Трое и боги - Никитин Юрий Александрович - Страница 44

– Ты прав. Оставшиеся дни надо прожить в свое удовольствие… А разве для настоящего мужчины может быть удовольствие выше, чем попытаться изменить судьбу всего мира?

Ворон медленно поднял голову:

– А, это вы, лесные герои… Что вы хотите?

– Аристей, ты можешь нам подсказать…

Ворон смотрел с недоумением, словно увидел их впервые.

– Подсказать?.. Ах да… Но в этом мире ничего так не делается. Сперва послужите, как установлено Мировым Законом. Когда выполните три моих повеления…

– Что?

– Ну, добудете для меня волшебную мазь, запертую могучим волхвом в глубине Рипейских гор. Потом спуститесь на дно морское за чародейскими гуслями. А когда и гусли будут при вас, останется лишь сокрушить Пурушу. Этот четверорукий был сотворен первым среди людей. Род тогда еще не решил, каким быть новому племени, потому Пуруша получился наполовину бог, наполовину человек… а вдобавок многое еще.

Олег и Таргитай смотрели ошалело. Мрак горько засмеялся:

– Мудрый, ты где живешь? А время у тебя есть? Да и куда тебе гусли? За версту видно, что из тебя гусляр, как из Олега танцор.

Таргитай втянул голову в плечи. Ворон на миг стал страшен, как сама смерть, даже воздух загорелся вокруг него. Внезапно мудрец с шумом выпустил воздух, сказал обычным голосом:

– Какой сейчас покон, какие заповеди магов? Теперь все рухнуло. Словом, только Род знает ответы на все вопросы. Но от себя добавлю, что сила любого удесятерится, ежели добудет хоть песчинку от Первоскорлупы.

– Из которой этот мир?

– И мы тоже.

– Но как ее добыть? И разве она еще осталась?

Ворон сказал равнодушно:

– Сомневаюсь. Никто о ней не слыхивал. Где искать – неведомо.

В гробовой тишине снизу доносился глухой шум. Чуткое ухо Мрака различило удары, разноголосые крики.

– Это как раз по нас, – сказал он горько. – Поди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что. Вот уже полгода так живем.

– Каждому своя радость, – сказал ворон, его интерес к гостям угасал на глазах. – Помню, как-то у меня был бодливый козел… Хотите умереть в дороге? Тогда вам идти к Мировому Древу. У вас его должны называть Прадубом. Ах, вы уже там были? Но теперь взбирайтесь с другой стороны. Вершина Прадуба сягает вирия, там на третьем небе хранится Яйцо. Или на четвертом, не помню.

Олег спросил настойчиво:

– Мы должны охранять Яйцо?

Аристей покачал головой:

– Мир исчезнет, когда будете в дороге.

– Почему?

– Яйцо разобьют раньше.

– Откуда знаешь?

– А кто успеет до Мирового Древа даже за семь дней?

От будничного тона повеяло ледяным холодом. Аристей знал, как, похоже, знала и Дана, что миру осталось дней с воробьиный скок.

Слезы блестели в синих глазах Таргитая. Пальцы беспомощно щупали дудочку, отпрыгивали, будто прикасался к горячему. Мрак дышал тяжело, часто. Грудь вздымалась, он вспучивал мышцы, морщился. Похоже, безобразные шрамы ныли, но жилы уцелели, мог двигаться, как раньше. Олег же застыл, к чему-то прислушивался. Мрак буркнул:

– Высадили дверь?

– Да. Но пока поднимутся…

– Да они вроде бы шустрые, как мыши.

Олег двинулся через разрушенный проем, еще два лестничных пролета вывели их на плоскую крышу. Внизу на площади толпился народ. Завидев их, заорали, в воздух полетели камни. Свистнули стрелы. Одна ударилась в камень возле Таргитая.

Мрак обратил внимание, что внизу в проем башни все время вливаются вооруженные до зубов воины. Судя по всему, по лестнице поднимаются плотной кучей. Множество горожан были заняты тем, что уносили и увозили на лошадях трупы.

Аристей задумчиво смотрел на залитую кровью площадь перед его башней.

– А я, дурак, бурчал, что живу в скучном городке…

– Разве нет?

– С того часа, как вы вошли в город, скука разом кончилась.

– Да, с нами не соскучишься.

– Более того, в конце концов, почему-то снова очень захотелось пожить в прежней скуке.

