Скифы - Никитин Юрий Александрович - Страница 35

Парень подошел к барьерчику.

– Скифы? – крикнул он оттуда.

Тор пробурчал недружелюбно:

– Ну?.. А ты, похоже, ирокез.

– Я заглядывал в Корчму, – сообщил ирокез с таким видом, словно внес на их счет мешок денег. – Вы там сговаривались встретиться здесь…

Черный Принц обратился к Крылову:

– Я ж говорил, надо емэйлами. А то всякая дрянь ползет без спроса.

– Ты прав, – согласился Крылов. – В следующий раз…

Ирокез, нимало не смущаясь, перелез через барьер, хотя проход был в трех шагах, подошел и уверенно сел за стол.

– Аморальник, – представился он. – Так я подписываюсь в форумах. Я абсолютно аморален! Для меня нет ничего святого!

– В самом деле? – лениво поинтересовался Тор.

– В самом! – ответил тот гордо. – В самом что ни есть самом!.. Я предлагаю поиметь вот эту деточку… можно прямо здесь, а потом распить хорошего пивка…

Он откровенно нагло разглядывал Яну. И, похоже, мысленно уже раздел ее. И что-то проделывал. Дыхание остановилось у Крылова, в голову плеснула горячая ослепляющая волна ярости. Но, прежде чем он успел пошевелиться, Тор, что сидел к Аморальнику ближе, ухватил его одной рукой за волосы на затылке, с силой бросил лицом вниз. Крылов успел увидеть, как широкое как бревно колено скандинавского бога быстро устремилось навстречу.

Гнусно хрустнуло. Тор приподнял Аморальника и без труда перебросил через барьер. Тот распластался на тротуаре как экзотичная лягушка, на асфальте медленно расползалось кровавое пятно.

– Может, уйдем отсюда? – предложил Раб Божий пугливо. – Господи, прости им эти прегрешения!.. Ведь от любви к тебе творят, только меры не видят!

– Кто к любви? – не понял Гаврилов. – Тор или этот… Аморальник?

– Наш крусайдер, – сказал Откин с гордостью, а для малограмотных перевел: – Крестоносец! Те тоже… гм… от любви к ближнему сожгли Константинополь.

Аморальник с трудом поднялся. Прохожие от него шарахались, обходили по широкой дуге. Крылов забеспокоился, всегда неприятно появление милиции, а тут всех потащат для выяснения, но Аморальник зажал разбитое лицо ладонями, побрел вдоль улицы.

– Ну и черт с ним, – вздохнул Klm с облегчением.

– Нехорошо, – сказал Раб Божий с укором.

– Что нехорошо?

– Черта упоминать, – пояснил Раб Божий. – Кто призывает черта, тот к нему приходит…

Яна преспокойно тянула через соломинку коктейль. Губы ее эротично вытянулись, Крылов задержал дыхание. Она вскинула ресницы, их взгляды на мгновение встретились. Он видел, как дрогнули губы в понимающей усмешке. Она угадала его мысли, даже увидела ту скабрезную картинку, что во всей красе заполыхала в его воображении… и, судя по ее улыбке, она не чувствовала себя оскорбленной.

Он наконец разблокировал грудные мышцы. Спертый в легких воздух вырвался с шумом на свободу. Рядом Черный Принц сказал с легкой усмешечкой:

– Как эти придурки жаждут быть аморальными… среди моральных людей!

А Откин заговорил весело:

– А что я видел, что видел! Становится на подножку трамвая один мужичок, пугливо спрашивает у водителя: а у вас в трамвае тихо, хулиганов нет?.. Нет, отвечает тот, садитесь… А тот снова: а вы проверьте, а то в прошлый раз я сел, а в вагоне хам буянил, оскорблял, абсолютно аморальный тип, все люди от него шарахались… Водитель отвечает нетерпеливо: да нет хамов, садитесь!.. Уже и пассажиры начинают уверять, что в салоне ни одного хама нет, все вежливые, интеллигентные, мухи не обидят, садись, не задерживай трамвай!.. Ну, наш герой влезает в вагон, оглядывает всех, расправляет грудь и говорит: ну что, козлы? Раз все вы такие интеллигентные, мухи не обидите, то я вам, козлы вонючие, щас покажу!

Все посмеивались, кто нервно, оглядываясь, кто ржал во весь голос, а Тор любовно поглаживал кулак, явно сожалея, что половину кайфа отдал асфальту.

Раб Божий, побледневший и с вытянувшимся лицом, повторял страстно:

– Нельзя так!.. Нельзя! На силу – силой, это же упадок, это назад в пещеры…

– Добро должно быть с кулаками, – сказал Klm наставительно. – Как вон у Тора-крусайдера. Это говорю как офицер и сын офицера из офицерской семьи!

Алексей выждал, пока Яна деловито доскребет ложечкой в вазочке, поднялся:

– Ребята, нам пора. Рад был пообщаться с вами!

Простодушный Тор удивился:

– Ты че так рано? Оставайся. Мы еще не все пиво выжрали!

Он захохотал, Алексей покачал головой:

– Извините, ребята. Хорошо с вами. Но, увы, увы…

Он с самым сокрушенным видом развел руками. Мол, с ними отвел душу в интеллектуальной беседе, но вот и работать приходится, никуда не денешься!

Крылов с трудом растянул губы в улыбке. Да, ты молча говоришь, что от разговоров перешел к делу. Но еще больнее, что ты сейчас уходишь с Яной.

Едва, отяжелевшие от пива, расплатились, вышли из-под тентов, солнце с такой готовностью рухнуло на плечи, что тела прижало гравитацией к поверхности планеты, словно очутились на Юпитере. Крылов подумал о давлении света, после пива таком ощутимом.

Асфальт под ногами заметно прогибался. По проезжей части проползла поливалка. Широкие струи доставали тротуар, молодежь с визгом подпрыгивала, слышались веселые вопли.

В выбоинах остались крохотнейшие лужи, там колыхались злые маленькие солнца, нещадно били снизу в глаза яркими лучами. Крылов чувствовал, что морщится, как китаец при виде европейца. Корчмовцы вышли все как инкубаторские куры, в одинаковых майках. Прохожие внимания почти не обращают: каждое общество, кружок, секция, клуб делает свои надписи, это стоит копейки, ничего удивительного…

Снова двигались то тесной группкой, то и дело соступая с узкого тротуарчика на проезжую часть, то разбивались по два-три человека, в то же время не теряя из виду основную массу. Ревматическими переулками выбрались на широкую артерию Тверской, пошли уже монолитной группой.

Сразу же, едва вышли в этот благословенный Центр, один благообразный старик с седыми волосами до плеч, такими изображают почему-то композиторов, всмотрелся внимательно и с удивлением. Тор ощетинился, от стариков всегда ждешь неприятностей, но тот лишь сказал с недоверием: