Убить человека - Никитин Юрий Александрович - Страница 5

Из кухни донесся голос Бориса, слабый и блеклый:

– Тебе спасибо… Помог найти правильный путь. Может, тоже займешься? Нужно только перейти на сыроедение, составить карту своего организма и начинать скрупулезно…

– Спасибо, – прервал Анатолий горько. – Это не мой путь. Значит, с математикой покончено? Ты уверен?

Голос Бориса был серый и ровный, словно шел из другого мира, оставив там краски:

– Да. Математика – это напряжение. Нервы горят, когда не вытанцовывается в формуле… А когда получается, то сидишь ночи на крепчайшем кофе… Математики не живут долго.

Анатолий посмотрел на него, запоминая, потом комната ушла, и он обнаружил, что спускается по лестнице. Колени подгибались, словно нес в себе огромный валун, и тот рос, распирал грудь и сплющивал сердце.

На улице по ногам ударила холодная волна грязи. Он отскочил запоздало, по брюкам расползлись серые пятна вперемешку с мазутом. Элегантная машина пронеслась у самой обочины, впереди притормозила, остановилась. «Скотина, – подумал Анатолий со злостью. – Грязная, жирная скотина… Морду бы тебе набить».

Из распахнутых дверей ресторана услужливо выкатилась огромная бочка в галунах и позументах, стала маленькой, юркой, услужливо распахнула дверцу и все кланялась, кланялась…

Анатолий, кипя яростью, быстро пошел к машине, оттуда как раз выдвинулось грузное, оплывшее тело. Еще не старый мужчина с нездоровым красным лицом, одет не по возрасту, ни по комплекции в спортивно-молодежный костюм. На пальцах блестят золотые перстни с огромными бриллиантами.

С другой стороны машины выпорхнула яркая, как бабочка, молодая женщина, очень красивая и элегантная.

Швейцар, все еще мелко и часто кланяясь, проводил их до дверей. Рассвирепевший Анатолий уже был рядом, готовый испортить аппетит в отместку за испорченные брюки, но уперся взглядом в мясистое, налитое дурной кровью лицо мужчины, увидел заплывшие глазки с крупными склеротическими бляшками на веках, капризно изогнутые губы…

Это был Крестьянинов, в прошлом талантливейший поэт, которого двадцать лет назад шеф ликвидировал «четко, красиво и надежно», сумев столкнуть сперва на конъюнктурные стихи, что пошли массовым тиражом, потом на коллекционирование книг, антиквариата, икон, на женщин и, наконец, устроил директором престижного магазина для кинозвезд.

У агента К-70 потемнело в глазах. Все-таки мы убийцы… Убийцы, подлее которых нет.