Зачеловек - Никитин Юрий Александрович - Страница 53

Олег слушал с отвращением, Мрак привычно ерничает, старается развеселить, слишком часто, по его мнению, Олег в последнее время впадает в отчаяние или ходит мрачный, как грозовая туча, но на самом деле все не так, он из него почти не выходит.

– Да иди ты, – сказал он, наконец, – Мрак, когда ты умничаешь, тебя прибить хочется.

– И что, слабО?

– Да пришлось бы распылить весь этот сектор пространства, – буркнул Олег, – а я не уверен, что сумею воссоздать его в точности… но чтоб тебя там не было.

– А со мной? – спросил Мрак с интересом.

Олег подумал, сдвинул плечами.

– Ну, если точную копию, то, вероятно, смогу.

Мрак застыл, холодок коснулся сердца, внезапно пришел страх, оба чересчур близко приблизились к ужасному всемогуществу.

– За сколько лет?

– Дней за семь, – ответил Олег. Оглянулся на издавшего странный звук Мрака, – а то и за сутки… Ты чего? А-а-а, ты вот о чем… Он же создавал не Землю, как у нас понимают по своей простоте, а Вселенную, мы просто называем весь этот мир землей, так понятнее.

Мрак зябко передернул плечами. Улыбка получилась вымученной, кривой, губа дернулась, приподнялась, показывая белый волчий клык.

– Может, не зря? Он это и имел в виду? Что Вселенная – это вся наша земля? Вернее, вселенная – наша земля?

Он повел бровью в сторону якорной цепи, та исчезла, яхта закачалась на волнах. Слышно было, как тихо-тихо заработал двигатель, яхта пошла наперерез волнам в открытое море.

Олег задумался, на лбу собрались складки, от тела пошел жар, тут же рассеялся, Мрак на всякий случай промерил друга, но у волхва контроль на высшем уровне: обычный примат без отклонений, разве что сенсоры бдят, засекут любую опасность и в любой области, но тут уж ничего не поделаешь, трус – он и в другой галактике – трус, хоть и называет себя осторожным, предусмотрительным.

– Все может быть, – проговорил Олег трудно, – и даже может быть такое… что основы плана, самый что ни есть каркас, заложен в нас.

– В тебе и мне?

– Нет, во всем живом. И в неживом тоже. Для Него, думаю, особой разницы нет между человеком и камнем: то и другое – сложное произведение…

– Ну, Олег, эт ты загнул!

– Загнул, – признался Олег. – Но я ведь только рассуждаю вслух. Конечно, он видит разницы больше, чем мы сами, у него больше…

Он запнулся, пошевелил пальцами, не зная, как выразить свои ощущения, а Мрак предостерегающе кашлянул, оглянулся.

Тигги вышла, зевая и сладко потягиваясь, как шаловливый котенок, ахнула, замерла. Вчера море было прозрачным, невесомым, чуть плотнее воздуха, просматривалось до самого дна, а сейчас это густое подсолнечное масло, золотое, непрозрачное, и вообще кажется, что по нему можно пробежаться босиком, только слегка прогнется под ступнями.

Из-за горизонта приподнялся краешек солнца, по золотой поверхности пробежали длинные языки алого огня, жутковатые, непонятные, и от того еще более страшные, загадочные. Море вспыхнуло, загорелось таким пламенем, что она прищурилась, а потом и вовсе прикрыла глаза рукой, продолжая, однако, смотреть в щелочку между пальцев.

– Господи, – прошептала она, – до чего же красиво!.. Спасибо тебе, милый Мрак.

Она бросилась ему на шею и с благодарностью расцеловала. От нее пахло свежестью ребенка, губы мягкие, теплые, еще сохранившие очарование ничем не омраченного сна. Мрак погладил ее по голове, по спине, шлепнул по заднице.

– Ты мне губы не заговаривай, – сказал он строго. – Двое здоровых мужчин проснулись от нестерпимых мук голода. Ты собираешься нас кормить?

Тигги всполошилась:

– Да, конечно, да… Но где здесь еда? Я так и не заметила.

– Вон в той каюте, – указал Мрак.

– Да? Я перед сном туда заглядывала… там пусто.

– Ночью привезли, – заверил Мрак. – Так что не увиливай.

