Зачеловек - Никитин Юрий Александрович - Страница 7

Олег оформился в огромного великана с пылающим ртом и огненными глазами, завис, словно парашютист в затяжном прыжке. Мрак с удовольствием принял облик волка, не простого, конечно, того бы разорвало в клочья, а из перестроенного металла, блестящего и вздрагивающего в тех местах, где под шкурой должны вздуваться мускулы. Все какая-то связь с далеким прошлым, от которого чем дальше, чем оно чище и благороднее.

Олег сказал с горечью:

– Я готовился к этой жути!.. Мрак, я серьезно готовился. Очень. Не было психологического теста, который бы я не прошел, да и вообще… Я был готов гораздо больше, чем все космонавты, вместе взятые… Я был готов, как может быть готов только полный дебил на железнодорожных рельсах, который смотрит на летящий ему навстречу поезд и глупо усмехается. Но я все равно трушу… Да что там трушу!.. Если бы просто трусил! А то моя душа замирает, сворачивается в комок, забивается под раковину и там трясется.

– Так это еще немного, – ответил Мрак серьезно.

Олег быстро взглянул ему в лицо. Мрак перестал дурачиться, из волка стал человеком, не для простой прогулки они здесь, смотрит строго и серьезно, лицо исхудало, тоже держится из последних сил, нелегко даются последние годы борьбы перехода человека в стаз зачеловека.

– Мы смотрим на галактики, – проговорил Олег с болью. – Но миллионы и миллионы туманностей так и не родили звезд! Проживут свои десятки миллиардов лет, как облака космического газа, а потом рассеются и они, эти облака, когда придет тепловая смерть Вселенной. На миллион туманностей только одна ухитряется из-за стечения каких-то уникальных условий закрутиться в галактику и создать звезды!.. Из миллиарда звезд только на одной возникают условия, чтобы проклюнулась хоть какая-то жизнь… пусть хотя бы амебы…

Он вздрогнул от резкого окрика:

– А что это у тебя сапоги не почищены?

Олег посмотрел на призрачные ноги, что и не ноги вовсе, переспросил непонимающе:

– Какие сапоги?.. Мрак, не говори загадками.

– Туманности, говоришь?.. – переспросил Мрак. Подрагивающее на космическом ветре лицо стало злым, кожа на скулах натянулась. – Значитца, пока долетим до ближайшей галактики, нам придется пересечь уйму этих туманностей?.. Олег, так это же здорово!.. Я ж не такой экономный, как ты. У меня нейтрид тает, как воск на солнце. Мне бы только добраться до ближайшей, я ее сам всю сожру.

Олег бледно улыбнулся.

– В туманности вещества на пять галактик. Просто остальное рассеивается, пока она образовывается… Не лопни!

– Не лопну, – заверил Мрак. – А и лопну… Это же самая приятная смерть – от обжорства! Ладно, ты не тяни, не увиливай, я же вижу. Я не Яфет, со мной не хитри. Говори, что случилось?

Олег некоторое время висел молча, Мраку даже почудилось, что волхв попытается отвертеться, сослаться, что неудачно пошутил, но Олег проговорил упавшим голосом:

– Я слышал глас…

– Таргитая? – обрадовался Мрак.

– Нет.

– А кого?..

Он осекся, Олег посмотрел ему в глаза, криво усмехнулся, отвел взгляд. Мраку стало не по себе, помолчал, Олег после паузы сказал колеблющимся голосом:

– Не знаю, Мрак. Даже не решаюсь выговорить это вслух.

После еще более долгой паузы Мрак ответил гробовым голосом:

– Ага, понятно… Нет, ни хрена не понятно, но… ладно. И что ты услышал?

– Мрак, много собака понимает, когда с нею говорит человек? А если не взрослая собака, а щенок? А если цыпленок? Или вовсе муравей?.. Все, что я понял, это нужно куда-то отправиться. Да и то… не уверен.

– Зачем?

Олег огрызнулся:

– А я бы сразу не сказал? Не знаю. Не понял. Не дано еще понять. Но у тебя, как всегда, есть свобода выбора: идти или не идти.

– У нас, – напомнил Мрак. – Ты даже Яфету брякнул, что мы топаем вместе. Забыл?

– Нет, но даю шанс отбояриться. Все-таки идти туда, не зная куда… да и зачем? И как истолковать этот глас? Один, помню, услышал и повел горстку поверивших из Египта, другой – на завоевание Британии, третий, напротив, оставил громадное царство и многочисленный народ, ушел в леса. И после этого буду клясться, что именно я понял глас верно?

