Трое из Леса - Никитин Юрий Александрович - Страница 75

– Доброе слово богине? Тарх, ты говоришь о богине или о кошке?

Таргитай пробормотал, опуская глаза в землю:

– А чо? Чем богиня хуже?..

Мрак сунул ложку за голенище, поднялся. Голос его посуровел:

– В путь! Добро, что все обошлось. А ты, Тарх, хоть и приснилось такое, а песню сделай. Понял? Зря я бегал всю ночь, обшаривал остров?

На второй день, как покинули маленький островок, река заметно сузилась. Берега сошлись ближе, вода неслась стремительно, бурно. Мрак все чаще бросался к рулю, помогая Таргитаю.

Над головой неслись холодные темные громады. Солнце выглядывало быстро, пугливо, тут же скрывалось за тучами. На землю падал неровный, быстро убегающий свет. Олег всматривался вперед со страхом, он запоздало вспомнил, что вскользь прочел о чудовище Рух, которое живет за самым страшным порогом на Данапре, но тогда искал другую запись, про чудовище пропустил мимо сознания, а теперь дергался, пытаясь вспомнить подробности, и чем больше вспоминал, тем сильнее цепенели руки и ноги.

Берега постепенно сузились настолько, что, появись степняки хоть на правом, хоть на левом – стрелы достали бы до плота. Правда, луки короткие, далеко не бьют, но стрелы отравленные, довольно царапины… А не появятся киммеры, напомнил себе Мрак невесело, то на порогах разобьются наверняка. Конан сказал, что ни один плот, ни одна лодка, ни один герой не миновали порогов, где живет лютый зверь Рух!

Солнце висело высоко, жгло спины. Мрак обливался потом, ползал по бревнам, затягивал веревки. Таргитаю заорал:

– К берегу держи, я же сказал!

Таргитай повернул перекошенное лицо, багровое от натуги, исполосованное струйками пота:

– Плот не слушается!

Мрак оглянулся на пенистые струи за плотом. Олег подбежал к краю бревен, в глазах волхва отразился дикий ужас. Мрак крикнул:

– Сносит на середину!.. Наляжем втроем!

Втроем вцепились в рулевое весло. Мышцы едва не рвались от усилий. Таргитай слышал хриплые вскрики Олега, тот греб изо всех сил, глаза вспучились, вываливались из орбит. Внезапно поскользнулся, упал лицом на мокрые бревна. Мрак, не прерывая греблю, безжалостно пнул в ребра:

– Вставай, греби!

Пальцы слабели, дыхание вырывалось с хрипами, а воздух стал мокрым. Впереди медленно нарастал торжествующий рев. Мрак выругался, оставил весло. Тотчас плот выволокло на самую середину, понесло с большой скоростью по высоким волнам.

– На берег не удается, – сказал Мрак зло. – Кто-то держит плот снизу!

– Чудовище Рух, – прошептал Олег.

Берега мелькали, словно мчались не на плоту, а на бешено скачущем коне. Далекий рев порогов стал громче. Впереди поднялось белесое облако водяной пыли, превратилось в непроницаемую стену, что поднималась к небесам.

– Да, это пороги, – прошептал Олег.

Таргитай все еще цеплялся за бесполезное рулевое весло. Мрак и Олег стояли посреди плота, держась друг за друга. Между бревнами перекатывался котел, налетел на Олега, боднул в ногу, но хозяйственный волхв на этот раз не бросился спасать имущество, как Мрак не обращал внимания на брошенные лук и стрелы, нехитрое снаряжение для рыбной ловли.

Воздух стал холодным и плотным, целиком из водяной пыли. Таргитай сражался с веслом, только бы не видеть, как плот разлетается в щепы, как он летит в пучину. Погибнуть бы от удара о камни, а то за камнями ждет с раскрытой пастью огромный лютый зверь, начнет жрать еще живого, на зубах затрещат кости, успеет увидеть свое изуродованное тело…

Мрак что-то кричал Олегу, стараясь переорать рев падающей воды, волхв кричал в ответ. Впереди внезапно выросла белая полоса пены, перегораживающая реку, понеслась навстречу. Плот стремительно несло в эту яростную пену, и вскоре невры увидели торчащие из пены каменные зубья – острые, частые, где не каждая рыба протиснется.

– Ну, хлопцы, – крикнул Мрак во всю мощь легких, – не поминайте лихом!

Олег всмотрелся в шевелящиеся губы Мрака, крикнул:

– Меня простите!

– Меня! – закричал Таргитай.

Грохот стоял такой, что в голове загремело, как от ударов молота. Мрак вдруг присел, глаза его вылезали из орбит. Плот резко дернуло. Олег шлепнулся на задницу, Таргитай упал лицом вниз. Мрак с проклятием нагнулся, а когда выпрямился, в его руке блестела секира.

