе спутниц.

– Мой лорд…

– Я сказал, – закончил я, не помня, как это звучит по-латыни.

Я смутно беспокоился, как же она уедет, но ее конь оказался по ту сторону орешника. Несмотря на подавленность такими дорогими подарками, явно за них что-то да возжелаю особенное, что даже в корпусе спутниц не преподают, она сумела все же свистнуть так, что у меня зазвенело в голове, будто ударили в большой медный котел.

Конь выскочил бодро и играючи, Свенильда запрыгнула в седло, бледно улыбнулась мне, но я сделал строгое лицо. Ее изящные ножки ткнули под конское брюхо, конь всхрапнул оскорбленно, взвился на дыбы и красиво помолотил по воздуху передними зубами.

Затем дробный затихающий перестук копыт, в солнечных лучах красиво блестели золотые волосы, ветер завивал их волнами почти так же красиво, как конские хвост и гриву, затем дробный стук копыт затих, а всадница исчезла за далекими деревьями.