Трехручный меч - Никитин Юрий Александрович - Страница 41

– Еще кого-то ждете?

– Да нет, – пробормотал я, вспомнив, как они с вороном спорили за место в команде, – нет, просто так…

На самом же деле остается незанятым самое главное место… после меня, конечно. Обязательно, просто аксиомно, что со мной должен идти мудрый маг, старый, высокий и костлявый, одетый в мантию, это такой плащ, еще – в остроконечной шляпе, из-под которой на плечи длинные седые волосы. И борода, конечно, тоже длинная, седая, лохматая, неухоженная, с застрявшими колючками. Это обязательно, ибо если борода ухоженная, то к такому надо еще присмотреться, не враг ли, это же все равно, как если бы в моем мире человек любил классическую музыку, пил хорошие вина, предпочитал костюмы помятому свитеру… Ясно, что это маньяк или шпион, а ухоженный маг – вот-вот перейдет на службу к Темному Властелину. А то и к Властелину Тьмы.

Этот маг и наставник просто необходим, он не только спец по операциям с потусторонними силами, он еще и придаст драйв, просто буркнув что-нибудь о запретности размышлять на данные темы, а это значит, что снова на коней и вперед-вперед, без всяких объяснений, состыковок, связок и логики, ведь сама жизнь на Земле появилась вне всякой логики, так чего уж тут выпендриваться!

Солнце жгло спину, хоть она у меня и дубленая, в воздухе замелькали элегантные стрекозы и простоватые бабочки. Из-под копыт несется победная песнь бесстрашных кузнечиков, им все нипочем, главное – застолбить участок, разбегаются зайцы и прочие грызуны. В низине еще густой утренний туман, но жгучие оранжевые лучи достают и сюда, начинают жечь, возгонять, чистить.

Когда мы спустились и мчались в направлении убывающего тумана, там вдали начали проступать холмы. Все одинаковые, очень правильные, а когда мы приблизились, я рассмотрел, что холмы образуют правильное кольцо. С высоты выглядело бы как гигантское ожерелье. В самом центре еще один холм, самый огромный, величественный, поросший кустарником и деревьями.

Я поежился, не люблю такое чувство, словно бы идем мимо кладбища, а волк перехватил мой взгляд, объяснил на бегу:

– Это курганы вождей, что пали в последней Великой Битве Магов.

– Я так и понял, – пробормотал я. – А в середине?

– В середине? В середине, наверное, тоже курган.

Ворон, как чуял, где можно проявить эрудицию, поспешно опустился из поднебесий, даже не сделал церемониальный круг, показывая, что он умеет летать, а мы нет, сразу же плюхнулся на плечо, вцепился покрепче и замахал крыльями, удерживая равновесие, снова расцарапав мне ухо жесткими перьями.

– Что?.. Где?.. Когда?.. Ах, курган, курган в серединке уцелел от самых первых Битв. Неведомо каких и с кем, но разве это важно? Важен азарт, дух сражений, рев боевых труб, яростно стучащее сердце и нарастающая жажда убивать, убивать, убивать, что так омолаживает душу, сердце и другие внутренности.

Волк рыкнул:

– Тебя омолаживает не рев труб, а возможность нажраться после битвы!

– Серый ты, – ответил ворон с достоинством, – как и все дикари, не учитываешь эмоционального фактора. Так вот, мой лорд, возле того великого кургана с тех пор так и хоронили великих вождей.

– Понятно, – кивнул я с видом знатока. – Кладбище есть кладбище.

– Да, более поздние поняли, что раз такой курган, то лучше хоронить рядом. К тому же там, на том, самом древнем, каменная плита с пророческой надписью, над ней все наши маги бьются с момента, как начинают заниматься магией.

– Что там написано?

– О!.. «Дыл был щур вознесется, огненные небеса да… а жаждущий снова… но никогда не… а Познающий да пребудет в… однако никогда не…» Эти слова приводят в священный трепет, верно?

– Да, – признался я, тоже впечатленный, – внушает!

Волк вслушивался ревниво, тут же вставил:

– Есть и другой вариант прочтения. «Гав терк угр низвергнется, болотные хляби нет… но спящий никогда… и вечно в… а Незнающий не станет… и всегда и…»

Ворон сказал недовольно:

– Это почти то же самое. Другое дело тулургийская или салямская трактовка, там в корне другие методы, потому и другие результаты!