– Мы уже покидаем Город, – пообещал Мрак.

В синеве быстро увеличивалось радужное пятнышко, словно там плясала стрекозка с разноцветными крыльями. Мрак бросил острый взгляд, буркнул:

– Когда ты успел?

– Еще когда поднимались по лестнице.

– Почуял?

– Предвидел, – отрезал Олег.

К башне быстро приближался, снижаясь, огромный зверь, похожий на длинную худую ящерицу, даже на яркую змею, но с прозрачными, как цветная слюда, крыльями с пурпурными жилками, синими и ярко-зелеными пятнами. Крылья сухо трещали по ветру и рассыпали такие яркие искры, что Таргитай прикрыл глаза ладонью, а Мрак прищурился.

Змей, если это был Змей, еще не рухнул на крышу, а всех четверых едва не смело с башни ударами ветра. Аристей отступил к выходу, смотрел без страха, но и без интереса. Олег подбежал к Змею, торопливо похлопал по тонкой худой лапе, покрытой красными и синими чешуйками.

Зверь поднял к нему страшную рогатую голову. Огромные, как блюдца, глаза смотрели без вражды, но в пасти недобро блестели острые, как ножи, зубы.

– Быстрее, – крикнул Олег. – Они уже близко!

Мрак и Таргитай послушно полезли на странного зверя. Мрак помахал рукой ворону:

– Как-нибудь отбрешешься. Хотя всем нам через семь дней будет все равно… Олег, что за червяка с крыльями ты поймал?

– Тут… та…кие…

– Что? – заорал Мрак.

Змей уже молотил крыльями, сухой треск, будто ломали сотни лучинок, заглушал слова. Башня разом осталась внизу, их прижало к скользкой, как сосулька, спине. Фигурки ворона и горожан быстро уменьшались. Радужные крылья трепетали с такой быстротой, что сливались в шелестящую радугу.

– Не свалиться бы! – крикнул Мрак.

– Такая… порода, – ответил Олег с усилием.

Он кое-как держался на худой шее Змея, ноги свесил, как с потолочной балки. Их сносило ветром, побледнел и не сводил взгляда с затылка чудовища.

– А нашенских, значится, тут нету?

– Наши только на зиму… залетают…

– Как гуси?

Руки Олега безостановочно вязали сложный узор на шее летящего зверя. Таргитай потрясенно таращил глаза на чудесные крылья, словно бы украденные у радуги. Змей круто повернул, пошел над башней.

Вооруженными людьми уже окружен не ворон, а человек в черной развевающейся одежде. Над их головами взлетали блестящие на солнце мечи, ножи. В то же время похоже, никто не смел или не мог переступить какую-то незримую черту. Затем фигурка Аристея словно бы исчезла, мгновение спустя над замершей толпой взметнулась, словно ком земли, темная точка. Черный ворон сделал круг над башней, неторопливо полетел, словно поплыл в теплой воде, на заход солнца.

Олег перевел сумрачный взгляд на Змея. Крылатый зверь под ними круто повернул на север, невров понесло над миром со скоростью смазанной жиром молнии.

Глава 5

Белый свет необъятен, если ты замер на краешке и боишься сделать шаг. На худом и скользком, как рыба, Змее дорога должна бы тянуться и тянуться, но трое не успели отойти от горя, как далеко впереди на виднокрае возникло зеленое облачко.

Змей чуял конец пути, осатанело трещал стрекозьими крыльями, несся прямой, как стрела. Невры продрогли, озябшие пальцы едва держались за скользкие чешуйки на спине.

– Надо бы еще в тот раз, – проговорил Таргитай тоскливо. – Авось все быстрее бы…

– Или нас быстрее, – согласился Мрак. – Забыл, как улепетывали? Пятки в спину влипали.

Исполинская крона разрасталась, поднялась, ствол обрисовался темный, в пятнах. В потоке встречного ветра появился устойчивый запах зелени. Дурное дерево, по словам Мрака, не знало разницы между зимой и летом. Или же зиму Род сотворил намного позже.

Земля отдалялась, реки превратились в ручейки, затем вовсе затерялись. Змей пробил потолок облаков, кучерявых, как барашки, долго карабкался ввысь, пока облака внизу не превратились в далекое заснеженное поле, затем проломил тонкий, как лед, слой искристого облачного поля. Невров обдало снегом.