Возвращение Томаса - Никитин Юрий Александрович - Страница 22

– Да пошел ты, – гаркнул Томас. – Мне нужно в Эссекс, а тут всякие задерживают…

– А-а-а-а-а, – протянул Олег со странной интонацией в голосе, то ли с разочарованием, то ли с одобрением, – не повзрослел, значит. Это хорошо. Взрослые… скучноватый народ. А рыцарство – это вечная молодость. Неважно, какой возраст у рыцаря. Он всегда юн сердцем и немножко старше другими местами.

Томас покосился, спросил с подозрением:

– Это какими же?

Олег уже думал о своем, переспросил:

– Ты о чем?

– Какими местами я старше? – потребовал Томас.

Олег сдвинул плечами.

– Кулаками, например. Еще грудь у тебя ширше, чем у ребенка. Да и плечи, пожалуй, тоже поболе, чем у новорожденного.

– Вот ты о чем, – сказал Томас успокоенно, перекрестился и пробормотал: – Прости меня, Пресвятая Дева, за недобрые мысли. Что-то я стал слишком подозрительный! Не к добру. Завтра заеду в храм и поставлю свечку во имя очищения и покаяния. А то рядом с таким спутником всего наберешься, как собака блох.

– Поставь, поставь, – согласился Олег. – А то в рай не попадешь.

Томас прорычал:

– А вот ты попадешь в ад!

– Я знаю, – ответил Олег довольно, – хорошо!

– Чем? – спросил Томас с подозрением.

– Во-первых, ты не будешь под ногами мельтешить, а главное – в аду у меня будет общество королей, императоров, Пап, герцогов, знатных сеньоров, в то время как рай населен одними нищими, монахами, аскетами, юродивыми, дураками!

Он откровенно скалил зубы, Томас стиснул челюсти, не зная, как ответить, что-то неправильное в Святом Писании, либо священники не так поняли или не так прочитали.

– Короли, – сказал, наконец, Томас сурово, – это короли! Они и в раю не могут сидеть за одним столом с чернью. У королей заслуги больше. Да, у них и преступления бывают больше, но и заслуги!.. А у черни ничего нет. Так что ты что-то про королей понимаешь неправильно. Они правят землями, с них спрос иной…

Он выпрямился, смотрел с достоинством вперед. Но на лицо легла печаль, а в синих глазах промелькнула темная тоска. Олег ехал рядом некоторое время молча, не зная, как утешить, все-таки из Томаса вполне мог бы получиться король, хоть и слишком честный и прямодушный, наконец, заговорил таким терпеливым голосом, что Томас оглянулся по сторонам, не повторяет ли отшельник это же самое менее грамотным, туповатым простолюдинам:

– Не короли правят миром, Томас. И даже не императоры…

– Папа Римский? – высказал догадку Томас.

Олег подумал, покачал головой.

– Нет, но тепло, тепло… Есть повыше на земле мощь, что правит и Папой Римским. Каждый Папа ступает в узком русле, справа и слева высокие скалы. И хотя впереди нет дороги, но и Папе не дано свернуть… Миром правят идеи, дорогой Томас. Идеи, вера, стремления. Но можно стремиться к тому, чтобы овладеть женой соседа, а можно – к совершенству. Всеми нами сперва движут очень простенькие желания, и только потом у некоторых просыпается нечто такое, что выше этих простеньких… Но, увы, таких людей мизерно мало. Самые же мудрые и сильные некогда образовали Совет Семи.

Томас вскинулся.

– Те гады, которые мешали нести нам Святой Грааль?

Олег поморщился, хотел возразить, но перевел дыхание и сказал кротко:

– Томас, Томас… Все мы знаем, даже дураки, как надо было поступить нам или даже королям там, в прошлом. Но никто не знает, что надо и как надо в будущем. И куда идти. И что делать. Но есть разница: Семеро Тайных все же глупят реже, чем простой народ! И ошибки их не настолько… ужасающи, как если бы на их месте оказался кто-то из нынешних королей, герцогов, баронов или простых крестьян.

Томас спросил враждебно:

– Значит, когда пытались нас остановить, то была всего лишь ошибка?

– Ошибка, – согласился Олег. – Недооценка новых реалий, что незаметно вошли в жизнь. А так вообще, Семеро Тайных делают очень благое дело. Мир улучшается, Томас, улучшается!..

