Владыки Мегамира - Никитин Юрий Александрович - Страница 68

На стволах висели крупные, как вагоны электрички, безглазые твари. Рты были затянуты прозрачной пленкой, похожей на целлофановую упаковку. Кася с трудом опознала зверей предвзрослого возраста. Мокрая шкура высыхала на глазах, шла складками, трещинами. Однажды Кася успела рассмотреть, как из кокона начинает выбираться молодое животное – взрослое, с крючковатыми лапами и страшными жвалами.

– Еще долго сохнуть, – успокоил Семен. – Крылья расправятся, а жвалы мягче воска…

– А сколько долго?

– Ну, еще пару часов… если по местному времени.

Плот протискивался между стволами с великим трудом, наконец остановился вовсе. Кася дергалась, помня про пару часов, вздрагивала при каждом шорохе, треске, а здесь трещало и верещало со всех сторон, даже как будто из-под воды. Там в глубинах проплывали гигантские тени, а когда задевали подводную часть деревьев, те раскачивались, поднимая волны.

Влад сказал раздраженно:

– Пешком! Иначе заночуем.

Головастик покорно дал смазать лапы жиром, с плота соступил осторожно, готовый в любой момент попятиться обратно. Волны с середины озера гасились о передний ряд деревьев. Дальше мутную воду накрыли сплошным ковром мелкие водоросли, а загустевшая пленка покрыла воду до самого берега, как грязный чехол.

Влад осторожно вывел Головастика на берег. Хоша весело прыгал по всему ксерксу, страшно ухал, пугая окрестных обитателей. Семен и Кася тащили следом тюки, бурдюки с водой, став похожими на горбатых жуков.

Все четверо долго перебирались по каменным холмам, обтянутым, как чехлами, затхлой водой. Когда Кася оглянулась, Большая Вода скрылась за толстыми мощными трубами, что вершинами уходили в небо. Все мощно перекачивали из глубин земли воду, гнали в невидимую высь, где та расходилась по широким листьями, сбрасывалась с поверхности паром, долго странствовала в небесном Тумане, после чего возвращалась на землю дождем уже в неведомых краях.

Впереди темнели полуводяные деревья, живущие по кромке Большой Воды, а еще дальше просматривались деревья с настоящей корой: серой, потемневшей, в ямах.

– Побыстрее, вакки, – торопил Влад с отвращением.

– Успеваем, – сообщил Семен бодро. Он ухитрился измазаться в грязи, но даже Головастик с его пристрастием к чистоте не трогал химика – так теплее, защищеннее. – А не успеем, взберемся на любое дерево. У нас есть термы, разогреемся!

– Кому страшен твой холод, – ответил Влад жестко. – А джампов видел?

Семен зябко повел плечами. Небо быстро темнело, но в нем еще мелькали быстрые тени, слышался шелест, частые хлопки по воздуху.

– Что за дурость? – пробормотал он. – Почему не отвяжутся?

– Хотел бы я знать, – проворчал Влад. Глаза варвара запали, он посуровел. – Так не должны поступать. Но поступают!

Вершинка холма хорошо прогревалась заходящим солнцем. Кася не слышала разговора о джамперах, начала мурлыкать под нос, ликуя, что спаслись, что проплыли под носом чудовищ, перед которыми Сцилла и Харибда показались бы карликовыми пуделями. Головастик исчез в зарослях, там умолк жизнерадостный вереск малых джампиков, а чуть погодя немного дальше в ужасе завопили златоножки.

Они забрались в щель между массивными глыбами кремния, набрызгали репеллентом поверх защитной сетки. Головастик не возвращался, Кася начала беспокоиться. С димом уехал противный Хоша, к бусе Кася крепко ревновала, даже Семен часто ласкал и чесал за сяжками, а с варвара пет вовсе не слезает, гадкое чудовище…

Семен тщательно нанес на карту остров, топографические особенности, а варвар провел вечер в короткой молитве, глядя в сторону багрового солнца и шевеля губами. Остров, как считал Семен, достаточно велик, чтобы поместилось крупное племя. Мегадеревьев нет, деревья растут редко, солнце прожаривает любой уголок – жить можно. Когда-то на глыбы голых камней посреди озера намыло песка, принесло стволы мегадеревьев, постепенно наросли сами деревья, прилетели джампы, появился прочий звериный мир, хотя непросто сообразить, как иные беспомощные перебрались через озеро.

