Творцы миров - Никитин Юрий Александрович - Страница 22

– Вон наш Зомлер, – напомнил я всем, – пришел в онлайн с великим азартом, помните? Начал мочить монстров, собирать луты, выполнять квесты… и вдруг – бросил. Я так и эдак возле него, пока не выяснил, что его несколько раз замочили сами игроки.

– ПэКа? – спросил Николай с недоумением.

– Да, Player Killer'ы. Им уже скучно, квесты пройдены, все монстры для них что мыши, вот и развлекаются тем, что мочат других игроков. Для кого-то это самое то: стараются накачаться так, чтобы бить других. Это ж самое интересное, как они считают, а вот для Зомлера это показалось настолько отвратительным, что он бросил играть. А таких, как он, треть игроков, если не больше…

– Больше, – подал голос до этого молчавший Кулиев. – Больше. В игры вообще играет больше тех, кто в реальной жизни не преуспел. Так что таких, как ты, сказали, не меньше половины.

Я кивнул:

– Вполне возможно. Так что будет если не ориентироваться на них, но очень сильно принимать во внимание. Потому карту разобьем на три игровые зоны…

– Зоны?

– Территории, – поправился Кулиев.

– Острова?

Кулиев подумал, сказал с той же неуверенностью:

– Может, и острова…

Скоффин, наш главный оппонент всем и всему, возразил энергично:

– Ерунда на постном масле! Эти территории должны лежать прямо на континенте. Причем как раз поперек главных дорог.

В одной только монстры, квесты и прочие увеселения, в другой – клановые сражения, а игрок против игрока только в режиме P vc P, зато третий уже моделирует саму жизнь: никаких правил, сами игроки самоорганизовуются, если хотят полной защиты от ПэКашников, ибо против среднепрокачанного отряда не устоит никакой хайлэвельный ПэКашник… Чтобы у игрока был выбор: либо постараться поскорее проскочить опасную территорию напрямую, рискуя встретиться с пэвэпэшниками, либо обходить кружным путем.

Николай заметил, не оборачиваясь, до жути рассудительным тоном, словно покупал рыбу на базаре:

– Никто не мешает собраться группой и топать напрямик. Пэвэпешники, как правило, бегают в одиночку. А группа завалит любого героя… Кстати, это будет способствовать чувству коллективизма и взаимовыручки. Даже закомплексованные, что держатся в одиночестве, будут вынуждены сбиваться в пати.

Кулиев возразил мягким голосом:

– Не у всех, даже из одного клана, совпадает время, чтобы одновременно войти в игру и двинуться через опасную зону. Все-таки большинство из нас еще и работает, ходит в магазин, посещает родителей и какие-нибудь дурацкие дни рождения… Так что либо придется долго ждать, когда появится такой же, желающий перейти через опасное место, либо рисковать своей шкурой…

Скоффин сказал сварливо:

– Тогда этих опасных зон должно быть много. А то если одна-две, в них привыкнут вторгаться группами.

– И монстров надо туда попаснее, – предложил так же рассудительно Николай, в котором кровожадности больше, чем в снах Аттилы. – Чтобы и пэвэпэшники не чувствовали там себя вольготно.

– А лута из тех мобов поменьше, – уточнил Кулиев.

– Да-да, а то туда ломанутся за добычей, – согласился Николай и сразу сделал пару заметок в допотопном блокноте. – Так и сделаем… Если что не так, исправим в аддоне. А если критически, то выпустим отдельный патчик.

Скоффин вздохнул, почесал бритый затылок.

– У меня на этот отдельный патчик уже а-а-агромадный список. Почти на треть игры.

Аллодис сказал с сомнением:

– И что же, они так и будут толпой ходить?

– Не все же такие индивидуалисты, как ты! Многим как раз весь кайф собраться в группу и вместе бродить по карте. Шуточки, приколы, а заодно взаимопомощь, обмен добычей…

Ворпед подумал, кивнул.

– Вообще-то мне тоже нравилось ходить с Аликом, у которого девиз «Мир вам!», и ОлдПлэйером. Потом к нам прибилась Хрустальное Сердечко, так вообще было на кого равняться, кого опекать…

Я наконец прошел к своему столу, но все смотрят на меня, я не стал садиться, повернулся, встречая их вопрошающие взгляды.

