Труба Иерихона - Никитин Юрий Александрович - Страница 93

Чернов поблагодарил, красиво и изысканно. У него все сегодня получалось красиво и изысканно. Он чувствовал, что двигается красиво и легко, соображает так, что положи перед ним задачу сформулировать общую теорию относительности – ему понадобится не больше чем десять минут.

По зеленому, безукоризненно ровному газону двигались две ярко-красные газонокосилки. За ними брели двое, едва-едва держась за металлические, красиво изогнутые ручки.

Он чувствовал взгляды обоих, даже стрекотание машинок стало суетливее. Черт с вами. Он шел к бару, чувствуя, как его спина выпрямляется, плечи разведены, а ровная брусчатка прогибается под его чугунно-балетными ша­гами.

Стены бара дрожали от рева, похожего на работу турбин взлетающего самолета. Дверь распахнулась, оттуда вывалились двое в камуфляжной форме. Их шатало, как в бурю стебли подсолнуха, пошли в сторону кинотеатра, поддерживая друг друга. Герои, явно выпили по рюмке водки. Больше американец не вынесет, с копыт долой…

– Привет, ребята, – сказал Чернов приветливо, – там пиво еще осталось?

Они проводили его осоловелыми взглядами. Он толкнул дверь, волна рева и тяжелого запаха слабого алкоголя, мяса и сыра ударила в грудь с силой огромного кулака.

У стойки тянули пиво трое парней в камуфляжных костюмах. Еще десятка два мужчин в военной форме устроились за щедро накрытыми столами. С ними сидели всего четыре женщины, ярко накрашенные, уже пьяные. Чернов успел подумать, что албанцы своих женщин отпускают неохотно даже к тем, кого считают спасителями от русских.

К нему повернулись как-то разом все. Он ощутил себя под прицелом двух десятков пар глаз. На него смотрели профессионалы, двадцать человек, которых долго и старательно учили убивать. Музыка оборвалась, словно ей под дых всадили нож.

Чернов вскинул руку:

– Привет!.. Ребята, у нас осталось незаконченное дело.

Его рука скользнула под куртку. Никто не успел моргнуть глазом, а две «лимонки» холодно блеснули в его ла­дони.

В баре все замерло. Даже лопасти вентилятора, казалось, застыли. В помещении, где собралось два десятка американцев, этих двух погремушек достаточно, чтобы в живых никого не осталось. Да, бар будет вдребезги, а осколками достанет еще и газонокосильщиков. Метнуться бы к двери, но этот сумасшедший загораживает дорогу, не успеть…

Первым среагировал офицер с погонами полковника. Не поднимаясь, не двигая руками, закричал торопливым срывающимся голосом:

– Погоди! Погоди!.. Какие у тебя требования?.. Давай поговорим! Мы все выполним!

Чернов жутко улыбнулся и, не сводя с них гипнотизирующего взгляда, свободной рукой вытащил третью Ф-1.

– Какие требования? – повторил он почти мечтательно. – Да самые простые… Чтобы все вы передохли. Чтобы планета наконец очистилась от мрази…

– Ты нас не понял! – закричал полковник. – Что тебе нужно? Доллары? Наркотики?.. Отпустить кого-то из тюрьмы?

Чернов страшно улыбнулся. Он чувствовал себя выше, намного выше этих рослых парней с каменными бицепсами. Он и был выше, даже если бы сидел в углу, а они все стояли бы над ним с гранатами. Странно, как это он раньше не чувствовал…

– Возьми телефон, – велел он. – Возьми… Теперь скажи им, что сюда пришел русский…

Полковник дрожащими пальцами достал из нагрудного кармана сотовый телефон:

– Кому… кому сказать?

– Кому угодно, – разрешил Чернов. – Чтоб не подумали, что у вас взрыв случился по нечаянности…

– Я сейчас, – пролепетал полковник. – Сейчас!.. Все ваши требования…

– Только быстрее, – велел Чернов. Кончики пальцев уже поддели холодные кольца на гранатах. – Еще быстрее!.. Я не буду ждать долго.

Полковник торопливо нажал три кнопки. В мертвой тишине неторопливо и мелодично позванивало в коробочке. Послышался грубый мужской голос. Полковник прокричал сбивчиво:

– Тилтонс, к нам в бар зашел русский!.. У него три гранаты…

Снова донесся голос, Чернов вздохнул глубоко, зачем-то задержал дыхание. Музыка в черепе звучала мощно, заглушая все звуки.