Мрак сказал твердо:

– Это для тебя нужно обоснование! Да еще с тремя печатями и подписью… ну, ты понял, чьей подписью. А мне не надо. Я и так всегда готов на любую дурь. А готовность на любую дурь – это двигатель прогресса.

Олег буркнул:

– Тогда возвращаемся. Надо успеть переделать чертову уйму работы.

– На планете Земля, – добавил Мрак чересчур серьезным тоном.

Глава 4

Мрак нарочито изогнул путь и пролетел насквозь Юпитер, ту самую страшную планету, в недрах которой совсем недавно едва не погибли, а сейчас стыдно вспомнить, ну чего боялся этого мыльного пузыря…

Олег прошел мимо, планеты уже не интересуют, это для людей, даже ближайшие звезды скоро станут строительными площадками для зачеловеков.

– Мрак, я все время живу в страхе, – признался он. – Я уже говорил, что могу щелчком вдрызг планету, без натуги взорвать Солнце… а то и загасить, что труднее, но я чувствую свою беспомощность куда острее, чем чувствовал… когда-либо! Мир был огромен, неподвижен, вечен. Мою жизнь мог оборвать любой человек с оружием, могла оборвать змея из расщелины, скорпион или упавший с горы камень. Однако я при всей своей трусости чувствовал себя намного лучше и увереннее!.. А сейчас сжимаюсь в комок от никчемности, ничтожности, беспомощности. Вот несемся с жуткой скоростью, но все равно в любую сторону от нас – бесконечность. Хоть во времени, хоть в пространстве, хоть в размерах. А незыблемый раньше мир, оказывается, на самом деле с бешеной скоростью крутится вокруг оси, вертится вокруг Солнца, крутится вместе с Солнцем, несется по спирали через звездное скопление, вместе со звездным скоплением вертится и несется наискось через галактику, а вместе с галактикой прет с немыслимой скоростью от центра на периферию… Мы, оказывается, на бешено кувыркающемся табурете, и мне страшно при виде тех расстояний, что я вижу до ближайшей звезды, не говоря уже до дальних…

Мрак подумал, кивнул. Вид у него был сочувствующий, но нисколько не обескураженный.

– Может быть, – сказал он, – для того так и спешим поскорее встащить все человечество до своей мощи?.. Чтоб не так страшно в толпе?

– Глупости, – огрызнулся Олег.

– Ты что-то стал раздражительным, – заметил Мрак. – Вот-вот укусишь.

– Я не стал раздражительным!

– Стал.

– Это ты стал придирчивым.

Мрак усмехнулся, не ответил. Впереди заблестела серебром родная планета, выросла, они пролетели над южной частью, покрытой вечным льдом, Мрак засмотрелся на сверкающие под солнцем ледяные торосы, широким жестом предложил и Олегу полюбоваться, но тот лишь посмотрел брезгливо на скрытый подо льдом континент, богатый ценными металлами, но все еще недоступный вечно дерущемуся человечеству.

На полнеба блистает полярное сияние, сверкающие струи двигаются, превращаются в складки лилового бархата, заворачиваются световоротами, снова раздвигаются, подобно исполинскому небесному занавесу. Крохотное солнце спряталось за сверкающим великолепием, смотрит тускло, похожее на сильно уменьшенный лунный диск.

А от полярного сияния идет ощутимое бодрящее покалывание кожи, и чем ярче вспыхивают вертикальные полосы, чем сильнее стучит сердце, а плечи сами раздвигаются шире, а нижняя челюсть выдвигается, как поддон автопогрузчика. Мрак увидел свое отражение в далекой глади замерзшего ледника: прямо по воздуху ветром несет здоровенного черноволосого мужика в легкой рубашке и льняных брюках, сандалии на босую ногу, вид дурацкий, позорит суровую красоту, как если бы в разгар торжественной симфонии явился пьяный панк и начал бренчать на балалайке.

Он засмеялся с неловкостью, перетек в луч, в следующее мгновение очутился в комнате, где гусь на столе все так же культяшками кверху, словно собирается подхватить и удержать падающий потолок.

Барсик все с тем же аппетитом лопает, чавкает, сопит, для него прошло времени всего между двумя чавками, даже не повел глазом, что могучий родитель исчезал справа, а появился слева, мужчины на такие мелочи внимания не обращают, старательно уничтожал кашу.