Трое и боги - Никитин Юрий Александрович - Страница 48

Белый беспорядочно трепыхал крыльями, черный долбил клювом и терзал страшными лапами. Потрясенные невры рассмотрели острые когти. Вокруг бойцов трепетал призрачный свет, молнии загибались, а тучи бешено кружились, как в водовороте, держа в середине невиданных птиц.

– Он убивает доброго! – закричал Таргитай.

Мрак тоже закричал, пробиваясь сквозь грохот:

– А какой из них?

– Белый!

– Почему белый?

Таргитай задумался, затем его лицо просияло.

– Его обижают!

Олег скривился, у дурака – дурацкая логика, но Мрак от Таргитая ушел недалеко: в руках появился лук, он шире расставил ноги и уперся плечом для упора.

– Мрак! – крикнул Олег предостерегающе. – Ты еще не понял?

– Что?

– Это Белобог и Чернобог. Они в вечной борьбе.

Мрак всмотрелся, но лук не опустил. Голос стал нерешительным.

– Что-то расхотелось идти в боги… Вот так и клюют друг друга испокон веков?

Лебеди опустились ниже, чем стояли невры, белый, наконец, извернулся, прошел от Прадуба так близко, что невров едва не сбросило ураганом. Черный поторопился добить врага, промахнулся, а белый вцепился широким, как лодка, клювом в крыло черного, с силой дернул, вниз полетели крупные, как доски, маховые перья.

Вдруг над ухом Таргитая едва слышно вжикнуло. Черный изогнул шею, зубатая пасть вцепилась в горло белого. Тот беспомощно бил крыльями, более чистыми, чем первый снег, вокруг бешено кружились тучи сизого пепла. Стрела Мрака ударила черного в голову. Вспыхнули искорки, стрела исчезла. Лебеди яростно щипали друг друга, били крыльями, царапали. Вторая стрела рассыпалась такими же искрами, ее даже не заметили.

Внезапно Олег крикнул напряженно:

– Еще!

Мрак быстро выпустил одну за другой три стрелы. Олег закричал тонко и страшно. Алатырь-камень вспыхнул красным. В лебедя ударили уже не стрелы, а три раскаленных добела копья. Одна угодила в голову, две – в крыло и грудь. Черные перья вспыхнули и погасли, оставив выжженные пятна. Черный выпустил изжеванное горло белого. Клюв распахнулся, как ущелье, мир дрогнул от страшного крика. Черный вскрикнул так, будто от боли корчился весь мир.

– Влупил! – закричал Мрак. – Богу засадил! Олег, у меня еще дюжина стрел. Прицепи и к ним волшбу!

Его руки заметались с такой скоростью, что Таргитай слышал только непрерывный звон тетивы. Алатырь-камень накалился добела, Олег едва удерживал в руках – бледный, по закушенной губе текла кровь. Стрелы Мрака летели как раскаленные горы. Попадись на пути башни Гольша или Мардуха, да что их башни – Рипейские горы, разнесло бы вдрызг, но на перьях черного лебедя оставались лишь выжженные пятна размером с колесо, тут же исчезали, а вскрикивал он, как понял Олег, холодея, не столько от боли, сколько от унижения. Его, верховного бога, сына самого Рода, бьют смертные?!

Таргитай вдруг заорал:

– Хватит!.. Перестаньте!.. Трое на одного!

Мрак повернул к нему злое перекошенное лицо:

– Что, опять не так? Он же черный!

Последняя стрела оставила на перьях пятно с красными краями и запах гари. Лук прыгнул в чехол, а в руках Мрака возникла секира.

– Ты сам черный!

Мрак помедлил, без охоты вернул секиру на место. Слабая усмешка тронула губы.

– Вообще-то… Двое в драку, третий в… другое место.

– Какое?

– То самое, где спина зовется уже иначе.

А Олег, проводив взглядом вечных противников, сказал другим голосом:

– То, которым ты думаешь всегда… а мы… все чаще. Пойдемте. До конца света семь дней, а мы… Мрак уже готов деньги ставить!

Снова уперлись в живой поток муравьев. Черные хищные звери бежали так же стремительно, неутомимо. Мрак попытался обойти, поискал, зло развел руками:

– Боюсь, опять надо на ту сторону…

– Надо – переберемся, – ответил Олег безучастно.

