Творцы миров - Никитин Юрий Александрович - Страница 43

– Да, ты права. Только эти двое?

Она грызла печенье, бровки в удивлении взлетели на середину лба.

– Ты что? Таких навалом!

– Заметные есть?

– У меня и чтоб не было?.. Двоих я даже пока придерживаю, присматриваюсь.

Я поинтересовался:

– Эти ребята бюджетники?

Она покачала головой:

– У бюджетников слишком малые зарплаты, а у Стивена и Вольдемара высокие оклады. Один работает менеджером по продаже автомобилей в концерне «Балтимор», а другой старшим менеджером в «Пеплистикон».

– Тогда надо идти за Вольдемара, – сказал я.

– Почему?

– Старший менеджер!

– Не язви, хотя для нас, женщин, это имеет значение: кто старший, а кто младший. Мы ведь мужьями точно так же хвастаемся, как вы женами… Нет, как любовницами! Кстати, у Стивена оклад даже чуть выше, чем у Вольдемара, хотя тот по должности выше.

– Да, – признал я, – это проблема. И как будешь решать?

– Решу, – отмахнулась она. – Не думаю, что стоит выходить замуж до осени. Надо будет поступить в какой-нибудь вуз, родители настаивают… то да се, летний отдых, надо загореть и провитаминиться, а к осени, когда буду на пике формы, кого-то выберу… если не подвернется что-то совсем уж неожиданное и на порядок выше по всем показателям!

– Ты не выйдешь замуж в этом сезоне, – сказал я. – И в следующем. Ты слишком хороша, чтобы вот так превратиться в чью-то жену так рано. На пике формы ты будешь не осенью, а через несколько лет! Вот тогда и стоит выбирать. Но тогда и выбор у тебя будет пошире. И старших менеджеров ты не будешь вообще замечать…

Глава 8

Ворпед и Аллодис держатся на чудовищных дозах энерджайзеров, от дисплеев не отходят, невинный ребенок в самом деле может принять обоих за павианов: глаза красные, задницы в мозолях, чешутся и бормочут что-то под нос нечленораздельное, но обоим понятное.

Да и все вкалывают без сна и отдыха, про выходные говорить смешно. Я и сам поглядывал на календарь, через неделю исполняется ровно год, как мы подписали договор и сразу же сели обговаривать концепцию баймы. Конечно, разницы принципиальной нет, подготовим тестовую версию к тридцатому мая или к тридцать первому, но человек такая скотина, обожает символику. На этой страстишке выросли все астрологи, приметы и гороскопы, вот хочется именно тридцатого завершить первый этап, отрапортовать самим себе и, с чувством глубокого удовлетворения, рухнуть спать мертвецким сном…

Двадцать девятого мая мы даже не разговаривали друг с другом, мечемся, как муравьи на раскаленной сковороде, пальцы порхают по клаве, будто в голливудских фильмах, с тем только отличием, что не забываем стучать и по пробелу. На экранах картинки сменяются слишком быстро, у меня сердце сжималось в ужасе, ну что успевают там рассмотреть, не говоря уже о том, чтобы сделать, поправить, запорем все, точно запорем…

На экране РБК стрелка часов начала бег по синему циферблату к двенадцати ночи, отсчитывая секунды, и когда осталось всего три, Аллодис сказал ликующе:

– Все!!! Можно!.. Продаю билетики на тест!

Кулиев сказал осторожно:

– Может быть, сперва отоспимся? А то с ног валимся… Можем и баги не заметить…

Аллодис отрезал решительно:

– Мелкие – хрен с ними, в открытом бета-тесте подчистим, а крупные еще как заметим!

Голос звучал зловеще, да и понятно, крупные баги – это когда байма будет вылетать на дектоп, зависать намертво, а то и вообще подвешивать саму операционку, так что и три пальца не помогут, только горячая перезагрузка…

Николай перекрестился:

– Господи, начинаем! Наконец-то попаду в мир, где нет евреев…

– Сплюнь, – посоветовал Скоффин мрачно. – Они везде, везде, везде…

– Но там хоть можно их убивать? – спросил Николай умоляюще.

– Если отыщешь, – сказал Скоффин еще мрачнее. – Они маскируются, гады. Вот смотрю на тебя и думаю, а не еврей ли ты, дорогой товарищ? Вдруг просто провоцируешь на откровенность? А я возьму и скажу тебе все, что о евреях думаю? А ты мне завтра в реале в туфли насрешь? Не-е-е-ет, на ваши моссадовские штучки не поддадимся!