– И что, это заслуга – Семерых? Или защищаешь потому, что ты сам был… из их шайки?

Олег затаенно улыбнулся.

– Просто еще раз объясняю тебе, кто на самом деле правит миром. А короли… это пешки в руках Тайных. Даже если не догадываются об этом. Потому не надо жалеть о потере королевского трона. Лучше быть вот таким свободным рыцарем, как ты, чем королем на ниточке.

Глава 14

Прекрасная вымощенная камнем дорога, достаточно широкая, чтобы проехали четыре телеги в ряд, идет на восток, рассекая леса, холмы. Звонко стучат копыта, Томас снял шлем, белокурые пряди красиво трепало легким ветерком. Олег угрюмо зыркал из-под насупленных бровей по сторонам.

Здесь, он помнил, воздух трепетал от рева многочисленных стад, озер не было видно из-за множества уток и гусей, а сейчас дикий край, словно здесь не ступала нога человека. И так по всей великой Римской империи: распаханные земли пришли в запустение, а на них выросли дикие дремучие леса.

И так – на тысячу лет.

Он поморщился, вспомнив некогда гордый Рим, владыку мира, в руинах, обезлюдевший, заросший травой и кустарником, вспомнил знаменитый Капитолийский холм, где некогда решались судьбы мира, а он увидел, как неграмотный пастух пасет там стадо коз…

Да и здесь все было не так, не так… От горизонта и до горизонта тянулись распаханные поля, пролегали широкие дороги, хоть и не римские, понятно, но просторные, удобные, с отводами для воды по краям. И дома были как дома, а не угрюмые крепости, ежечасно готовые к защите: куда приходил Рим с его юриспруденцией, там разбойников называли разбойниками и развешивали вдоль дорог на крестах, а не делали их графами, баронами и герцогами. Мир под властью Рима был безопасен. Всяк мог проехать всю бесконечную империю от края и до края, не подвергаясь нападению.

Ну, уточнил он себе, почти не подвергаясь. Совсем без разбойников не бывает, но в римском мире их истребляли нещадно и жестоко. А здесь разбойники сгоняют крестьян строить им укрепленные разбойничьи гнезда, а затем собирают с этих крестьян чисто разбойничью дань…

Дорога упорно шла по прямой, несмотря на то что местность начала местами горбиться, пошла холмами, земля покрылась крупными камнями округлой формы, которые ну никак не могли остаться от разрушенных гор или скал: тех нет вблизи и в помине. Но ломать над загадкой голову Олег не стал, а когда Томас в очередной раз восхитился дорогой, указал на канавы по обе стороны:

– Это их заслуга.

Томас посмотрел с недоумением, просиял, поняв:

– Отводят воду?

– Да. Иначе давно бы размыло. Римляне строить умели… Вот только империю возвели с каким-то изъяном. И богатая, и могучая, и просвещенная, и вроде бы справедливая, все на законах и праве, но что-то не дало ей…

Томас фыркнул:

– Это мы «что-то»? Мы не что-то, а христианское воинство! Взяли и не дали!

Олег спросил кротко:

– Почему?

– А там были язычники, – пояснил Томас победно. – Вавилонские блудницы, сосуд греха и всякая хула на Бога… своим существованием. Вот наше крестоносное воинство и сокрушило нечестивцев! Теперь там наш Папа.

– Гм, – пробормотал Олег, – ну… если учесть, что ворвавшиеся в Рим вандалы были уже христианами, то… в целом верно, как ни странно. Чисто по-христиански сожгли все библиотеки, уничтожили все музеи, перебили все мраморные статуи, а уж население – все под нож, кому нужны юристы, инженеры, законотворцы, композиторы, скульпторы…

Томас, не слушая, рассматривал рощу, мимо которой едут, Олег вздохнул и подумал, что и хорошо, что рыцарь не слышит. Если и для него, благородного рыцаря, Рим пока что смрадная блудница, то что спрашивать с диких озверелых вандалов? Рушили гнездо разврата с полным осознанием правоты своего дела.

Он снова вздохнул, не желая признаваться, что в глубине души признает их полную правоту. Нужно было уничтожить. Рим достиг пика могущества, а оно привело к самодовольству и уверенности, если самые сильные, то и самые правые и правильные. К тому же у них помимо инженеров есть юристы и тщательно проработанные законы на все случаи жизни. Значит, весь мир должен принять их римский образ жизни.