Тигги пискнула и убежала, а спустя пару минут наверх поднялась Виктория: свеженькая, с гладко зачесанными волосами, отчего строгое лицо выглядит еще строже, устремленнее, скулы заострились, а серые глаза смотрят с настороженностью и вопросом.

– Доброе утро, – сказала она. – Что-то вы очень уж ранние пташки.

В ее реплике был невысказанный вопрос, Мрак ухмыльнулся, Олег кивнул, но ответил лишь дежурно:

– Утро доброе, как спалось?

– Прекрасно, спасибо. Тигги едва не сбила меня с ног, что-то случилось?

– Она умирает от голода, – объяснил Мрак. – Решила не мучить себя диетами. А так вы насчет диет?

– Я себя диетами не мучаю, – отпарировала Виктория. – Я ими наслаждаюсь.

Удивительные зеленые глаза Олега, этого странного человека, следят за нею внимательно, с неким странным напряжением. Она дважды хотела спросить, что случилось, не сделала ли какой-то серьезной ошибки, но, с другой стороны, он – босс, лучшее ее знает, что она сейчас должна чувствовать и чему радоваться.

– Виктория, – произнес Олег мягко. – Вы как наркоман, даже сейчас шарите по Сети. В самом деле, так уж аддиктивно?

– Ужасно, – призналась она. – Не могу оторваться.

– А Тигги не хотите приобщить? – спросил он вскользь.

Она улыбнулась одними губами.

– Шутите?

– Почему же, – ответил он, не сводя с нее взгляда. – Вам же понравилось?

Она кивнула.

– Я… счастлива! Вы просто не представляете, насколько я вам благодарна, Олег. Я сама этого не представляю, потому что это уж очень… ну просто очень! Нет, вы не представляете.

Он повторил:

– Значит, Тигги не стоит?

Она насторожилась, переспросила:

– А почему именно Тигги? Она слишком уж в мире доисторических культур. Не любит даже той техники, что окружает нас с детства. А куда уж испытывать новые образцы!.. Но вот я, если у вас есть что-то еще, всегда готова.

Она улыбнулась красивыми губами, подсказывая ему, не понимающему юмора, что это просто шутка, ну не может же у них быть что-то еще, новые разработки не каждый день сыплются для испытания. И не все, что нужно испытывать, оказывается в одних руках.

Однако этот странный человек с зелеными глазами оставался предельно серьезен. У нее тревожно кольнуло под ложечкой. Он смотрит не просто серьезно, но и чувствуется, что колеблется, словно раздумывает, дать ей пряник или не дать.

– Дайте, – произнесла она вслух, ощутила, что хоть и старается сказать шутливо, но в ее обычно властном голосе прозвучали жалобные щенячьи нотки, – дайте этот пряник лучше мне… или сахарную косточку, что там у вас?.. Я же счастлива, разве не видите? У меня все получается, можете на меня рассчитывать, как на верного и преданного солдата. А вот Тигги…

Она замолчала внезапно, словно наткнулась на препятствие, закусила губу, на лице проступила задумчивость.

– Да? – сказал Олег вопросительно. – Что за идея?

– Этот ваш друг Мрак… Он тоже вот так свободно во всемирной сети?

– Не меньше, чем я, – заверил Олег.

Она снова задумалась, потом ее губы тронула ироническая усмешка.

– Тигги – очень женственна. Это значит, что она за мужчиной готова идти не только без сопротивления, но и с радостью. Она в этом ощущает свое предназначение или предначертание, как лучше?.. Словом, если ей такое предложит Мрак, а не я или вы, тогда она может и пойти на это мерзкое с ее точки зрения деяние.

– Это идея, – проговорил он медленно.

– Только сразу подайте ей, – предупредила она, – что это, мол, еще больше сблизит их души, позволит лучше понять интимные стороны, и всю такую словесную дребедень.

Он смотрел в упор.

– Вы все-таки считаете, что это только дребедень?

Она ответила таким же прямым взором.

– А вы?

Он несколько смешался.

– Гм… вам честно?

– Лучше честно.

– Может быть, – спросил он, – все-таки не надо так в упор? Мало ли что, как считаю я или кто-то еще. Есть нормы морали, нормы цивилизованности. Если мы хотим быть людьми, надо оставаться в рамках. А если и расширять их, то цыплячьими шажками.

– Цыплячьими не получится. Не девятнадцатый век. Даже не двадцатый.