Мрак подозрительно смотрел на волхва, но у того ни один мускул не дрогнул на лице. Так точно Зарина не страшилась огромного рогатого зверя, хотя та самая корова одним взмахом рогов могла распороть ее надвое.

– Если ты их так знаешь, что они воруют?

– Мрак… зачем судить по себе? Может быть, им просто так дают.

– Догоняют да еще дают. Точно воруют! В вирии всего должно быть много.

Таргитай сказал обеспокоенно:

– Но мы ж воровать не будем? Мы ж не муравьи.

– Верно. Людям ежели воровать – то воровать! Еще и поджечь то, что унести не в силах.

Олег присматривался, внюхивался в мощный кисловатый запах.

– Муравьи бегут в пять раз быстрее нас. Сюда забрались только самые сильные, поджарые.

Мрак с отвращением смотрел на живой поток, Таргитай вскрикнул:

– Олег, ты что задумал? Я быстрее уже не могу.

Он был красный, как раскаленная болванка. Блестел, обливался потом, крупные капли шипели на плечах и взвивались легкими кольцами пара. Дыхание было как у Змея на издыхании.

Олег сказал напряженно:

– Наверх бегут как раз за добычей. Я мог бы заставить снести вас вниз. Но наверх бегут только порожняком. Голодные и злые!

– А как-то одурачить? Раз уж твоя магия Дуба страшится.

– Смогу, но ненадолго.

Мрак встрепенулся:

– И не сожрут? Проехать бы на таком кабане с версту…

– Версту не удастся.

– Ну полверсты!

– И полверсты вряд ли. Муравей почует обман раньше, раздерет в клочья. Надо успеть перескочить на другого! Если вы оба готовы…

Мрак с еще большим отвращением смотрел на реку челюстей, бронированных тел. Страшные звери неслись, как выпущенные сильной рукой стрелы, как с такими драться? Муравей трижды рассечет вдоль и поперек своими серпами, прежде чем шелохнешь пальцем.

– А что остается? Мы все равно не бессмертные…

Только на муравьях еще не хватало, думал Таргитай тоскливо. На ковре летал, на Змее летал и ездил, на Рухе летал, на черепахе плавал, на Мраке ездил… Мокрый от усилий, он старался не смотреть на мелькающие спины: голова кругом, кое-как дотягивался до соседнего бронированного зверя, затем оставалось схватить за острый шип на панцирной спине, быстро перебросить себя на полном бегу с одной железной спины на другую.

Ушибы и ссадины накладывались так густо, что скоро Олег и Таргитай превратились в сплошные ссадины. Мрак, несмотря на свой страх перед противниками сильнее его, умело перескакивал с одного зверя на другого, но изгоев не обгонял – стерег.

Серая кора мелькала под лапами муравьев с такой скоростью, что сливалась в полосу. По бокам прочерчивались скалы, уступы. Иногда становилось темно: муравьи ныряли в пробитые ими же или подземными зверями норы. Кислый запах становился совсем невыносимым, заставлял чихать, хватать ртом воздух.

Воздух снаружи становился все резче, холоднее и чище. Олег, несмотря на бешеную гонку, напряженно старался понять: ежели к солнцу ближе, то должно быть теплее? Не сразу допер, что приближаются к небесной тверди, за которой – неизмеримые хляби. От них и должно тянуть холодом: дождь падает холодный! Еще за небесной твердью хранятся запасы града. Раз в селе выпал с воронье яйцо, а укрыл землю по щиколотку!

Слева пронесся, как всадник на коне, Мрак. Колчан и лук торчали, как укороченные сяжки. Досадливо поморщился: опять он впереди, перескочил на муравья попроще, дал обогнать себя Олегу.

Коричневые бока мелькали справа и слева. Таргитай поленился всякий раз поднимать ноги, зацепил так, что подошва слетела, как срезанная бритвой, а голенище распахнулось, как полог шатра Баджеда.

– Не душите зверей! – гаркнул Мрак рассерженно. – Что они под вами еле двигаются?

– Мрак, это они тебя боятся…

– Зато ты и улитку не напугаешь!

Голос оборотня растворялся среди шорохов, треска и шуршания мириадов когтистых лап и панцирей. Олег сидел бледный, красные волосы трепетали, как пламя на ветру. Он мчался опасно близко к стене желоба, пусть отшлифованной боками за века, но, если прижмут, от волхва останется только мокрое пятно с версту длиной.

– Олег! Держись в середке!