– Уже поддался, – сказал Николай страшным голосом. – Мы тебя засекли, антисемит поганый! И внесли в списки. А теперь включай, поехали!

Все торопливо разбежались по местам, Аллодис настукивал команды: пока что нет классического входа, но нам и так сойдет, Ворпед оглянулся, глаза встревоженные, спросил озабочено:

– А не прогорим? У нас же все воруется!.. Как только западная игра выходит… Аллод, не лыбься, корейцы теперь тоже западные! Для нас, по крайней мере. Так вот игра выходит, ее тут же сдирают, ставят на сервера и – ура фришардам!.. Собирают бабки, не затратив ни рубля на разработку.

Все прислушивались, Аллодис продолжал долгую процедуру первого запуска баймы, это напоминало попытку поднять в воздух четырехмоторный самолет с одним работающим двигателем, сказал, не оборачиваясь:

– Не ссы, мы в первую очередь об этом подумали. Сами… гы-гы… старые фришардники. Понимаем, что как мы воровали, так и у нас сопрут. Потому с самого начала заделали прогу…

Скоффин прервал:

– Фигня ваши проги. Их сразу отыскивают и выбрасывают.

– У нас не такая, – объяснил Аллодис высокомерно, как если бы разговаривал сам Зевс с жителем Урюпинска. – Мы буквально по байту рассредоточили ее по всему-всему движку. Отыскать невозможно, она интегрирована в движок и системные проги, выполняет двойную функцию, ее хрен кто вскроет, настолько хитро вплетены элементы в коды самых разных файлов. Как работает? Да очень просто: я должен ежедневно вручную вводить определенное кодовое слово. Без него вся система виснет. Принцип прост, сложность была упрятать прогу так, чтобы ее просто не было. То есть можно перебрать всю нашу сорокагигабайтную байму по одному байту, и проги не найдешь! Но когда игру запускаешь, она просыпается и начинает работать… Эх, сорвалось! Ну-ка, ну-ка, сейчас ты у меня запустишься…

Скоффин сварливо напомнил, что нет такого кода, который невозможно раскрыть, вон даже пентагоновские тайны время от времени хакеры вкладывают в Интернет для свободного доступа, Аллодис согласился, но добавил, что у нас тут лежат не миллиарды долларов на кредитной карточке, чтобы все хакеры мира бросили все дела и ринулись подбирать ключи к нашему коду.

Да и то, добавил он победно, понадобится сто тысяч лет, чтобы нащупать только тропку к исходникам, а уж на взлом системы понадобится еще неизвестно сколько.

Кулиев сказал задумчиво:

– Кстати, в виртуальных мирах можно проводить глобальные эксперименты, которые в реальном мире просто немыслимы… Это сулит огромные деньги!

– Например? – спросил Скоффин жадно. – Большие деньги – это хорошо. Николай сразу тонну сала купит!

Николай ухмыльнулся.

– По-моему, хоть и прикидываешься хохлом, а еврей как раз ты. Больно деньги любишь. Ну вот тебе родная тема: создается, скажем, клан одних евреев. И название соответствующее, ну там «Моссад», «Звезда Давида», «Иерусалим» или «Евреи – высшая раса». И смотрим, как поведет себя народ.

Секира задумался, просветлел.

– Все верно! В виртуале мы все анонимные, всяк поступает так, как хочет, а не как принято. Ты прав, жидов сразу всех перебьем на фиг! Все кланы им объявят войну… а то и без объявления. Как это: идет жид, можно убить и… не убить?

– Вот-вот, – сказал Скоффин, – ты уловил все верно. Хоть и еврей.

Секира обиделся:

– Это не я еврей, а вот он еврей!

– Да это неважно, хохлы тоже… гм… вот так можно проверить, как обстоят дела с национальной проблемой на самом деле… Шеф, как думаешь?

Я ответил быстро:

– Поручим Кулиеву, он у нас глава пиар-холдинга.

– Может, – предложил Ворпед нерешительно, – сразу уж глава транснациональной корпорации по пиару Реального Мира?

– Пусть холдинг перерастет, – ответил я. – Костя, ты слышал? Можно предлагать услуги по моделированию поведения толпы. Это дешевле, чем выводить народ на улицы и с калькуляторами высчитывать процент разбитых морд в стычках с полицией, а на основе этих неточных данных делать еще более неточные выводы!