Уши в трубочку - Никитин Юрий Александрович - Страница 22

– Прорвемся, – ответил я исполненным безумной отваги голосом и выпятил оквадраченную челюсть.

– Я хотела бы… – сказала она жалобно, я торопливо зажал ей рот, она вытаращила глаза, начала в испуге отбиваться. Я продолжал зажимать ей рот, она ухитрилась укусить меня за ладонь, наверное, зубы умеют выдвигаться, я с проклятием отдернул руку и прошипел зло:

– Умолкни, дура!.. Ты всех погубишь!.. Но сперва погибнешь сама!

Она вытаращила глаза, спросила с враждебностью:

– Почему это?

Я сказал настойчиво:

– Запомни один из самых краеугольных законов! Стоит тебе упомянуть… мне или кому-то другому, что именно ты хотела, что планируешь достичь в жизни… стоит начать строить планы, вспоминать о любимых – и ты обречена. Самое опасное – вытащить фотографию семьи и показать кому-нибудь. Мол, вот меня ждут жена и дети, а когда я вернусь, то стану умной и красивой…

Она помолчала, ответила рассерженно:

– Я и так умная и красивая. Ладно, если на этой планете такие странные законы… Но меня не ждут жена и дети. Я вовсе не самец, как ты мог бы заметить, если бы не был так уж упоен берсеркизмом. А щит ты грызть умеешь?.. Ой, че это?

Она с отвращением смотрела, как я раскрыл коробочку с кремом для обуви или гуталином и зачерпнул полную горсть.

– Зачем?

– А вот зачем…

Она завизжала и начала отбиваться, но я удержал, вымазал хорошенькую мордочку гуталином так, что остались только розовые кончики ушей. А потом и те зачернил, чтобы не светились в темноте чистотой и непорочностью.

– Какой же ты, – сказала она с сердцем, проглотила то, что вертелось на языке, добавила со вздохом: – предусмотрительный… Настоящий наемник.

Я встал, отряхиваться не стал, мужчина должен быть слегка неряшлив, вернулся к арсеналу в багажнике жигуленка. В том же призрачном лунном свете матово блестят недавно смазанные пистолеты, автоматы всех систем, гранатометы, снайперские винтовки, стингеры, гранаты, взрывчатка, пулеметы, а в отдельном ящике, как указывает надпись, бронежилеты всех степеней защиты, бронедоспехи, сервомеханизмы, различные шпионские штучки, наподобие безобидных с виду авторучек, что стреляют усыпляющими пулями, вспарывают стены лазером, служат прожектором, а при необходимости их можно ставить на время, как небольшие атомные бомбы.

– А вот это специально для тебя, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал нежно. – Женщин надо беречь.

Она с ужасом косилась на кевларовый бронежилет. Я вообще-то из жалости выбрал третий номер, хотя мог бы и восьмой, в восьмом можно в открытый космос, в третьем же удается двигаться и даже ходить.

Она взмолилась:

– Может быть, я могу хотя бы без… без этого?

– Надо, – сказал я. – Он спасет тебе жизнь. Не единожды.

– Каким образом?

– Это не простой жилет, – объяснил я. – Вроде бы стандартный, верно? Но может выдержать попадание из танкового орудия или противотанковой ракеты. В то же время его можно легко пробить алюминиевой вилкой.

Она сделала большие глаза:

– Это… как это?

– Все зависит, – объяснил я загадочно, – от того, на ком надет.

– Не поняла…

– И не надо, а то потеряем драйв. Готова? Пошли.

Честно говоря, я сам еще не понял, будет ли он на торкессе крепче титанового корпуса звездолета или же уступит папиросной бумаге, знаю только, можно сказать даже – по опыту, что виденные мною раньше бронежилеты вели себя весьма странно.

Она шаталась, как былинка на ветру, когда я надевал на нее эти доспехи, защелкивал, состыковывал, закрывал и сращивал, так что оказалась в конце концов как в скафандре высшей защиты, что надевают летчики-стратосферники на случай приземления в Пермской области или на Марсе. Впрочем, спереди предусмотрены две выпуклые полусферы обтекаемой формы. Явно для того, чтобы пули скользили и уходили в стороны.

– Это все мне нести? – спросила она обреченно. – А не лучше подождать подкрепления?

– Враги успеют уйти, – ответил я сурово.