– Я приду к вам снова, – сказал он. – И буду приходить всегда! В разных личинах.

Он разжал кулаки.

…Сказбуш положил на стол перед Кречетом распечатанные листы.

– Господин президент… вы уже наверняка слышали про волну терроризма, что прокатилась по всему миру. Мирошниченко уже готовит соболезнование и выражение озабоченности… а моя служба отсортировала все случаи терроризма по ряду признаков. Ну, начиная от типов оружия и кончая национальностью террористов. Но гораздо интереснее национальность пострадавших…

Мелким убористым шрифтом, как было мне видно, шли цифры, цифры, цифры. Пущенные с обрыва автобусы с американскими туристами, потопленные пароходы, яхты, катера, взорванные самолеты… Некоторые сопровождались жертвами со стороны самих террористов. К примеру, вон один ухитрился взорвать пассажирский «боинг» ценой жизни. Ценно не тем, что отдал одну жизнь за семьсот сорок, а тем, что, отдав всего лишь жизнь, обрел вечную славу, а американцы потеряли все, ибо, как и животные, ничего, кроме жизни, не имеют…

– Что говорит госдепартамент? – спросил Кречет.

– После первых взрывов разослал очередное предупреждение своим согражданам за рубежом. Обычные, стандартные, они время от времени… Но сегодня, как стало известно, собрались на экстренное заседание. Что-то ощутили нехорошее. Уж слишком одновременно по юсовским туристам, миссионерам, иностранным специалистам, инженерам и даже студентам в иностранных универах… простите, университетах был нанесен удар. Сперва предполагали, что это приурочено к некой дате, перерыли все картотеки, сопоставили все юбилеи террористических организаций…

– Ну и?.. – прервал Кречет нетерпеливо.

– По-моему, они просто долго отказывались понимать. Не хотели! Это в газетах первыми завопили, что террористические организации во всем мире начали охоту за американцами. Но не это главное, господин президент…

Сказбуш умолк, его пальцы простучали дробь по клавиатуре. Теперь все на пиктограммах, но глава ФСБ предпочитал команды подавать компу напрямую, заодно демонстрируя свою грамотность.

На экране начали высвечиваться длинные столбики цифр. Сказбуш ощутил наше нетерпение, объяснил:

– Вы не поверите… Но все больше несчастных случаев с американскими туристами, к которым террористические организации не имеют никакого отношения!

Краснохарев не понял:

– Что же, самоубийством кончают? Так у них психика не та…

Но остальные молча переглядывались. Я увидел блестящие от возбуждения глаза Егорова. Похоже, миру надо было только подать пример. Нарастающая ненависть наконец-то прорвалась!

Дмитрий все еще сидел у костра, повесив голову, рядом блаженно нежилась Виолетта, а в сотне миль от них через ночь ползли по барханам четверо из группы «Аль-Инисса». Они понятия не имели о его группе, о захвате станции ­слежения, вообще о Никольском или каких-то планах по сдерживанию Империи.

Их организация отваживалась на протесты, митинги. Однажды забросали автобус с американскими туристами гнилыми фруктами. Но сейчас как-то словно в атмосфере пронеслось, что час расплаты пробил. Неверных убивают даже те, кто раньше дорогу перед собой прометали веником, дабы не наступить на жука или муравья. Жук и муравей – создания Всевышнего, а штатовцы – те из его созданий, которые отринули Всевышнего, отдались Нечистому. Их можно и надо убивать…

И вот сейчас Хейла, Фатима и Мерилин, сдружившиеся за последние полгода, подкрадывались к посту охраны. Проклятые штатовцы живут в красивом отдельно стоящем домике, шестеро здоровенных парней по двое сменяются, охраняют, не спят, отрабатывают высокое жалованье, псы проклятые, позор…

Четвертый, Иссагил, пробрался к самой будке, затаился. Один из охранников высунулся заинтересованно, в дальнем конце улицы показалась тоненькая фигурка Хейлы. Девушка слегка покачивалась, размахивала сумочкой, а когда остановилась поправить туфельку, то едва не упала.