– Вот-вот. Сперва такие вот отряды самообороны и взаимопомощи против чересчур агрессивных и уже прокачанных донельзя, а потом, возможно, выборные или оплачиваемые горожанами стражи на воротах или ключевых пунктах.

– А если эти ПэКашники тоже объединятся в отряды?

Я покачал головой:

– Опыт показывает, что так не происходит. А объединение сильных баймеров возникает лишь на основе кланов, где свои правила, порой – жесткие, дисциплина опять же. ПэКашникам же нравится именно беспредел, где могут показать всем – именно всем! – какие они крутые. В жизни это самые затравленные и угнетенные существа, тени своей страшатся, потому хоть в баймах пытаются отыграться, искупить кровью всех встречных свои обиды… Но мы отвлеклись! Главное, запомните: делаем три игровые зоны. Переход из одной в другую возможен без всяких формальностей, но всякий вступивший в другую зону подчиняется ее правилам. То есть ПэКашник нигде не может никого замочить по своему желанию…

– Кроме второй, – напомнил Скоффин.

– Кроме средней, – согласился я, – где существует режим P vc P. Там ПэКашник, как и любой другой, может вызвать кого-то на поединок, и если тот согласится, то замочит. Но в первой зоне даже вызвать на поединок не сможет! Только охота на монстров, сбор ценностей, квесты, постройка дома, женитьба, дети, огород, торговля и все прочее, привычное для неонлайновых… Словом, мы должны ориентироваться на всех баймеров, а не только любителей сплошной мочиловки в духе кээса, полужизни или дума.

Глава 12

Аллодис, как главный в разработке движка, загрузил всех вспомогательной работой, только Ворпед остался в сторонке: на нем дизайн игровых персонажей.

Я сам, как и другие, чаще всего останавливался именно возле его стола. У него все завалено фотографиями лучших фотомоделей, порнозвезд из инета, а также распечатками картин Валеджи, Ройо и прочих мастеров, которые женщин вырисовывали с особым тщанием и любовью. Все мы Ворпеду постоянно подаем советы, ведь научно установленный факт, что любой мужчина, даже абсолютно лишенный дара художника, все равно с удовольствием и тщательностью нарисует женскую фигуру. Или какую-то ее часть.

Я осмотрел эскизы женщин-воинов, одобрил:

– Прекрасно! Скоффину меньше работы.

– А Скоффину при чем? – удивился Ворпед. – Он же программирует их ИИ…

– Вот потому, – объяснил я. – Говорят же хвастливые женщины, что зато с такой фигурой я могу быть полной дурой? Досадуют на недостаток интеллекта у женщины только в случае, если у нее маленькая грудь. А есть интеллект у этих красоток, что у тебя на столе, или нет – кто заметит?

Николай подошел, заглянул через плечо.

– У меня, – вздохнул он горестно, – вся энергия на этих баб уходит. Поверишь ли, даже когда прихожу домой, рука не поднимается позвонить какой-нибудь… Это и называется сублимацией, да?

От своего стола ехидно бросил Скоффин:

– А я знаю и другое слово.

– А ты, кролик, не прислушивайся, – огрызнулся Николай. – Шеф, может быть, чтобы рисовать мужиков, наймем со стороны женщину-художницу?

Скоффин усомнился:

– Ну да, она ж будет рисовать только пенисы. Нет, нужна профессионалка! А лучше пара профессионалок. Или три.

Николай спросил с подозрением:

– Зачем столько? Вон баб рисует один Ворпед. И прекрасно справляется!

– Так то баб, – вздохнул Скоффин с безнадежностью в голосе. – Баб рисовать – удовольствие. Потому он и пашет за троих. Устал, но поет, вы же слышали его шипение… И в стрип-покер совсем бросил… Зато мужиков рисовать – нудно и неприятно. За такую работу хорошо платить надо. И доплачивать за вредность.

Николай сказал нерешительно:

– Может, тогда возьмусь я? Только чтоб доплачивали еще за жадность, хитрость, лень и неумение рисовать.

Николай разрабатывал систему миссионерства, которого, кстати, не знало православие, в то время как западный мир вырос на нем и во многом сформировался благодаря ему. Миссионеры несли Слово Божье во все уголки планеты, их убивали, сажали на кол, заживо сдирали кожу, распинали, сжигали, но они все шли и шли, самоотверженно проповедуя и встаскивая целые народы на более высокую ступень культуры.