– Почему? – спросила она жалобно. – Они не знают, что мы здесь…

– Но понимают, – объяснил я сурово, – что даже тысяча опытных бойцов их не спасет, когда за дело беремся мы.

Она вздрогнула, когда я сунул в руки гранатомет, потом нацепил на ее же плечи по автомату, к поясу подвесил с десяток гранат, еще два десятка положил в ранец, что заботливо укрепил на ее хрупкой спине, а также вооружил миниганом, снайперской винтовкой и десантным ножом.

– Это все… понесу я?

– Да, – сказал я непреклонно. Рифленые желваки заиграли на моем суровом лице. – Сначала стреляй по воротам базы из гранатомета, он шестиствольный, а когда навстречу выметнутся на джипах гады, первые машины подбей из него же, остальных положишь из этого крупнокалиберного… Если вертолет появится, бей из стингера, поняла?.. Возьми про запас еще два… Когда в минигане заряды кончатся, хватай автомат. Сперва калаш, а когда и его опустошишь, можешь из узи, их две штуки, но можешь взять еще… Не забывай про гранаты. Когда все кончится и даже пистолет красиво отбросишь в сторону, придется ножом…

– О, – сказала она с отвращением, – я дома никогда курицу не могла зарезать!

– Так то курицу, – сказал я с сочувствием, но суровые желваки заиграли уже по всему моему лицу. – Курицу и я бы не смог. А ты должна мочь, ты же эта самая… как тебя… торкесса!

Я поднялся, она все не могла оторваться от земли, я с усилием приподнял ее за плечи. Впечатление было таким, будто отрывал от земли танк. Ее глаза внезапно стали подозрительными.

– А ты почему… так?

Я удивился:

– Что?

– Почему с одним пистолетом?

Я виновато развел передними конечностями:

– Понимаешь, иначе нельзя. Либо вот так, как ты… либо как я. Середины не бывает. Мы ж с тобой герои, верно?.. Это какой-нибудь коп еще может пойти с помповым ружьем… кстати, надо тебе добавить и это помповое, погоди… давай повешу на шею, а заодно и сумку с патронами к нему, да побольше-побольше… Мы можем только так. Либо с головы до ног, либо с одним пистолетиком. Встретимся в главном зале у центрального пульта!

Она прошептала, красиво округлив глаза:

– Не понимаю…

– Что? Где пульт?

– Да где пульт, все знают, а вот почему пистолет… даже пистолетик?

– Увы, – согласился я, – это сложно и вне логики, но именно пистолет помогает спасти мир, планету, а порой даже и Галактику. Уступает разве что кулакам и десантному ножу, но… но до них очередь еще дойдет. Вообще-то, пистолет на дистанции до километра… да-да!.. превосходит по мощи любую базуку, крупнокалиберный пулемет и гранатомет с ракетами теплового наведения. Непонятно? Мне тоже, однако это так. Дорогая, вся наша жизнь вне логики, даже вопреки! И это – прекрасно, ибо нелепо, как сказал Фома Неверующий… или Аквинский, не помню. У нас мудрецов много, умных мало. Ну, успеха тебе. Или, как говорят дураки и лодыри, удачи!

В полной темноте, пользуясь только очками ночного видения, причем в которых тоже ни хрена не видно, мы крадучись подбирались как можно ближе, наконец я прижал ее к земле, понуждая залечь, не лечь, а именно залечь, это совсем другое дело, вернее – позиция, указал на хорошо освещенные прожектором главные ворота:

– Видишь будочку справа? Туда набилось с десяток караульных. Хрен знает чем занимаются… Общечеловеки, у них все можно. Камасутровцы! Постарайся туда всадить первую же ракету. На ворота не траться, сами распахнут. Как только выметнутся на джипах, а то и на бронетранспортере – сразу же всади противотанковую. Вот она, не перепутай с тюбиком губной помады. Дальше поливай все из пулемета, но гранатометы держи рядом…

Я отползал, когда она жалобно спросила из темноты:

– А как я узнаю, когда начинать?

– Сигнал к атаке, – ответил я шепотом, – три зеленых свистка. Ладно, у вас стохастическое зрение, так что просто отсчитай ровно две минуты – и действуй. Как только потараканят к воротам, я простелфлю к центральному пульту и вырублю свет. А с ним и все электричество.