Таргитай приподнял голову. Он лежал на краю плота, торцы мокрых бревен мерно колыхались, скребли по зеленым чешуйкам, каждая с лопату размером. Огромная лапа держала плот, Таргитай торопливо пополз назад, уперся в Олега, тот пятился ему навстречу. С той стороны плота виднелась вторая лапа.

Огромное зеленое чудовище, держа плот, двигалось к порогам. Кипящий поток хлестал зверю по груди, пытался сбить с ног. Голова у зверя была как башня, с виду лягушачья, но когда распахнула пасть, блеснули три ряда острейших зубов. На плот обрушилась волна зловония, пахнуло сырой рыбой, гнилью.

Зверь остановился среди порогов, брюхо оперлось о каменную скалу, шлепнуло. Вода бешено брызнула в другую сторону, ища свободный ход. Плот наклонился, чудовищные лапы крепко держали его с двух сторон.

Таргитай набрал в грудь воздуха, изготовившись лететь в бездну. Вдруг с той стороны порогов, где бешено крутились пенистые водовороты, поднялся еще один огромный, как гора, зеленый зверь. Он был покрыт зелеными костяными пластинками, вдоль спины опускался в воду широкий серо-зеленый гребень. На широкой треугольной морде глаза смотрели тупо и бессмысленно. Зверь раскрыл пасть, ревнул, протянул вверх толстые лапы, покрытые чешуйками.

Мрак едва успел отпрыгнуть от края, как три огромных желтых когтя впились в бревна. Из сырого дерева брызнула желтая вода. Зверь взревел, первый зверь зарычал еще громче, несколько мгновений держали плот вместе, дергая из стороны в сторону, потом вдруг плот резко пошел вниз.

Со страшным плеском бревна ударились о воду. Невры лежали, держась за веревки, но от толчка едва не разлетелись в стороны. В неумолчном реве и грохоте на плот летели клочья пены, их кружило в водовороте, потом быстро понесло вниз по течению. Таргитай лежал, упершись лбом в бревно, часто дышал, в груди всхлипывало. В голове еще с грохотом сыпались камни, и, только увидев Мрака с секирой в руке, он понял, что пороги остались позади.

Мрак стоял ошалелый, секиру держал обеими руками, глаза горели жаждой убийства. Олег со стоном сел, очумело мотал головой. Таргитай кое-как встал на колени, щупал распухший нос. Кровь бежала из обеих ноздрей, капала с подбородка.

– Два зверя, – прошептал Олег потрясенно. – Два зверя Рух… Я о таком не читал… Почему не сожрали?

– Дураки! – гаркнул Мрак. – Еще дурнее нашего Тарха… Одно передало другому. Как свадебный дар! А баба, понятно, дура, упустила. Вон ревет!

– Я не читал, что есть и Рух-бабы…

– Еще один дурень, – сказал Мрак яростно. – Откуда тогда берутся? Передохли бы давно. Там, если пошуровать, целый змеюшник!

Рев и грохот быстро удалялись. Плот несло среди густой пены. Клочья белых кружев зашвыривало ветром и бурными волнами, но пена быстро уходила между бревен.

– Не догонят? – предположил Олег со страстной надеждой. – Для них это в два взмаха…

– Если опомнятся, – ответил Мрак напряженно. – У дураков так: с глаз долой – из памяти вон. Могли уже забыть. Мужик сейчас лупит бабу, а сам уже забыл за что. А вот если бы не забыл…

Таргитай сидел, расставив ноги, щупал шею. Позвонки хрустели. Плот несло посреди реки, берега начали медленно отодвигаться. Сзади еще слышался шум падающей воды. В монотонном шуме ему почудился тихий женский смех.

– А что, – сказал он робко, – если не собирались нас сожрать? Наоборот, спасли от порогов?

Оба посмотрели так, словно у него отросли оленьи рога. Мрак сплюнул в белую пену, а волхв укоризненно повертел пальцем возле виска.

– Тарх, – сказал Мрак мягко, не поворачиваясь, – ты бы сначала подумал.

– Пробовал, – ответил Таргитай уныло, – получается еще хуже.

Разделись, сушили одежду. Странно, на плоту все уцелело, даже разбросанные стрелы не смыло водой. Мрак дивился, Олег говорил о диковинных совпадениях. Таргитай начал готовить есть, как вдруг из воды выпрыгнуло несколько крупных рыбин. Одна за другой шлепались на бревна, подпрыгивали. Одна успела соскользнуть обратно, но тут же вылетела снова, словно выброшенная невидимой рукой. Вслед за ней на плот грузно шлепнулось еще с полдюжины крупных рыб. Мрак опомнился первым, начал их лупить обухом, сгребать на середину плота.