Зачеловек - Никитин Юрий Александрович - Страница 46

– Это случится раньше, – заверил он, – чем думаете. Я планирую немного провояжировать на яхте, хотите прокатиться?

Тигги и Мрак вроде бы беседовали на своем крае стола, Тигги ухаживала за ним еще старательнее, самые лакомые кусочки запихивала прямо в рот, а Мрак делал зверскую рожу и кусал за пальцы, но тут оба умолкли и повернули к ним головы.

Виктория сказала еще поспешнее:

– Да, конечно же, да! Если только не буду помехой.

– Тогда собирайтесь, – сказал он. – Полчаса вам хватит?

Она удивилась:

– На что?

– Ну, собрать все ваши баночки с кремами для загара, от загара, при загаре, мазями, бальзамами, спреями…

Ее глаза засмеялись.

– Шутите? Нет лучше одежи, чем бронза мускулов и свежесть кожи! Разве что купальник бы… но могу и без него.

Он сказал после паузы:

– В вашей комнате их целый набор. Пока вы спали, их привезли с материка. Точно по вашим с Тигги размерам. Целый ворох.

Она покачала головой.

– Не заметила…

– Не там искали, – заверил он. – Проверьте все шкафы.

Тигги взвизгнула:

– Ага, на яхте! У вас есть и яхта?

Мрак гордо выпятил грудь.

– Разве мы не плейбои?

Они исчезли, даже не стали убирать посуду, собаки помчались за ними. Мрак откинулся на спинку кресла, заржал довольно:

– Неужели решил поплавать, как человек?

– Нет, мы с Викторией в самом деле помешаны на работе. Просто хочу посмотреть ее в другой обстановке. Все-таки она… гм…

Мрак подсказал:

– Типичный зачеловек?

– Пока только трансчеловек, – поправил Олег, – но, конечно, зачеловеком станет сразу же, как позволят возможности. Это сперва будет дорого, потому мы с тобой и помогаем потихоньку, а заодно смотрим, что в ней меняется. Вернее, меняется ли отношение к тем, кто не удостоился чести… Ведь одни богатые бедных ненавидят и готовы истребить, а другие готовы все состояние отдать. И еще тревожно, что она уже не принадлежит никому. Ни народу, ни нации, ни клану, ни вере, ни идеологии.

На лице Мрака проступила озабоченность. В доиндустриальном обществе над человеком довлели такие общие понятия, как род, племя, клан, принадлежность к определенной вере, к какому-то народу, в индустриальную прибавились еще и такие, как «государство», «партия», «класс», они тоже руководили, заставляли поступать вопреки желаниям, ибо напоминали о Долге, о Необходимости, об Обязанности чему-то следовать, чего-то придерживаться, что-то защищать всеми фибрами души, вплоть до самопожертвования.

В постиндустриальном началось размывание этих критериев. Нет, началось еще раньше, но сейчас это приняло массовый характер. Если раньше человек с какими убеждениями, так сказать, рождался, с теми и умирал, то сейчас в течение жизни он успевает побывать, образно говоря, и революционером и монархистом, глобалистом и алармистом, сторонником спасения китов и адептом истребления всякой живности на планете.

– Хорошо это или плохо, – проговорил он, – другой вопрос, но, по зрелому размышлению, ты уж извини, по-моему, все-таки хорошо. Человек успевает быстрее проходить линьки, проскакивает по ступенькам на новый этаж, подолгу не задерживаясь на каждой, тем более – не останавливаясь. К тому же человек отказывается от каких-то чешуек быстрее, чем отказывался раньше, принимает новые установки, но и они не врастают намертво в его плоть и кровь, все открыто для пересмотра в сторону лучшего, для изменений. Согласен?

– Согласен, – ответил Олег кисло. Посмотрел на него пристально. – Странно, что такое говоришь ты. Я предпочел от тебя больше услышать о приверженности традициям.

– Предпочел бы или ожидал?

– И то, и другое. Ожидал – понятно, а предпочел бы…

Мрак прервал:

– Потому что заготовлен хороший пинок? Извини, что разочаровал. Мне-то твои страхи понятны, но другим объяснять будет потруднее… Если бы я придерживался верности отечеству, я должен за родную Неврию всем пасти рвать! Или не было тогда Великой Неврии?

– Никакой не было, – информировал Олег, морщась.

– Вот видишь! Даже Неврии не было. А я тогда кто?.. Но хоть топор я носил? Носил!.. Так что же, и сейчас с топором ходить?

Олег сдвинул плечами.

– Ты носил секиру, а не топор. И носил, кстати, довольно долго. Не одно столетие. Да и я, насколько помню, так привык к волчовке, что ходил в ней еще и во времена Киевской Руси и в битву при Гастингсе.

– Ну и что? Тогда жизнь не менялась тысячи лет. Телеги все те же, коровы такие же, подковы… Правда, раньше подков не было вовсе. Так что же, в угоду традициям коней не ковать? Пусть копыта сбивают?.. Нет, мы не только отказались от старых одежд, но и поняли, что отказываться надо, иначе станем такими чучелами! Но нынешний народец все еще цепляется за традиции, ищет в них защиту от свежего ветра перемен. Страшно, Олег, людям! А с такими понятиями, как род, клан, нация, народ, вера в Бога… в своего, не какого-то там католического, протестантского, кальвинистского или реформаторского, да еще плюс «мужчинам это не положено», «женщины этого не делают», и человеку уже намного легче, для него обозначен узкий коридор, не надо искать дорогу в бескрайнем поле, где дуют чужие ветры.

Олег вздохнул.

– То-то и беда, что человеку нужно куда-то и кому-то принадлежать. Когда я был феодалом…

– Ты ж был королем!

Он поморщился.

– Всякий раз одно название. На Руси самый захудалый князь в те века имел войско в сто раз больше, земли тоже раз в сто, но все равно – князь! А там король с одним-единственным замком и тремя деревушками… Так вот, тогда крестьянам было достаточно принадлежать мне, а я обеспечивал им защиту. От всего. Но чем больше человек становился свободен, тем больше он инстинктивно искал точек опоры. Уже недостаточно только религии, надо было еще принадлежать к особому клану или цеху, хотя бы башмачников, а потом там же формировались гильдии, дворянства, политические партии… И вот сейчас все это летит в тартарары! Человек – свободен!

Мрак кивнул, потянулся, зевнул, с удовольствием хрустнув суставами.

– Как ни страшно, но от этой блип-культуры не откажется. Сейчас кто ни возьмет в руки пульт управления телевизором, тут же начинает давить на все кнопки по очереди. Дойдет до конца, снова начинает по новой. Или смотрит до рекламы, а потом пошел-пошел-пошел… Заметил, даже Тигги, на что уж овечка, и то скачет по каналам, как белка? Потому даже по нашим жвачникам стараются все новости всобачить в одну-две строчки, чтобы успели прочесть, увидеть, услышать. В Интернете тоже не больше абзаца, а кто вдруг восхочет прочесть подробнее, ну вдруг да найдутся такие чудаки, то кликни, там есть и поразжеваннее для тугодумов. Вообще все новости теперь стараются вбить прямо в заголовок! Умному, мол, достаточно. Не указывается, с какой классовой позиции понимать освещаемый факт.

– Опасность все-таки есть, – проговорил Олег. – И немалая. Сам понимаешь, людей надо воспитывать не только в раннем детстве. Если не воспитывать, вырастут звереныши, которых подбирали звери. Но такое блиповое восприятие начисто сметает все прежние установки. Человек из огромного вороха информации выхватывает то, что соответствует его мировоззрению… на данный момент, и достраивает свою точку зрения железобетонными аргументами. А это не есть гуд, как ты говорил, когда был немецким бароном. Так он может только утвердиться на своей неверной кочке.

Мрак возразил:

– Так ли уж худо? Если человек сам создает себе модель поведения в обществе, он тем самым принимает на себя и бремя ответственности. А это большой плюс в его сторону, ведь большинству нужен вождь, который поведет их, как баранов, а они пойдут счастливо, потому что именно он снял с них тяжелое бремя выбора!.. Нет, лучше уж пусть каждый выбирает для себя. Зато так проявится не только во всей дури, но и во всех талантах, что иначе были бы задавлены или скованы всякими принадлежностями к клану, классу, вере, традициям, родному универу, армии, Родине, клятве не надевать носки в полоску.