Ярость - Никитин Юрий Александрович - Страница 88

А в наше сравнительно благополучное время до проверки дело не доходит. Закончивший курсы айкидо ходит с убеждением, что за свои доллары он получил безграничную силу и способность смолоть в муку любого противника.

Ну, если все же случается, что встретится кто-то в подворотне, а незадачливый айкидошник ни бе ни ме ни кукареку, то всегда можно объяснить, что не сумел или не успел сосредоточиться. Это как с притчей о Христе: верь – и ты пойдешь по воде! Но сколько другие ни пытались пройтись по воде… ха, так они ж недостаточно верили!

Я невольно опустил взгляд на свои расплюснутые в суставах пальцы. Мы не знали этих штук. Если надо было научиться поднимать тяжелую штангу, то часами выжимали двухпудовые гири, наращивая мышцы без всяких стероидов, а когда наши женщины хотели сбросить вес, они просто меньше жрякали.

Но не объяснить… Ведь каждый верит лишь тому, во что хочется верить. Если один говорит, что надо лишь как следует расслабиться и ты – силач, ясновидящий, телепат… а другой брякнет про изнурительные тренировки, институт, аспирантуру, докторантуру – то понятно, куда отправится простой человек, считающий себя умным: в спортивный зал или на диван!

С приятелем Дашеньки, восьмилетним Димой, было проще. Однажды он спросил меня, какую жвачку лучше жевать, а я посоветовал ту, которую жуют его любимые Шварценеггер, Сталлоне, Ван Дамм… Он заново пересмотрел кучу фильмов, но ни разу не увидел их со жвачкой, зато все злодеи и гангстеры жевали, жевали, жевали… С того дня он не возьмет жвачку даже под угрозой порки. А вот со своей внучкой сложнее…

В распахнутые балконные двери воздух вползал пусть и свежий, но горячий, как будто належался на барханах Сахары. Я живу на четырнадцатом, сверху еще два, так что с крыши ко мне забраться трудновато, и летом дверь распахнута всегда. Правда, слегка докучают автомобильные сигналы, уличный шум, но это слышишь только весной, потом привыкаешь, даже визг тормозов и вопли дворников ухо не воспринимает.

В холодильнике пусто, как в морозилке, так и на полках. Главное же, нет ни пива, ни хотя бы соков или фруктовой воды.

– Сиди дома, – сказал я Хрюке. – Я быстро.

Она обиженно запрыгала, показывая возмущенно, что я же всегда брал с собой.

– Что-то ты начинаешь ребятами интересоваться, – пояснил я.

В самом деле повязать, что ли, думал я, спускаясь в лифте. Пять лет девке, всякий раз ложная щенность, страдает без детей, организм требует выполнения программы. Только не с породистым боксером, потом щенков два месяца кормить и вытирать за ними, замучаешься, да и пристроить всех не просто: народу самому есть нечего, не до собак, так что повязать с какой-нибудь мелочью вроде пуделя, щенков сразу утопить, а Хрюка потоскует малость, затем успокоится уже совсем, а ложные щенности прекратятся, как у существа, выполнившего программу…

Сильные руки ухватили меня, казалось, со всех сторон. Ноги оторвались от земли, я ощутил, что меня запихивают в машину. Руки придержали, я ожидал, что зажмут рот, а то и заклеят широкой лентой, но то ли ленты у наших спецслужб не нашлось, то ли хорошо знали, ученый со странным именем «футуролог» слишком горд, чтобы орать: «На помощь!»

Колеса взвизгнули, машина сорвалась с места, как пуля, но народ не повел и глазом. Если «жигуленок» или «москвичок», а иномарки и должны носиться быстро, не зря же деньги уплочены.

Мужской голос слева из полутьмы пророкотал довольно:

– Все возможности не предусмотреть. Верно, Виктор Александрович?

Я ответил вопросом на вопрос:

– Какие возможности?

– Вы не подозревали, но вас охраняли по меньшей мере трое. Они старались не попадаться на глаза и вам, что, признаться, затрудняло им работу, зато облегчило нам.

Я осторожно покосился по сторонам. После яркого солнечного света глаза привыкали медленно, мы выехали на магистраль, прежде чем я определил, что шофер мог бы играть в старом профессиональном хоккее, когда еще не надевали шлемов: лицо в шрамах, нос перебит, сам крепок и вздут мышцами, справа и слева такие же плотные горячие тела, твердые, как будто в бронежилетах от горла до колен.

Мужчина слева, постарше, похож на капитана хоккейной команды, а то и на тренера, сказал с облегчением:

– Похоже, что вы не предупредили охрану о своем походе в булочную.

– А надо было? – спросил я.

– Непростительная оплошность, – сказал мужчина со знанием дела. – Правда, нам это все равно бы не помешало.

– Олухи, – добавил второй, что от меня справа, – наши ребята уже гнались бы.

А шофер, которому бы только молчать в тряпочку, подбросил весело и с горделивостью:

– Сравнил!

В его голосе было настолько презрения, что я сразу понял, меня похитили ребята из элитных частей. И сейчас настолько уверены в полнейшем превосходстве, что вовсю ляпают языками, как корова хвостом, хотя пленник не обязательно глуп настолько, чтобы не вслушаться в голоса, интонации, оттенки.

Или знают, что уже ничего не могу, мелькнуло в голове. Либо убьют, либо в стране переворот случится раньше, чем я выберусь из их лап.

– Расслабьтесь, – посоветовал мужчина, похожий на капитана хоккеистов, – курите, если хотите.

– Спасибо, не курю, – ответил я.

Шофер хохотнул:

– Кто не курит – оттягивает свой конец, а кто курит…

Я понял, что он вполне мог бы точно так же крутить баранку в машине президента. А вожак сказал с насмешливым удивлением:

– Ого, какая у президента команда! Сам президент бросил пить, а его взвод пошел еще дальше. Сухого закона не ожидается?

– Нет, – ответил я. – Но рвать ноздри и рубить головы за курение – это на грани принятия.

– Это в Турции рубили головы, – возразил собеседник. – И оставляли на кольях с трубками в зубах! А в России только били кнутом, рвали ноздри – и в Сибирь-матушку. Рад, что вы не теряете чувства юмора. Честно говоря, я ожидал обычной истерики, угроз, попыток сторговаться.

– Я вообще неожиданный человек, – сообщил я. – Вы еще со мной наплачетесь.

Машина неслась в левом ряду, рядом опасно близко проносились встречные автомобили. Мужчина с усмешкой покосился на меня, но я резонно полагал, что шофер потому и лихачит, что умеет ездить, и шерсть от страха на мне не поднялась.