Головастик вернулся среди ночи, пощупал спящих, вернулся к входу, где остался на страже. Хоша, отоспавшись днем, не тратя времени зря, чистил могучего друга, надраивал, а Головастик шершавым языком сдирал с буси присосавшихся бактов, едва видимых, но зловредных, способных, если дать им время, продырявить самый прочный хитин.

Ночью был такой грохот, рев, что земля тряслась, как лист под ударами свирепого ветра. Кася проснулась от дикого шума. Семен проснулся тоже, заворчал, перевернулся на другой бок. Воздух стал тяжелым, мокрым, холодным. Кася покрылась липкой пленкой, дышала с трудом, хватала воздух широко распахнутым ртом. Создатель Мегамира выполнил просьбу своих петов – обрушил ливень, что вот-вот смоет весь остров… или же озеро поднимется настолько, что весь остров уйдет под воду.

Она продрожала остаток ночи, утром выползла жалкая, измятая, нахохленная. Ахнула, хотя и ожидала увидеть совсем другой мир. Хоша даже покосился подозрительно: не передразнивает ли?

Вокруг холма, вчера еще окруженного густым лесом могучих деревьев, теперь расстилалось зеленое бугристое пространство. Реки падающей ночью с неба воды изломали или пригнули деревья, переплели, перепутали стволами и листьями. Лес, однако, шевелился, уцелевшие деревья медленно поднимались, сливали с листьев озера воды. От земли поднимался пар, нагретый влажный воздух дрожал, шел кверху полупрозрачными струйками.

Варвар набирал в бурдюки небесную воду – чистейшую, бессолевую, насыщенную озоном. Кася сказала виновато:

– Извини, я спала без задних ног. Как Хоша. Я всегда была ленивой!

– Отдыхай, – разрешил Влад покровительственно.

– Я уже наотдыхалась, – сообщила Кася. – Честно! Я восстанавливаюсь быстро.

Ее глаза внимательно следили, как он умело подводил горло бурдюка к водяному шару, бурно исходящему туманом под жарким лучом, отпускал днище, каплю втягивало. Наполнив десяток бурдюков, залепил горловины, побросал в кучу. Кася все еще вертелась поблизости, голосок ее стал сладенький, подлизывающийся:

– Что мне делать? Ты только скажи!

Влад внимательно оглядел ее с головы до ног. Кася радостно зарделась, чувствуя ощупывающий взгляд, остро подосадовала, что на ней мешковатый костюм Семена, а не ее облегающий, приталенный. Варвар сказал безразлично:

– Отдохни. День был тяжелый, впереди – еще тяжелее. Семен тоже устал и хочет есть.

– Он всегда хочет есть, – ответила Кася сердито. – Я не помню дня, чтобы он не умирал с голоду.

– Бравый Воин, – одобрил Влад. – Мужчина должен много есть. Тогда много работает и хорошо дерется.

Кася с сомнением посмотрела на бравого воина, сомневаясь как в первом качестве, так и во втором. Семен перехватил ее взгляд, бесстыдно улыбнулся во весь рот:

– На обед сготовлю грудинку тупса, а полью арнемом и пудиккором. Все будут есть?

– Что такое тупс? – спросила Кася подозрительно.

По вспыхнувшим глазам Семена поняла, что в чем-то допустила фатальную ошибку. Семен ответил вдохновенно, радостным и светлым голосом:

– Представь себе молодую жирную вошь с раздутыми яйцекладами…

– Без подробностей, – отрезала Кася ледяным голосом. – Я твою стряпню ем, разве не достаточно? А могла бы вылить тебе на голову.

Варвар разбирал арбалет на части, сказал одобряюще:

– Сильная женщина! Хорошо.

Семен пожал плечами, сказал сварливо:

– Предпочитаю слабых.

– Почему?

– Наверное, я сам слабый…

– Если ты такое говоришь вслух, то ты не слабый.

Влад молча проверил тетиву, рычаги, быстро собрал. Семен разделывал брызгающие соком ломти сочного мяса. Не в силах молчать, когда еды много, а идти никуда не надо, спросил заговорщицки:

– Великий воин, а каких женщин предпочитают в твоем племени: умных или красивых?

Влад затаенно улыбнулся, ответил неспешно:

– В моем племени народ спокойный, рассудительный. Выбирает золотую середину. Так посоветовал поступать один мудрец, когда два юнца спросили: что важнее для женщины – красивое лицо или стройные ноги?