– Да, – согласился волк, – их трактовки весьма-весьма…

Они углубились в теоретический спор о вариантах правильной методики по расшифровке старинного предсказания, даже Предсказания, а что это именно предсказание, то сомнений быть не могло, что же еще могло быть выбито на камне, не счет же за обед в Корчме или имя и подвиги убитого?

Темная стена леса под оранжевыми лучами позеленела, но осталась все же мрачноватой, со зловещим бурым оттенком. Толстые стволы теснятся слишком близко один к другому, неприятно, да и не протиснуться с конем. Ворон слетал на разведку, вернулся с сообщением, что рядом есть неплохая тропка.

Мы углубились в лес, ворон уселся на плечо, каркнул в ухо, будто подозревал у меня старческую глухоту:

– Дальше лес, в котором прозябает некогда великий повелитель этих земель Мудрый Глаз. Увы, гонимый и униженный…

– Что с ним стряслось?

Ворон хмыкнул:

– Извечная зависть младшего брата к старшему. Ревность, соперничество… К тому же старшего за его успехи в мудрости нарекли Мудрым Глазом, а младшего за силу – Дуболомом. И вот, презрев силу ума, младший всю жизнь стремился превзойти старшего… Уходя глубоко в лес, он упражнялся в боевых приемах, бегал и бился с деревьями в три обхвата, а когда научился ломать их с одного удара, то бросил своему старшему брату вызов. Несчастный, тот был слишком уверен в себе!.. А ставка была на все лесное королевство. И вот старший брат побит, изгнан с позором, а лесным двором, всеми женами и богатствами завладел торжествующий младший. Теперь он наверстывает упущенное, при его дворе постоянно толкутся мудрецы, знахари, волхвы, маги, ученые и прочая шобла.

– Что, – спросил я с интересом, – теперь он стал Мудрым Глазом?

– Нет, остался Дуболомом, но теперь это Мудрый Дуболом.

Я насторожился, поднял руку сперва к рукояти меча, потом нащупал лук. Волк спросил пораженно:

– Мой лорд!.. Ветер с другой стороны!.. Как вы могли что-то учуять?

– Интуиция, – ответил я внушительно, – шестое чувство, которым наделены только люди. Располагается она в районе седалищного нерва.

Волк принюхался:

– Теперь и я чую.

– Что? – всполошился ворон. – Что чуете?.. Почему я не знаю?

Он торопливо взлетел, исчез за вершинками высоких деревьев. Рогач замедлил шаг, я держу ладонь на колчане со стрелами, Рогач остановился без команды. Навстречу на тропку вышел огромный лось, благородный и красивый. Взгляд его коричневых глаз показался мне исполненным самой глубокой мудрости.

Пальцы мои стиснули стрелу, я машинально достал лук и наложил стрелу, но выстрелить не смог. Волк сел по-собачьи и смотрел то на меня, то на величественного лося.

– Стреляй же, – попросил лось глубоким, исполненным достоинства голосом. – Я давно хотел броситься в пропасть, да их поблизости нет, а бежать далеко – несовместимо с моими понятиями о величии.

Я спросил напряженно:

– А вот так удобно?

– Да, – ответил он. – Это почти что в бою.

– Ни хрена, – сказал я и опустил лук. – Это то же самое самоубийство, только с использованием подручных средств. Но я не собираюсь быть подручным, я всегда и везде ручный!

Он смотрел на меня пытливо:

– Но почему бы вам, благородный герой, просто не застрелить меня?

– У самоубийц мясо ядовитое, – брякнул я первое, что пришло в голову. – Порченое. Это все равно что есть интеллигента или демократа. Отравиться можно, а оно мне надо в цвете лет?.. Ты хто? И чего вдруг такие странные мысли? Ты ведь еще тот лось!

Волк посмотрел на него, на меня, прервал:

– Осмелюсь напомнить, мой лорд, что уже близко к ночлегу. Может быть, я пока насобираю палок?

– Давай, – одобрил я. – А мы пока что с мудрым лосем побеседуем о чем-нибудь более веселом и приятном. Как, к примеру, лучше жарить шашлыки, как готовить отбивные…

Волк исчез, я соскочил с коня, кивнул лосю: